История России в лицах. Книга третья

История России в лицах. Книга третья
Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Книга представляет собой сборник исторических миниатюр о знаковых фигурах в истории России. Может быть рекомендована для внеклассного чтения в старших классах средней школы и колледжей.

История России в лицах. Книга третья

Светлана Бестужева-Лада

© Светлана Бестужева-Лада, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Святое красное солнышко

Первый православный князь на Руси, он одновременно был первым и почти единственным князем, образ которого запечатлен в былинах о русских богатырях. Сам далеко не богатырь, он, тем не менее, вершит судьбы и витязей, и бояр, и простолюдинов. Но былины, при всей их занимательности и красочности, не дают почти никакого представления о том, каким же был Владимир Первый Святославович, Святой Владимир Равноапостольный, Владимир Красное Солнышко.Потому что этот человек прожил, кажется, несколько жизней, каждая из которых была логическим продолжением предыдущей.

Ибо действительно слишком долгий и трудный путь прошел сын рабыни, робич, до всесильного князя, крестившего Русь, и, тем самым, положившим начало ее объединению.

Единственный сын княгини Ольги, Святослав, был воином – и только воином. Государственные дела его интересовали мало, да и правила за него мать, что ни для кого не было секретом. Столь же мало занимали его и женщины, так что Ольге пришлось лично озаботиться поисками для своего сына достойной невесты. Но пока такую девицу искали, Святослав нашел в княжеском тереме девку красоты необыкновенной – Малушу. И, как тогда говорили, слюбился с нею.

Позже будут утверждать, что Малуша приходилась дочерью древлянскому князю Малу, с которым так жестоко расправилась Ольга, мстившая за убитого супруга, князя Игоря. Но никаких доказательств высокого происхождения матери Владимира нет. Да тогда они и нужны-то не были: положение княжеской наложницы не считалось зазорным и даже было почетным.

В наше время, правда, спохватились, что важный исторический момент на Руси каким-то чудесным образом обошелся без пагубного влияния иудеев, поэтому некоторые «историки» объявили Малушу пленницей-иудейкой, не потрудившись, правда, уточнить, в каком из походов княжеская дружина могла захватить такую экзотическую пленницу. Да, в те времена существовала еще достаточно сильная держава – хазарский каганат, правители и подданные которой исповедовали иудаизм. Но по крови мало чем отличались от своих соседей – кочевников-печенегов. Ни в одной летописи нет даже намека на то, что Игорь или Святослав привел хоть какой-нибудь «полон» из Хазарии. Да и Малуша была не пленницей, а обычной рабыней.

Кроме того, совершенно игнорируется тот факт, что у Малуши был старший брат, Добрыня, выбившийся из рабов в княжеские дружинники и даже не подозревавший о том, что есть такая штука, как иудаизм, ибо был обычным славянином-язычником. Но поскольку это неинтересно и буднично, то Добрыню просто вынесли за скобки жизни его племянника и истории вообще.

Малуша родила сына, которого княгиня Ольга, мечтавшая о внуках, тут же взяла под свою опеку вместе с его матерью. Точная дата неизвестна, но большинство историков сходятся на 960-м году. Как было принято в те времена, к младенцу – пусть и незаконному, но княжескому сыну, приставили «дядьку» – его же родного дядю, Добрыню. А поскольку именно в это время Ольга сосватала Святославу угрскую княжну, христианку Марию, то пожаловала матери своего первого внука село под Псковом «для кормления», куда и отправились Малуша с новорожденным Владимиром и братом Добрыней.

Дальнейшая судьба Малуши никого не интересовала, потому и сведений о ней нет. Зато летописи сообщают, что малолетний Владимир с дядькой вернулся в Киев, под опеку княгини Ольги, и воспитывался там вместе со своими сводными братьями, сыновьями Святослава от угрской княжны Ярополком и Олегом. При этом двое законных княжичей были крещены втайне от отца матерью и бабкой, принявшей к тому времени христианство, а Владимир до поры до времени так и оставался язычником.

Ольга умерла, еще раньше скончалась ее невестка, а Святослав все время проводил в походах. Посему заблаговременно разделил свои владения между сыновьями: Ярополку достался княжеский стол в Киеве, Олегу – древлянское княжество. Владимиру при таком раскладе на Руси было, в общем-то, нечего делать и скорее всего он отправился бы завоевывать себе состояние и положение в иных странах, но…

Но как раз в это время к Святополку явилась делегация из Новгорода, где, в очередной раз устав от боярских склок, захотели иметь князя. Они требовали либо Ярослава, либо Олега, но те благоразумно отказались. Узнав о том, новгородцы пригрозили:

– Если не пойдете к нам, то сами добудем себе князя!

Перспектива иметь под боком какого-нибудь варяжского конунга Святославу не понравилась, но как решить проблему, он не знал. И тут на помощь ему пришел Добрыня, который посоветовал новгородцам просить себе в князья Владимира. Этот вариант устроил всех: в 969 году Владимир вместе с Добрыней отправился в Новгород, а Святослав отплыл в Переяславец на Дунай. Из этого похода он уже не вернулся, так как в 972 году погиб у днепровских порогов.

Несмотря на то, что сыновьям Святослава достались собственные богатые уделы, согласия между ними не было. Не прошло и нескольких лет, как взаимные претензии между Ярополком и Олегом переросли в открытую вражду, а потом дело дошло и до братоубийственной войны – в прямом смысле этого слова. Во время одного из сражений Олег погиб, причем обстоятельства его гибели так и остались весьма смутными и противоречивыми, а древлянские земли вновь перешли под руку киевского князя, то есть Ярополка.

Произошло это в 970 году. Владимир, никогда не отличавшийся большой личной храбростью, предпочел скрыться из Новгорода за морем у варягов. Там, собрав достаточно сильную дружину, вернулся и послал выборных новгородских людей объявить киевскому князю и сводному брату:

Владимир идет на тебя, готовься с ним биться.

Пока все происходило почти благопристойно, но дальше события стали развиваться так, что светлый образ князя Владимира изрядно потускнел. Дойдя до Киева с большим – наемным! – войском, Владимир осадил город, в котором Ярополк заперся со своей дружиной и доверенным воеводой Блудом.

Осада затянулась, а Владимиру нужно было платить своим дружинникам за каждый день, воевали они, или просто глазели на неприступные киевские стены. Поэтому молодой князь почел за лучшее вступить в тайный сговор с воеводой своего брата. А уговаривать Владимир умел, явно унаследовав дипломатические таланты от своей бабки, княгини Ольги.

– Будь мне другом, – предложил он Блуду. – Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня; не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него.

Блуд, получивший помимо заверений в вечной дружбе еще и приличную денежную мзду, ответил на предложение согласием. После чего Владимир предоставил действовать ему самостоятельно, благоразумно оставаясь в стороне.

Первоначально Блуд хотел просто убить Ярополка, гл это было слишком опасно: киевляне любили своего князя. Тогда хитроумный воевода стал убеждать Ярополка в том, что в городе зреет заговор в пользу Владимира, и посему необходимо из Киева бежать и, собравшись с новыми силами, ударить на новгородского князя извне, чего он, конечно, не ожидает.

Ярополк, пошедший в своего отца Святослава не только жестокостью, но и простодушием, попался в приготовленную Блудом ловушку и «тайно», как он сам думал, вышел с дружиной из Киева и затворился в городке Родне.

Крайне довольный таким поворотом событий, Владимир без боя вошел в оставленный Киев, расплатился со своей дружиной и двинулся с нею дальше – к убежищу брата. Городок Родн, в отличие от Киева, был к осаде абсолютно не готов и вскоре его жители начали умирать от голода. Тогда воевода Блуд перещел к завершающей стадии своего плана и сказал Ярополку:

– Видишь, сколько воинов у брата твоего. Нам не победить их. Заключай мир с братом твоим.

Поскольку Ярополк и сам видел, что ситуация складывается не в его пользу, долго уговаривать его не пришлось. Воевода же послал к Владимиру гонца с известием:

«Сбылась мысль твоя, приведу к тебе Ярополка, приготовься убить его».

Разумеется, Владимир убил приехавшего на мирные переговоры не собственными руками: Ярополка зарубили его ближние дружинники, подкупленные все тем же Блудом. С этого времени Владимир стал княжить в Киеве единолично, а воевода Блуд в скором времени скончался от неведомой болезни. Впрочем, его судьба и тогда мало кого интересовала, и позже не вызывала особого интереса.

В ту пору – в 980 году – Владимиру было чуть больше двадцати лет. Но еще до своего воцарения на киевском столе он совершил поступок, вошедший не только в историю, но и в многочисленные легендах, романах и даже живописи. Имеется в виду прекрасная Рогнеда, дочь независимого полоцкого князя варяга Рогволта.

Добрыня, тогда еще находившийся в силе, стал сватать Владимиру Рогнеду. Ответ красавицы-княжны известен:

– Не хочу разуть робичича. За Ярополка хочу.

Хочу напомнить, что по обычаям того времени молодая супруга должна была перед первой брачной ночью снять обувь со своего мужа, демонстрируя тем самым свою покорность ему. Стаскивать сапоги с князя Ярополка, законного княжеского сына, Рогнеда была готова, но ползать на коленях перед сыном рабыни…

Знай она, чем обернется ее отказ, наверняка согласилась бы разувать Владимира всю оставшуюся жизнь. Смертельно оскорбленный, юный Владимир при поддержке Добрыни собрал воинов, пошел на Полоцк, взял город приступом, а князя с княгиней и дерзкой дочерью привели в шатер к Владимиру.

Дальше все было очень неромантично. Владимир приказал привязать князя и княгиню к столбу и на глазах у них изнасиловал Рогнеду прямо на земляном полу, предварительно объявив ее рабыней. После чего на ее глазах по его приказу были убиты родители, а сама Рогнеда стала… одной из жен Владимира, причем нельзя сказать, чтобы любимой. Хотя и родила ему старшего сына Изяслава.

Да, я не оговорилась: одной из жен. Язычник Владимир имел самый настоящий гарем, в то время, правда, не слишком многочисленный. Зато, утвердившись у власти в Киеве, Владимир поставил на холме за теремным двором кумиров языческих богов, в том числе деревянного Перуна с серебряной головой и золотым усом. Идолам на холме киевляне приносили человеческие жертвы.

Добрыня остался княжить в Новгороде, а Владимир несколько лет провел в самом неприглядном распутстве. У него было несколько жен, в том числе, и вдова его брата Ярополка, некая гречанка, бывшая прежде монахиней. Она родила Владимиру сына Святополка, но существует стойкая гипотеза о том, что этот ребенок (получивший впоследствии красноречивое прозвище «Окаянный») был сыном Ярополка.

Кроме Рогнеды и гречанки Владимир имел еще трех законных жен и 800 наложниц: 300 было у него в Вышгороде, 300 – в Белгороде и 200 – в селе Берестове. Так что времени собственно на княжение у Владимира оставалось не так уж и много. Да и вообще впору пойти по пути академика Фоменко и объявить, что Владимира на самом деле звали Соломоном.

Впрочем, возможно, что летописцы сознательно рисовали Владимира-язычника только черными красками, чтобы ярче показать чудотворное воздействие на него христианской веры. Не исключено, что Владимир был не бОльшим грешником, чем все остальные князья его времени, а количество его наложниц завышено в разы: для пущей убедительности. Ибо 800 наложниц не нужны даже османскому султану.

Тем более что, говоря словами Н. М. Карамзина, он «изъявил отменное усердие к богам языческим. Отвоевав в 981 Червенские города (Перемышль и др.), ранее захваченные Польшей, совершив успешные походы против вятичей (981—982), ятвягов (983), радимичей (984) и камских болгар (985), князь возжелал воздать почести благосклонным „богам“, покровительствовавшим его дружине в деле объединения страны».

«И постави кумиры на холме вне двора теремного, – говорит летописец, – и приносил им жертвы. И привождали люди сынов своих и дщерей и служили бесам и оскверняли землю требами своими».

Однажды жребий быть принесенным в жертву идолам пал на юного Иоанна, сына православного варяга Феодора. Отец отказался выдать его язычникам, сказав:

– Если ваши боги всемогущи, пусть сами придут и попробуют взять сына у меня! У вас не боги, а дерево: нынче есть, а завтра сгниют; не едят, не пьют, не говорят… не дам сына своего бесам!

Разъяренная толпа растерзала и отца, и сына в их собственном доме. Эти люди стали первыми и последними мучениками христианства в языческом Киеве. Церковь наша чтит их под святыми именами Феодора и Иоанна, а сам князь Владимир после своего обращения в христианство воздвиг на месте их гибели первую из созданных им церквей – во имя Успения Пресвятой Богородицы (она получила название Десятинной, так как благочестивый князь давал на ее содержание десятую часть своих доходов).

Впрочем, фанатичным язычником Владимир оставался не так уж и долго. Собрав «под свою руку» немалые земли, двадцатипятилетний князь задумался о единой религии для всех своих подданных. И потянулись на Русь посольства от разных народов, призывавшие Русь обратиться в их веру.

Сперва пришли волжские болгары мусульманской веры и хвалили своего Магомета; потом иноземцы из Рима от папы проповедовали католическую веру, а хазарские евреи – иудейство. Последним прибыл проповедник, присланный из Византии. Он стал рассказывать Владимиру о православии, и слушал его Владимир со всем вниманием. Но и только… пока.