Злая любовь

– Возможно.

– Простите. Обычно угрызения совести бывают после.

– Договоримся сразу. что я не такая, как другие, потому что у меня они – до.

Она сделалась серьезной.

– И подумать только, что у нас нет даже такого оправдания, как любовь! Мы не любим друг друга, вы сами много раз мне это говорили. Вы меня не любите, я тоже вас не люблю. Тогда все это только ради того, чтобы…

Я должен был напрячь слух, таким тихим стал ее голос.

– Я не узнаю себя. Все, что я думала об этом раньше, рухнуло. Я никогда не подумала бы, читая ваше первое письмо, что приду к этому так быстро.

Она сделала попытку засмеяться.

– Должно быть, во мне есть другая женщина. И это именно она пришла сюда сегодня вечером.

– Конечно, она. А поскольку она здесь, могу ли я попросить у нее залог прихода на следующее свидание?

– Продолжайте. Она потом посмотрит. О чем идет речь?

– Собственно говоря, это не один залог, а два или даже три…

– Три! Бог мой!

Она снова засмеялась, но в ее смехе явно сквозило нетерпение.

– Похоже, вы предпочитаете все делать сериями. Что ж, я вас слушаю…

– Так вот. Я хотел бы знать, то есть услышать непосредственно от вас, могу ли я воображать ваш… Ну, тот самый размер: 34, 35, 36 и так далее.

Наступило молчание.

– Вы в затруднении?

– Признайтесь, вопрос не из легких. Вы рядом со мной, одна ваша рука у меня на плече, другая – перебирает мои волосы. И еще хотите, чтобы я…

– О, я ведь прошу такой безделицы! Просто новой пищи для моего воображения, когда вы уйдете.

Она явно заколебалась.

– Ну, хорошо. Чтобы не мучить ваше воображение я постараюсь обойтись без всяких оговорок и обходных путей, и скажу, что вы можете воображать себе 34—35. Это вас устраивает.

– Это великолепно!

– Очень рада, потому что в данный момент больше ничего вам не могу предложить, дорогой сударь.

Она снова говорила насмешливым тоном, который всегда был для нее лучшей защитой.

– А второй задаток?

– Встаньте.

Она подчинилась.

– Я хотел бы сейчас встать перед вами на колени.

– Разрешаю вам это.

– А теперь я хотел бы поцеловать вашу ножку там, где кончается чулок.

– О, я думаю, что это будет очень неосмотрительно.

– Ба! Вы так надежно закутаны, а ваши ножки словно заперты на замок. Кто бы мог заставить их раздвинуться?

Я услышал шелест ткани и представил себе, как он прижимается губами к нежной коже ее ноги выше колена. Мне послышался даже что-то вроде глухого, жалобного стона.

– Хватит, – сказала она наконец прерывающимся голосом. – К тому же мне пора возвращаться.

– А третий задаток?

– Нет! Не хочу даже говорить об этом. Не хочу даже ничего о нем знать.

Она сделала несколько шагов по направлению к двери.

– Вы уже уходите?

– Да, мой муж может начать беспокоиться и отправиться за мной в парк. Кстати, а как вы в него попали?

– Перелез через решетку, другого способа не было. Не беспокойтесь, меня никто не видел. Кстати, вы могли бы мне завтра, во время игры в бридж, дать мне ключ от калитки?

Она явно заколебалась.

– Там видно будет. И не забудьте, когда придете, положить в старый дуб письмо. Мне интересны ваши впечатления, после того, как вы их обдумаете.

– Обещаю.

Она уже спускалась по лестнице, когда он бросил ей вслед:

– А пока вот вам все-таки третий задаток: у вас бархатная кожа, моя дорогая. Так что я его уже получил.

Я услышал удаляющиеся неторопливые шаги Одиль, которые вскоре замерли в темноте. Леборд закурил сигарету и тоже удалился. Я остался один.

Я вернулся домой и оказался в своем кабинете как раз в тот момент, когда часы пробили десять. Утром в это время я еще ничего не подозревал. Как все изменилось всего за двенадцать часов! Мне не терпелось увидеть Одиль, ее лицо, поэтому я погасил свет в кабинете, как если бы закончил работу, и пошел в спальню.

Одиль была в ванной комнате, куда я вошел без стука. Она чуть не вскрикнула от испуга, как мне показалось. Я же сделал удивленное лицо и спросил:

– Как? Еще не в постели?