Одинокая волчица. Том первый. Еще не вечер

– Слушай, немощная подруга, я тут пошарил в Интернете, пока ты отсыпалась, и обнаружил старый, добрый рецепт от малокровия. По-моему, тебе не помешает, даже поможет. А Маринка привезет специальные таблетки, которые принимают те, кто случайно хватает дозу радиации или, как в твоем случае, травится ртутью. Месяц попринимаешь – будешь как новенькая, хоть снова под венец.

Я невольно поморщилась: особой тактичностью Володя иногда не отличался, особенно если намеренно хотел вывести собеседника из себя.

– Ну, что ты жмуришься, как дева непорочная? Да, трагедия, да, ты теперь молодая вдова. Но не калека и не разведенка с четырьмя сопливыми детишками на шее. Все зависит от того, с какой точки на это посмотреть. И еще от того, насколько ты любила своего супруга. Извини, но у меня сложилось впечатление, что в вашем браке имело место скорее уважение и взаимная приязнь.

– Не так уж мало для счастливого брака! – огрызнулась я. – Ты вот женат второй раз и, по-моему, отнюдь не по страстной любви.

– Не заводись, – миролюбиво отозвался Володя. – Ситуации бывают разными. Я хотел только сказать, что сидеть просто так и горевать – отнюдь не самый лучший вариант. Валерия ты этим, к сожалению, не воскресишь. А лучшее средство от тоски – работа. Тут мы похожи, ты ведь знаешь.

Да, тут мы были похожи: оба трудоголики. И именно работа выручала меня в самые мрачные периоды первого брака, причем выручала не только материально, но и морально: мне элементарно было некогда комплексовать и предаваться черным мыслям.

– Что, кстати, за народное средство ты раскопал в Интернете? – перевела я разговор на другую тему. – Надеюсь, не сушеное крылышко летучей мыши под рубашкой?

– Толченые жабьи лапки, – усмехнулся Володя. – Все гораздо проще: парное молоко, желательно, козье, свежие яйца и мед. Вот такой коктейль и будешь получать с утра.

Я только широко раскрыла глаза:

– И где ты собираешься брать ингридиенты? В супермаркете или в том же Интернете?

– Почему я? – пожал плечами Володя. – Софья Михайловна пошла договариваться с соседями в так называемом «нормальном» поселке. Там и козы есть, и куры, и пчелы. Мед можно купить сразу, а остальное вашему высочеству будут приносить на блюдечке с голубой каемочкой. Только пей.

– Терпеть не могу мед! – поморщилась я.

– Сможешь и потерпишь, – сухо отрезал Володя. – Или так и будешь доходить и шлепаться в обмороки. Не выпендривайся. Алешке ты нужна живая и как можно более здоровая. Во всяком случае, пока. Кстати, вчера я был вполне серьезен, когда предлагал ему провести здесь последний месяц каникул. Заодно проверю, как он продвинулся в английском.

– Удивительно, – покачала я головой.

– Что именно?

– Ты ведь не любишь детей, я знаю. А к Алешке у тебя почему-то особое отношение, ты его не просто терпишь, я же вижу.

– Ты знаешь, это действительно удивительно. Но иногда мне кажется, что он… ну, в общем… даже не знаю, как сказать.

Я терпеливо ждала, не пытаясь подстегивать его мысли или помогать найти правильную формулировку.

– Ты не находишь, что он похож на меня? – наконец выдавил из себя Володя.

– Нахожу, – кивнула я, закуривая первую в этот день сигарету. – И сначала очень удивлялась, потому что биологическим его отцом ты не можешь быть. Он родился через два года после того, как наши с тобой лирические отношения закончились. Он – сын Ивана.

– Но…

– А потом я почитала кое-какую литературу, что-то додумала. Извини, но то, что ты сейчас услышишь по сути может тебе не понравится. Хотя бы потому, что придется обращаться к аналогиям из животного мира.

– Вот как? – поднял брови Володя. – Даже интересно.

– Необычайно интересно, – подтвердила я. – Ты знаешь, конечно, что к чистопородным сукам никаких кобелей другой породы, пусть даже сверхэлитной, подпускать нельзя. Все последующие пометы будут безнадежно испорчены. Первый самец оставляет у самки совершенно неизгладимое впечатление… в генах.

– Ты хочешь сказать…?

– Все, что я хотела, я сказала. Ты умный человек, дальше сам разберешься и, надеюсь, с Мариной обсуждать не будешь. Хотя, думаю, она догадывается, хотя бы потому, что все знала о нашем романе.

– Марина тоже очень неглупая женщина, – пробормотал Володя, явно думая о чем-то другом, своем. – А знаешь, в этом что-то есть. Тем более, я буду рад видеть Алешку. Он в технике разбирается?

– Вот тут он пошел в своего отца, – засмеялась я, – все умеет своими руками. Как и Иван. А почему тебя это волнует?

– На чердаке велосипед есть. Хороший, но требует профилактики.

– Сделает, не проблема. Слушай, ты в издательство в ближайшее время не собираешься?

– Я с ними, в основном, через Интернет общаюсь. А в чем проблема?

– Мне бы тоже хотелось поработать.

– О, это я тебе мгновенно устрою! – оживился Володя. – Позвоню своему знакомому, он мне по тому же Интернету и работу для тебя пришлет и в издательстве все оформит. Скажу, пусть выберет что-нибудь завлекательное, но не срочное, тебе сейчас совершенно незачем сутками у компьютера торчать.

– Вот и хорошо, – вздохнула я. – Считай, все проблемы решены. По сути, я твоя должница.

– Свои люди – сочтемся, – усмехнулся Володя. – Иди отдыхай, гуляй, клубнику окучивай…

– Какую клубнику? – ошалела я.

– Шутка. Нет тут никакой клубники. Все, дорогая, мой перерыв закончен, пойду ковать дальше. Увидимся за ужином. А вон и Софья Михайловна идет, она тебя быстро к какому-нибудь занятию пристроит. Чао!

И теми же быстрыми, бесшумными шагами Володя выскользнул из кухни. По-моему, Маринка напрасно психует: мужик пашет, как заведенный, а его переводы – технические и медицинские с русского на английский, а не наоборот, стоят намного дороже, чем мои детективные упражнения в обратном направлении. Действительно, нужно будет с ней поговорить. Да и Володя вчера просил…

Софья Михайловна вошла на кухню и, увидев меня, обрадовалась:

– Ну, сегодня ты уже выглядишь куда лучше. А то вчера напугала всех до полусмерти. Поела?

– Да, спасибо. Меня Володя накормил, а то я такие агрегаты только в кино видела.

– Он к тебе хорошо относится, – как бы без всякой связи с предыдущим сказала Софья Михайловна. – А я договорилась насчет лекарства для тебя. И мед вот принесла. Ложка меда, стакан парного молока и свежее яйцо. Каждое утро будешь гоголь-моголь пить.

– Так и станет меня парное молоко до полудня дожидаться! – засмеялась я. – Я ведь только в половине двенадцатого пробудиться изволила.

– Это я тебя вчера с перепугу таблетками перекормила, – улыбнулась Софья Михайловна. – Плюс свежий воздух. Скоро привыкнешь, будешь, как мы все, с петухами вставать.

Про себя я сильно усомнилась в этом прогнозе. Привычка привычкой, но я по натуре – стопроцентная сова и подъем раньше десяти утра для меня – гражданский подвиг. Конечно, когда я работала, как все люди, «от и до», да еще на дорогу в один конец тратила около часа, моя натура вынуждена была приспосабливаться к общему режиму, хотя и сопротивлялась отчаянно. А теперь, когда я сама себе хозяйка, да еще, как правило, работаю заполночь… Хотя, чего только с людьми не бывает, может, и перестроюсь. На свежем-то воздухе.

Делать мне было совершенно нечего: от предложения помочь по хозяйству Софья Михайловна отказалась категорически, сказав, что у нее и Мариночка-то к плите и мойке не подходит, а уж мне тут тем более нечего делать. Так что я переоделась в шорты и маечку и пошла обследовать окрестности. Определенную слабость я еще испытывала, но со вчерашним было не сравнить.

Проторенная тропинка довольно быстро вывела меня к берегу реки, неширокой, но довольно быстрой. У первой встречной тетки, я спросила, как этот бурный поток называется и, услышав знакомое название «Десна», успокоилась и села на берегу под кустик.

Справа примерно в километре были видны железнодорожный мост, а за ним – автомобильный, и все основные купальщики почему-то тусовались именно там. Присмотревшись к воде в том месте, где я сидела, я поняла причину: дно реки уходило вниз почти вертикально, а сквозь воду виднелись верхушки пышных водорослей. Да, скорей всего, купаться тут было не особенно приятно: дома меня ждал бассейн без глины и тины, а также всякой мелкой живности, типа головастиков. Да и жары особой пока не наблюдалось.

Непредсказуемыми путями мысли мои вернулись к тому, что сказала Марина: квартирный вопрос Алешки я теперь вполне в состоянии решить сама. И для этого – пока – совершенно не обязательно разменивать квартиру, достаточно просто прописать в нее сына и подождать, как повернется жизнь. Тем более что устройство хором на Пречистенке вполне позволяло обеспечить практически автономное существование друг от друга, особенно если учесть толщину стен дома дореволюционнной постройки, то есть практически полную звукоизоляцию.

Самая большая комната, та, в которой обитал Валерий Павлович, имела еще одно несомненное достоинство, помимо размеров (без малого двадцать пять метров). Оба ее окна и балкон выходили в тихий зеленый дворик, что для центра Москвы – большая редкость. Нужно будет разобраться с огромной библиотекой, большая часть которой была достаточно специфична, выбросить или продать старую мебель, которой в обед было сто лет, но которой мой покойный муж почему-то невероятно дорожил, и обставить комнату так, как захочется Алешке.