Рубиновая верность

И все-таки!.. Мне в затылок уже дышала другая женщина. Я это чувствовала даже тогда, когда этим же вечером Ленечка отказался от просмотра футбольного матча ради того, чтобы пораньше улечься со мной в постель. Все вроде бы было как всегда и все-таки по-другому. Вернее, не просто по-другому, а именно так, как бывало, когда он планировал исчезнуть из моей жизни: несколько отстраненно и задумчиво. Он как бы сравнивал, кто из нас лучше. Неужели у них дело уже дошло до секса? Жаль, конечно, если так. Но и это мы уже проходили. Не впервой.

Я совсем было собралась позвонить Серой Мышке, когда она вдруг сделала это первой.

– Это Даша, – несколько нервно проговорила она в трубку. – Вы меня узнали?

Странно было слышать подобный вопрос из трубки мобильника, но я, конечно же, ответила очень вежливо и заинтересованно:

– Разумеется, Дашенька! Я очень ждала вашего звонка!

– Так вот… Поскольку уж я обещала, то… Короче говоря… завтра Леонид Сергеевич вместе с нашим коммерческим директором едет на переговоры с конкурирующей фирмой «Ваше здоровье», которая возомнила… Впрочем, вас наверняка не интересует, что возомнила о себе конкурирующая фирма…

– Вы правы, – подтвердила я ее догадку, – совершенно не интересует.

– Так вот… – повторила Серая Мышка свой, видимо, любимый зачин. – В 12.00 вашего Зацепина и… нашего коммерческого директора возле «Здравы» будет ждать машина…

Мышка замолчала, и я вынуждена была спросить:

– И что?

– Как это – что? Вы же, кажется, хотели посмотреть…

– На коммерческого директора?

– Вот именно! На коммерческого директора фирмы «Здрава» Эмму Григорьевну Заречную!

– То есть, вы хотите сказать, что…

– Да, похоже, у вашего… мужа роман с Заречной.

– Похоже или настоящий роман?

– Ну… Я думаю, что настоящий, хотя, конечно, стопроцентную гарантию давать не буду.

– Отчего так?

– Оттого, что они в обнимку по «Здраве» не ходят.

– Но… тогда из каких соображений вы сделали вывод, что…

– Вы и сами, думаю, знаете, из каких соображений можно сделать такой вывод. Это… ну… словом, видно и… все.

– И все… – зачем-то повторила я.

– Вообще-то, не все, – как мне показалось, мстительно сказала Мышка.

– А что еще? – испугалась я.

– А еще… я вам, пожалуй, не завидую…

– То есть? – окончательно струхнула я и даже покрылась испариной так, что трубка мобильника практически приклеилась к щеке.

– Посмотрите на Эмму Григорьевну и сразу поймете, что я хотела сказать.

На этом заявлении Мышка отключилась, а я крепко задумалась. Что же там такого в этой Эмме Григорьевне, что мышастая Дашутка мне не завидует? По сравнению с Мышью я в своей новой стрижке блондинистого колера выглядела настоящей королевой. Насколько же должна быть хороша Эмма, чтобы Дашенька, жалкий грызун фирмы «Здрава», меня пожалела? Или, может быть, все дело в том, что Заречная – коммерческий директор? Неужели дело в деньгах? Не-е-ет… Ленечка продаться не мог. Это мы тоже уже проходили… Не тот он человек, чтобы ради звонкой монеты… Чувства – это для него святое… Как говорится, мухи отдельно, котлеты… В общем, сами знаете.

Ночью я спала плохо, будто перед экзаменом. В пять часов утра окончательно проснулась, вынырнув из кошмара, в котором Ленечка собирался жениться на одной известной теледиве. Та была в огромном кринолине, который никак не желал пролезать сквозь парадные двери Дворца бракосочетаний на Английской набережной. Эта теледива немедленно вызвала рабочих с отбойными молотками, чтобы они разнесли по щепкам непослушные двери. А я будто бы встала грудью прямо перед могучими жалами отбойных молотков, и они уже даже начали сверлить мне живот, от чего, собственно, я и проснулась. Чуть пониже груди в мое вспотевшее от натуги и огорчения тело впился колпачок от шариковой ручки, неизвестно каким образом оказавшийся в сбившейся в безобразный ком постели. Что ж! Сон почти в руку! Завтра… то есть уже сегодня, возможно, мне и придется заслонить Ленечку грудью. Не отдавать же его коммерческому директору даром, за здорово живешь! Мы с ним так много пережили вместе! Пусть Заречная покупает себе других мужчин и рассверливает для своих кринолинов какие угодно двери.

В 11.30, не без труда отпросившись из магазина, я уже была на посту, то есть все за теми же кадками с карликовыми кипарисами, из-за которых выглядела себе Серую Мышку. День был пасмурным, а потому я повязала голову серым шелковым платком, наподобие молодежной банданы, будто бы от дождя, который уже несколько раз принимался моросить. Мне казалось, что непокрытые обесцвеченные пряди здорово просвечивали бы сквозь кружевные лапки кипарисов, а уж с зонтами и вовсе никто никогда не стоит на посту. Вместо шелковых брюк я опять надела ультракороткую подростковую юбчонку. Мало ли с кем из мужчин придется иметь дело в разведке. Мини-юбка – это то, что может вывести их из строя хотя бы на короткое время.

В 11.45 к подъезду «Здравы» подрулил белый «Лексус». Поскольку из него никто не вышел, я догадалась, что это автомобиль коммерческого директора. Не слабо. Похоже, что мне и впрямь, не позавидуешь. Красивее машины я еще не видела. Если Эмма Григорьевна хороша так же, как этот «Лексус», то…

В 11.50 мое сердце уже билось почти во рту. Во всяком случае, за правой щекой что-то бешено пульсировало. Я, схватившись за щеку, как раз пыталась унять мучительное биение самым странным образом переместившейся сердечной мышцы, когда из услужливо разъехавшихся в стороны прозрачных дверей фирмы «Здрава» плечом к плечу вышли мой Ленечка и… В общем, Серая Мышка по имени Даша была права. Известная теледива в своем кринолине недостойна была бы мести перед Эммой Григорьевной дорогу к белому «Лексусу». Заречная была не просто красавицей. Мало ли по Питеру бродит красавиц! От Эммы трудно было отвести глаза. На ее открытом лице с удивительной чистоты голубыми глазами, прямым аккуратным носом (не кукольным, а… в самый раз) и улыбающимся ртом с чуть выдающейся вперед верхней губой не было ни грамма косметики. Лицам с такими нежными естественными красками никакой грим не нужен. А волосы! Какие же чудесные у нее были волосы! Сравнение, конечно, банально, но они у нее – впрямь цвета спелой пшеницы и такие густые, что лежали на плечах золотистым монолитом: ни ветер не развеет, ни дождь не намочит. Я невольно натянула поглубже свою бандану. Да-а-а, представляю, как Ленечку насмешили мои стриженые волосишки! Вот ведь уговаривала меня парикмахерша не стричься! Как в воду глядела… И эта моя детская курточка цвета карамели с вареньем… Такое убожество… На Эмме Григорьевне был надет небрежно примятый облегающий брючный костюм бежевого цвета. Ноги у нее длинные, модельные, но при этом, как говорится, все при всем: бедро – куда шире, чем классические «90», а из выреза пиджака без лацканов выпирает ослепительная грудь. И все, между прочим, в меру… Все в меру… И вся Эмма Григорьевна – воплощение молодости, здоровья и успеха. Фирменное лицо «Здравы». Посмотришь на нее, и сразу хочется скупить все их пищевые добавки, чтобы выглядеть так же обворожительно.

Ленечка пялился на нее соответственно тому, как это и должен делать любой мужчина при виде прекраснейшей из женщин. Я его даже не осуждала. Я его очень хорошо понимала.

Эмма Григорьевна что-то сказала Ленечке. Он залился смехом, и такой вот, смеющийся, открыл дверь машины, куда резво и забралась коммерческая директриса. Мой мужчина впорхнул вслед за ней, и «Лексус» покинул стоянку возле фирменных дверей «Здравы». Я проводила автомобиль глазами и задрала голову вверх. Мне казалось, что из какого-нибудь окна здания непременно должна выглядывать торжествующая Серая Мышка. Ее неприметное личико наверняка выражает нечто вроде: «Ну что, съела?! Не только нами, мышами, пренебрегают!» В бликующих окнах никого рассмотреть мне так и не удалось. Но Мышка должна была наблюдать за мной! Зуб даю!

Ради Ленечки я готова пожертвовать даже несколькими зубами, но никто меня об этом не просил, а потому надо было срочно сосредоточиться на другом, что я и сделала. Для начала купила в ближайшем почтовом отделении большой конверт для деловых бумаг, затолкала туда несколько газет и красиво надписала сверху: «Коммерческому директору Заречной Э.Г.», а чуть ниже – полное название фирмы, которое значилось на темно-синей с золотом вывеске «Здравы». Сначала я хотела сбоку, как сейчас принято, надписать адрес отправителя – фирма «Ваше здоровье», куда и отправились Заречная с Ленечкой, но сообразила, что не знаю ни их реквизитов, ни фамилий руководства, а потому написала: «ЗАО „Лекарственные травы“». Никогда в жизни не слыхивала о подобном ЗАО, но подумала, что именно с какими-нибудь лекарственными травами и может сотрудничать (или конкурировать) «Здрава». Вооружившись таким образом деловым пакетом, я сняла шелковую бандану, взлохматила пятерней белоснежную стрижку и прошла сквозь мгновенно раздвинувшиеся при моем приближении двери «Здравы». Огромный мордатый охранник, лениво выползший из-за своей стойки, тут же потребовал от меня объяснения цели визита. Пришлось изящно потрясти конвертом и доложить, что иду к секретарше коммерческого директора Заречной Э.Г. по предварительной договоренности. Охранник сказал, что Эмма Григорьевна только что отъехала в фирму «Ваше здоровье» и что пакет я вполне могу передоверить ему.

– Я же сказала, что иду не к Заречной, а к ее секретарше, – прижав к груди конверт с газетами, как можно надменнее выговорила я, чтобы этот плебей в синей униформе тут же понял, где его место.

Охранник действительно кое-что понял, но не то, что следовало бы по долгу службы. По долгу службы он обязан был бы спросить у меня какой-нибудь представительский документ и позвонить секретарше Заречной, чтобы та подтвердила нашу с ней предварительную договоренность. Ничего такого мордатый охранник не сделал, потому что вместо документа я вовремя предъявила ему свои ноги, очень соблазнительно открытые мини-юбчонкой. Если бы не снующие туда-сюда сотрудники фирмы «Здрава», этот мужлан наверняка ущипнул бы меня пониже спины. Я фривольно улыбнулась, что он, похоже, воспринял в качестве разрешения на щипок по возвращении, и секретарше Эммы Григорьевны не позвонил. Я продефилировала мимо него, слегка задев бедром, за что он по собственной инициативе назвал мне номер кабинета секретарши коммерческого директора.

– Знаю, – сквозь зубы бросила ему я и юркнула в лифт.

Честно говоря, ранее я никогда в скоростных лифтах не ездила, даже в самые лучшие свои времена, а потому сильно удивилась, когда через какие-то секунды серебристые створки разъехались прямо перед надписью «Этаж № 5». Приемная коммерческого директора гостеприимно распахнула передо мной свои двери, как только я прошла с лестничного пролета на этаж. Пришлось Сивкой-Буркой стать перед секретаршей, как лист перед травой, и завопить:

– Неужели не успела?! Неужели она уже уехала?!

– Ес-сли в-вы об Эмме Григорьевне… – заикаясь от неожиданности, чирикнула маленькая худенькая секретарша, – то да… она только что уехала.

– Такая беда! Такая беда! – продолжила я валять ваньку, потрясая своим пакетом. – И как же она без этих документов?! Она ведь без них, как без рук!

– М-может, ей позвонить? И вы куда-нибудь с ними подъедете? – предложила секретарша, отнюдь не утратившая способности соображать.

– Точно! Вы правы! – тут же подхватила я и в срочном порядке вытащила свой мобильник, чтобы секретарша не успела позвонить Заречной первой. Набрав первые попавшиеся цифры, и не нажимая кнопку вызова, через пару секунд я заголосила еще пронзительней: – Эмма Григорьевна! Это я! Простите! Не успела! Такие, знаете, нынче пробки! Просто беда! Что сделать? Куда завезти? Домой? К вам? Почему домой?.. Ах, вы туда заедете за… А-а-а! Ясно… Хорошо, сейчас же выезжаю! – Сделав вид, что Заречная уже отключилась, я чертыхнулась, будто бы опять набрала ее номер и опять закричала на всю приемную: – Да! Это снова я! Эмма Григорьевна! Я же не знаю, куда ехать! Где вы живете? – Я перевела взгляд на секретаршу и медленно, с расстановкой произнесла: – Понятно. Адрес взять у… белочки… У какой белочки? – Я картинно выпучила глаза, вроде как от недоумения. – Ах, у секретарши… Хорошо, Эмма Григорьевна! Ждите меня, Эмма Григорьевна! До встречи, Эмма Григорьевна!

Не успела я закончить свой спектакль, как мой телефон выдал канкан, который я недавно установила себе в качестве звонка. На экране высветился портрет моей приятельницы Татьяны, но я завела новую песнь, посвященную Эмме Григорьевне (Татьяне все потом объясню, она не из обидчивых):

– Да-да, Эмма Григорьевна! Конечно, Эмма Григорьевна! Захвачу, Эмма Григорьевна! Конечно же, Беллочка мне поможет! Еще раз до встречи, Эмма Григорьевна!

Я щелкнула флипом своего складного мобильника и потребовала у секретарши адрес Заречной, сама еще толком не представляя, на что он мне может сгодиться. Что касается Беллочки, то это была чистой воды импровизация. На бейджике секретарши красовалась надпись Орловская Белла Константиновна, и я, как оказалось, правильно предположила, что начальница вполне может называть свою тощенькую и молоденькую секретаршу Беллочкой. Эта самая Беллочка тут же лихо нацарапала на лимонно-желтом листочке для заметок адрес своей начальницы, подала мне с выражением приторного подобострастия на лице (видать, побаивалась Эмму Григорьевну) и еще более угодливо спросила:

– Кажется, что-то еще?

Я лихорадочно соображала, что бы мне еще от нее затребовать, раз уж так сегодня фартило, и придумала следующее:

– Эмма Григорьевна просила захватить ее… ежедневник, который лежит то ли на столе… то ли в столе… в общем, вам лучше знать…