Азис, через любовь и ложь

– Не запал в душу!

– Кого же ты ищешь, Азис? Прости, но король в наших землях только один и занят твоей сестрой.

Я рассмеялась.

– Вот королевой я точно не хотела быть и короля не ищу. Нет во мне меркантильности.

Мачеха, не сводя с меня взгляда подошла ближе.

– Так, чего же ты хочешь Азис? Или быть может, лучше задать вопрос иначе, чего ты так боишься? Ведь есть какая-то причина, что любое внимание в твою сторону, воспринимается словно на тебя нападают?

– Это просто не желание обмениваться чашами, не более.

– Как-то в это плохо вериться, – Идема сделала несколько шагов по моим покоям, сделав вид что разглядывает световые кристаллы, расставленные по периметру. – В любом случае, выберешь ли ты Аксебраса или кого-то другого, дело короткого времени, а пока тебе придется попрактиковаться над правильными манерами с леди Амелин в ближайшие несколько дней до маскарада. Не хочется попадать в странные ситуации и обсуждения со стороны людей. Тебя это не беспокоит, но не меня.

– Я не буду сидеть взаперти и поговорю с отцом на тему, что вы запрещаете мне покидать особняк.

– Это делается во благо и Ринахон одобрит решение.

– Решение посадить меня под замок? За что? – я нервно хмыкнула, – за то, что я была дерзка с Артусом? Да может он и другого не заслужил, как обедать костлявым лещом и прочие привилегии этого напыщенного хлыща, взявшегося из ниоткуда. Мне он не нравится!

– Тебе никто не нравится, тем и проще выбрать тебе пару, – разделяя слова, проговорила Идема.

Покои мачеха покинула быстро, оставив после себя шлейф приторно-сладких благовоний, от которых разболелась голова.

Вечер я провела в гордом одиночестве. Отец не вернулся из леса и моя надежда, что я завтра утром отправлюсь упражняться искусством владения меча с Арибальдусом, растаяла.

На протяжении нескольких дней леди Амелин как нагрянувшая в мои покои лихорадка, угнетала меня и подавляла, притащив в комнаты несколько гигантских пыльных фолиантов. Женщина как надзиратель в исправительном доме, вываливала на меня кучу информации, которую я и так знала и долбила меня практикой, приговаривая, что это пойдет мне только на пользу.

К маскараду, я должна была выйти вышколенной и воспитанной до корней волос.

Пару раз ко мне приезжала Арагва, чувствующая себя в моем доме неловко и некомфортно.

В Весоне во всю шла подготовка к маскараду и в воздухе чувствовалась бурлящая суета.

Идема занималась приготовлениями и часто уезжала с проверками по подготовке Увеселительного дворца к событию.

Сойдя с ума от постоянного хвоста в лице леди Амелин, я просто стала сбегать из особняка и проводить время в саду, прячась за огромным стволом старой сосны, либо уносила ноги через брешь в заборе сквозь куст с колючками. Гуляла по лесной опушке, собирая ягоды, либо читала книги.

К слову, Артус Аксебрас пропал после нашей последней прогулки и не появлялся. Возможно, что взвар из кислой вишнэ, смог подействовать на его здоровье специфически, либо он просто плюнул на меня, решив, что такая полоумная как я, ему точно не подходит, ведь среди весонских дам, есть куча, кто захочет сам прыгнуть в объятия.

Идема молчала по этому поводу, но я понимала, что она взбешена пропажей Аксебраса. Винила она в этом, конечно же, меня и доложилась об этом отцу, который не особо среагировал, так как был занят поимкой глигана, которого так и не удалось поймать.

Скорее всего, зверь, почувствовав какие мастеровитые охотники за ним охотятся, ушел в леса, от греха подальше.

В день маскарада, Адимель принесла в мои покои небольшую коробку, внутри которой лежала карточка и подвеска на шею, в виде цветка с четырьмя лепестками из крупных алмазов и аметистовой сердцевиной внутри.

На карточке кривым и узнаваемым почерком, было написано несколько слов.

«Цветок азистазии, непокорный, строптивый, неотразимый, но манящий. Он так похож на вас и чем больше он закрывается и показывает колкие стебли, тем больше к нему хочется прикоснуться. Примите сие дарение. Ваш А.А.»

Глава 5

Я несколько раз перечитала послание, находя в нем все больше и больше раздражающих меня моментов.

Первым моментом, сказался факт, что Артус Аксебрас, о котором я практически не вспоминала всю седмицу, неожиданно появился в поле моего зрения. Оказывается, он не забыл меня и не сбежал от греха подальше, в поисках уступчивой и вежливой девицы.

Вторым моментом, прах его дери, что он сравнил меня с каким-то неизвестным строптивым цветком, которого я в жизни не видывала, но видимо его подобие лежало на бархатной подушке и сверкало гранями алмазов. Ну а третьим моментом стал факт манеры написания. Я опустила его неразборчивый почерк, перетерпев склоненные на бок буквы. Его сиятельство, чуть ли не командным тоном приказывало мне принять подарок.

Хлыщ был настолько уверен в себе, что даже не подумал поставить в конце предложения вопрос, не приму ли я, не соблаговолю ли я, принять эту непокорную азистазию и носить у себя на шее?

Выросшее словно из ниоткуда раздражение, граничило с помешательством.

– Отдайте назад посыльному, – скомандовала я своей прислужнице, рассматривающей украшение, – не хочу видеть это рядом с собой.

– Но как же, госпожа Азис? Дарение блистательно, да и посыльный сразу же уехал.

– Хорошо, я верну его назад при встрече, – кивнула я, хлопая крышкой коробки, засовывая обратно записку, – мне оно не понравилось. Слишком…мало алмазов.

Адимель опустила глаза, понимая что спорить в такие моменты со мной бесполезно.

– Ваш наряд для маскарада произведет фурор, госпожа Азис. Мы отпарили платье горячим паром и подготовили украшения.

Я кивнула, нервно прохаживаясь по покоям. Вся моя голова была в папильотках, чтобы к вечеру создать красивую прическу с волнистыми волосами, которую предложила сделать Адимель.

Вообще-то, я планировала спокойно потанцевать, а не прятаться весь вечер от внимания Артуса. Нужно быть совсем дураком, чтобы не понимать, что этот настойчивой и пробивной господин, достанет приглашение на мероприятие.

Весь особняк стоял на ушах и готовился к приготовлениям. Идему я не слышала и не видела, на протяжении всего дня. Столкнулась только с Идой Роуз, когда вышла на террасу испить кавы.

Сестра мачехи настраивалась на продуктивный вечер и надеялась найти себе будущего супруга. Она выглядела возбужденной.

Отца тоже не было ни слышно, не видно. Он ненавидел шумные многолюдные мероприятия, на которых ему обязательно нужно было появляться как правителю. Обычно он налегал на вайни, чтобы утихомирить раздражение от множества голосов и смеха и только изредка расслаблялся и становился более сговорчивым, не выискивая подвохи, интриги и объекты, которые ввергали его в состояние разразиться громкой тирадой.

Вообще, Ринахон считался хорошим правителем и был на счету у короля Аглара, не только как родственник, а как справедливый подданный, делающий многое для жителей земель Веси.

– Госпожа Идема сегодня очень возбуждена и постоянно срывается на всех подряд, – тихо проговорила Адимель, подавая мне чулки и подготавливая корсет из тонких пластин.

– Брызжет пеной из рта? – между делом спросила я, стараясь не наделать зацепок на чулках.

– Я не могу прокомментировать, госпожа Азис, вы же знаете, – прошептала прислужница. – Наряд у нее очень красивый, трудились лучшие портные.

– Представь Идему в национальной суанской одежде, – я хохотнула, – у отца полезли бы глаза на лоб.

– Ну что вы? – покачала головой Адимель, – в жизни госпожа такое не оденет. Она любит выглядеть величаво.

В покои постучали и одна из прислужниц внесла большой чехол, где находилось мое платье, виданное мною всего один раз.

Моя сестра Анариель постаралась, заказав наряд у портнихи Иалеи, которая славилась на весь Хрустальный город своими своеобразными нарядами. Портниха не боялась шить платья из разных цветов, а не только традиционных, могла сразить очень откровенным нарядом, а еще она ввела в моду короткие панталоны и миниатюрные ночные рубашки из шелка, легкие и освежающие в жару. Конечно, больше половины представителей Аквии ее в открытую осуждали, но королева поддерживала творческие проявления умелой девушки, бросающей вызов обществу.