Азис, через любовь и ложь

– Почему меня не сопровождает Арабелла, моя дуэнья?

– Госпожа Идема решила, что вашей старой няне, лучше остаться в своих покоях. У нее разболелась грыжа.

Стараясь успокоиться и взять себя в руки, я неторопливо спустилась вниз и под конвоем леди Амелин, прошла мимо череды небольших салонов для отдыха, расположенных на первом этаже особняка и оказалась в уютной гостиной зоне, соединенной с трапезным залом, где обычно отмечались знаковые события и устраивались праздники и приемы.

Услышав приглушенные голоса, я запнулась носком туфли.

Убежать, сломя голову или остаться и поглазеть на тех, кого выбрала мне Идема, без моего ведома?

Решив, что это будет выглядеть странно, решила остаться, чтобы поглазеть.

Гостиная зона представляла собой ровный квадрат, с пестрящими синим и золотым обоями на стенах, несколькими картинами в тяжелых синих рамах, изображающих различных зверей, охотников, а также дам, возлежащих на шкурах с одурманенными лицами.

В общем, так себе, картинная галерея!

Тут же, стояло три софы, отделанные синей парчой и стулья с пухлыми сидушками, на которых было, крайне неудобно сидеть.

В этой гостиной зале, не было окон и тяжесть мельтешащей расцветки на стенах, давила на голову.

Раньше это комната, была выкрашена в традиционный голубой, но после того как Идема, как смерч пролетела по особняку, наполняя его роскошью, произошел апгрейд, практически всех помещений дома, за исключением нескольких комнат, таких как кабинет отца, трапезный зал для семьи и комнаты моей умершей матери, которую оставили полностью нетронутой.

Так захотел отец, а с ним спорить было себе дороже.

Приглушенный смех Идемы, очень выверенный и отработанный, раздался из зала для трапез, как и гул из голосов.

Я собрала свою волю в кулак и вошла следом за надсмотрщицей Амелин.

Голоса тут же смолкли и на меня уставились десятки глаз.

Честно, я даже растерялась и сжала ладони в кулаки, чтобы придать себе уверенности.

– А вот и наша дорогая Азис.

Ко мне как корабль, рассекая волны, подошла Идема, картинно улыбаясь.

Синий, переливающийся бархат ее одеяния, делал ее старше своего возраста, как и тяжелые, длинные сапфировые серьги, подаренные ей моим отцом.

Я быстро оглядела собравшихся.

В кучной толпе стояли различные представители аквийских земель, одиночки и с семьями и диковато осматривали меня.

Какая-то дама, разодетая в традиционный голубой, поднесла к глазу монокль и воззрилась, выискивая изъяны, так норовисто рьяно, что даже Идема кашлянула и опустив свою ладонь мне на спину, пропустила вперед.

Все лица слились в единую замершую массу и затаив дыхание, рассматривающую меня с нескрываемым интересом.

– Ну что же, – отец нетерпеливо потер руки, немного ревностно выйдя вперед и огородив меня от смотрящей во все глаза толпы. – Раз все гости прибыли, то прошу к столу.

– Еще не хватает пары гостей, муж мой, – бархатными интонациями произнесла мачеха, медово осмотрев собравшихся, – уверена, они скоро появятся. Если вы не против, гости пока могут угоститься напитками.

– Не стоит ждать, – отрезал Ринахон, – а то горячие блюда остынут. Стряпчие старались на славу, чтобы всем угодить.

– Как вы пожелаете, – проглотив резкость, ответила Идема, подтолкнув меня к столу, поставленному у главной стены, где должна была усесться вся моя семья, вместе с Идой Роуз и Ирвином.

Ида Роуз в молодящейся манере распустила темные синие волосы и играючи прошла в сторону своего места, пропустив вперед своего сына.

Декольте было зазывно открытым, открывая участки тела.

Еще два длинных стола, поставили с двух сторон, чтобы все могли друг друга видеть.

Идема постаралась на славу, показав все свои возможности в декоре.

Странно, что ее не понесло декорировать все и вся золотыми безделушками, вешать тяжеленые сверкающие шторы и покрывать столы парчовыми скатертями с аляповатыми и обязательно золотыми рисунками.

По всему периметру поставили высокие вазоны с белыми и голубыми цветами, открыли окна и легкие белые занавеси, раздувались на летнем ветерке, внося в зал ароматы лета, растущей рядом голубой сирении и зеленой травы.

Скатерти были просто белыми и шелковыми, с кружевной отделкой, а фарфоровый сервиз отливал кремовым оттенком.

Прислужники расставили по всем периметрам столов изысканные холодные закуски на красивых больших блюдах и миниатюрных тарелках.

Чуть поодаль, чтобы не заглушать разговоры гостей, к лиричному фону готовились музыканты, настраивая инструменты, чтобы создавать непринужденную атмосферу дня и расслаблять.

Пройдя к своему месту посередине стола, я между делом подумала, а не напиться ли мне шампаня? Нервы как-то разошлись, не кстати!

Стоило мне усесться, как все как зачарованные уставились на меня.

– Я благодарна всех, кто отозвался на мое приглашение, – Идема подошла к своему месту, филигранно оправив подол тяжелого платья, с пышным воротником стойкой и сложила руки в замок, блеснув дорогим обручальным кольцом со здоровенным бриллиантом. – Этот день очень важен для всех нас, да дорогой мой муж?

Ринахон еле заметно кивнул, неторопливо оглядывая стол с закусками.

– Для нашей прекрасной Азис пришло время чудесной поры, – начала вещать Идема, слегка покосившись в мою сторону. Я напряженно держала спину, ощущая как вся масса лиц, которых я не усела разглядеть из-за волнения, смешалась в одну кучу, – скоро она обменяется брачными чашами с одним из вас. Мы дали ей полное право выбора в этом вопросе. Пусть решает ее сердце.

После этих слов Ринахон громко кашлянул, а я проглотила слюну с такой силой, словно продавливала в себя кусок не пережёванного мяса.

Не знаю, поверили ли присутствующие что «прекрасная Азис», будет сама себе выбирать пару.

– Я думаю, нам пока стоит угоститься блюдами и наполнить себя душевными разговорами во время трапезы, а потом дадим молодым познакомиться и пообщаться. Погода располагает к прогулкам по нашему саду и теплым беседам.

Идема торжественно расправила платья, под кивки оголодавших гостей.

Стоило мачехе приземлиться на стул и сделать жест рукой, призывающий к обслуживанию, как прислужники засуетились и стройной вереницей направились к гостям, предлагать напитки.

За всеобщей суетой, я наконец смогла разглядеть собравшихся и тут же столкнулась взглядом с Таалом Африелем, которого усадили сразу же, по левую руку от правителя Ринахона.

Его темные синие волосы были аккуратно обстрижены. Белая рубашка с воротником жабо и синей брошью манила взгляд, как и вычурный, пошитый с иголочки парчовый сюртук.

Таал Африель уставился на меня как на золотой лари, чем дико начал раздражать, так как в его взгляде, туповатом, если быть откровенной, читалось чувство собственности ко мне. Будто я уже была его супругой, а все это мероприятие, лишь суета, созданная для вида.

Прищурившись, я отвернулась с желанием шлепнуть Таала по лицу звонким ударом ладони. Вот бы он обомлел, если бы я сделала такое. Прилюдно.