Была у Егора «Красавица»

От пьяного пряталась, но находил, бил смертным боем.

Егора дома не бывало допоздна – то на заводе, то на рыбалке. Тоня места себе не находила. Однажды, осенью уже, глянула – дверь в их дом закрыта, а на порожке Вася, мальчишка лет девяти. В одной рубашонке, дрожит, обнял себя за плечики.

Увела к себе, за стол посадила. Осматривался светлыми серыми глазами.

– Васенька, чаю налить? Или, может, борщ?

Молчит, смотрит волчонком.

Налила борщ, из тарелки пар поднимается, сметана плавает. Взял всё же ложку. Тут соседка прибежала:

– Вот ты где. А я смотрю… Спасибо вам, но мы пойдём. Заснул он уже, не бойся!

Лет двенадцать было Васе, когда утонул Тимофей по пьяному делу. Как – никто не видел. Пропал мужик, как не было. А через несколько дней нашли рыбаки, вынесло на отмель.

Варя старалась, завела какое-никакое хозяйство. Но корову так и не купила. Тоня жалела её, ставила на крыльцо и молоко, и творожок со сметанкой.

– Зачем вы, тётя Тоня, я же работаю, могу взять в магазине.

– В магазине чего другого возьмёшь.

А так – и огород, и птица, даже кабанчик.

Васька без отца совсем от рук отбился. На мать кричал не хуже отца. Звали его теперь Воробей, и друзья были, Игнат с Пашкой. Ни учиться не хотел, ни работать.

Однажды увидел Егор – замахнулся на мать. Прибежал, скрутил мальчишку.

– Не имеете права! – кричал Васька. – Вы мне никто!

Вот уж, правда – и бандиты свои в каждой станице. Шли по улице втроём, встречные станичники на другую сторону переходили. А если по проезжей части, ни мотоциклу, ни редкому автомобилю дорогу не уступят – казаки идут!

Какие казаки, бандиты малолетние. В любую драку ввязывались. Воробей первым кричал:

– Шашки наголо! – Шашки, как же! Кулаки одни.

Но в одной драке появились ножички, и загремели все трое по малолетке.

Ездила Варя к сыну в колонию. Вернулась, Тоня спросила:

– Как он там?

– Как здесь, так и там. Нет на него управы, срок добавили.

Освободились – Игнат с Павлом пораньше, Василий на полгода позже. Правда, недолго побыли вольными казаками. Ограбили магазин в соседней станице, и опять осталась Варя одна.

Помогал ей Егор по-соседски то забор починить, то крышу у сарая, то крыльцо – без мужика дом не стоит, рушится.

Тоня молчала. А иногда увидит, что Варя не может расколоть полено – сама скажет:

– Егор, подсоби.

Егору за шестьдесят, но ему это полено – на раз! Завидовала Варя Тоне, за таким мужиком – что не жить, не петь да не смеяться! И внуки приезжают городские, чистенькие, спокойные. Бабуля да бабуля, да дедушка Егор…

Глава 11

У Ромкиных соседей был, как говорили Вовка с Витькой, «папин день». Мама уходила на дежурство вечером. Папа варил кашу им двоим и Олежке. Хотя их ждал завтрак в детском саду, считалось, лучше на всякий случай поесть дома. Мальчишки и от детсадовского завтрака не отказывались.

Аля с готовностью взялась помогать. Пока Николай варил кашу и кормил Олежку, накрыла на стол, пожарила яичницу. Николай в первый раз позавтракал в свой «папин» день, а то бежал в буфет перед началом работы.

И вот уже мальчишки в машине, и Николай несёт Олежку. Вышел за ворота и увидел Ромку и Артиста. Витька в станице знали все.

Останавливаться было некогда, но мелькнула мысль – надо же, девчонка, ребёнок совсем, а мальчишки уже в стойку!

Аля не знала, что её ждут. Убрала со стола, вымыла посуду, пол на кухне, дощатый, крашеный. Выглянула в окно.

Витёк прохаживался вдоль забора, Ромка подпирал столб. Схватила купальник, скорей, скорей, запуталась в бретельках сарафана и медленно вышла на улицу.

По дороге к пляжу Витёк, что называется, взял на себя инициативу, не умолкал ни на секунду. Рассказал историю станицы, и какие замечательные люди здесь живут.

– Школа – лучшая в районе, даже компьютерный класс, информатику проходим. Ром, у вас есть компьютерный класс?

– Есть.

– А Дворец культуры!