Прикосновения

– Я находила в квартире пепел.

– Так почему же ты думаешь, что он курит именно сигары? Ты разбираешься в пепле?

Кажется, Юля вошла в тупик. Только сейчас она начала понимать насколько далеко способно разгуляться её воображение.

– Нет, я в пепле не разбираюсь. Но мне почему-то так показалось… – сжала она худые плечи. – Его видел мой сосед! – вдруг выпалила она. – Он был в пальто и шляпе, жилете и шарфе.

– А с чего вы с соседом взяли, что это именно он? – Анжела нависла над Юлей, пристально сверля глазами, и дожидаясь ответа. Она напоминала следователя на допросе.

– Я не знаю… Мне так показалось.

Наставница вздохнула, вновь пустившись в блуждания по квартире.

– Ей показалось… – сочувственно произнесла она. – Он заморочил тебе голову, этот демон! Наверняка ты положила на того Феликса глаз, вот он и закосил под него…

– Я-я? – возмутилась девушка. – Положила глаз на покойника? Вы с ума сошли!

– Признавайся, детка! – Анжела вновь нависла над Юлей. – Ты хотя бы на секунду возжелала себе такого мужчину, как этот Феликс? Не ври ни себе, ни мне – у нас сейчас не та ситуация.

В глазах у девушки выступили слёзы. Она смотрела испуганно вверх, на наставницу, не зная, что сказать.

– Что значит: возжелала?.. – пробормотала она практически шёпотом, затем опустила ресницы, из-под которых потекли слёзы. – Я всего лишь подумала: какой шикарный мужчина!

– Вот! – Анжела удовлетворилась ответом и прошлась по комнате. – Поэтому теперь он Феликс – шикарный мужчина, чикагский гангстер в рассвете сил… А между нами девочками… – наставница снова к ней наклонилась, – мне иногда кажется, что он дряхлый и древний старик.

Девушка повернулась к ней, вздрогнув от услышанного. Юля выглядела настолько потерянной, оторвавшейся от жизни, утратившей ясность мыслей. Ещё немного и она лишится рассудка. Тогда сработал инстинкт самосохранения, и она устремила на преподавательницу недовольный взгляд.

– А ведь это вы меня впутали! Вы подставили меня! Вы предложили мне эту работу, чтобы он отстал от вас и переключился на меня!

Наставница замерла на месте, глядя на Юлю. Её лицо исказилось скорее в испуге, чем от обиды на слова девушки.

– Я и не думала кого-то подставлять вместо себя… Я хотела закругляться с работой в ритуалке, а тут ты мне пожаловалась на нехватку финансов, и я решила подкинуть тебе работы. Я и представить такого не могла, что он специально подыскивает себе баб среди сотрудниц ритуальной конторы… Как вообще такое можно представить? В голове не укладывается! – Анжела присела, растерянно бегая глазами. – В последнее время он не появлялся в моей квартире, и мне показалось, что он наконец оставил меня в покое, и вообще исчез, пока я не услышала от Николавны историю о розе с запиской, адресованной тебе.

Обе сидели в напряжении, не представляя, как можно выпутаться из сложившейся ситуации. Она была настолько нетипична, можно сказать, уникальна в любых областях. Способов решения пока не существовало. Наставница забеспокоилась всерьёз.

– Юля, поверь мне, я тебя не брошу, я сделаю всё, чтобы помочь тебе от него избавиться! Хочешь, я отменю мастер-класс и никуда не полечу?

Та ответила, отрицательно помотав головой.

– А что это изменит? Полетите вы или нет… – Юля отвернулась, переваривая всё, что сегодня ей пришлось выслушать, затем сделала вывод: – Лучше бы на меня охотились чёрные риэлторы! – Она наклонилась к сумке и достала телефон, чтобы вызвать такси.

После оповещения, что такси подъехало, наставница молча проводила её к двери. Перед выходом девушка остановилась, о чём-то думая.

– Вы сказали, что он предпочитает порочных… – Юля подыскивала слова, намереваясь выразиться яснее. – Вы мне толком не ответили про наркотики, но всё и так понятно… Скажите только одно: вы начали употреблять, когда вас доконало это существо или… раньше, до его появления?

В ответ Анжела замялась, но видя, что ученица не собирается выходить, пока не удостоверится в правильности своих догадок, она была вынуждена признаться:

– Раньше. – Она отвела лицо, нервно стуча пальцами по своему локтю, и вдруг опять завелась: – Да какая разница! Ну до! До! Ты думаешь, этот демон – самое страшное, что со мной случилось? Да моя жизнь… вся полна дерьма! Я встречала и похлеще! Один мой муж чего стоил!

Возникло молчание, во время которого Анжела пристально смотрела Юле в глаза, в которых улавливалось недоверие и осуждение. Тогда она произнесла:

– Я тебе сейчас кое-что покажу! – Наставница начала расстёгивать рубашку шёлковой пижамы. Затем повернулась и закинула рубашку на шею, выставив спину, усыпанную шрамами. – На! Смотри! Моим телом подметались стёкла. И вот… – Она поспешно приподняла брючину и продемонстрировала щиколотку с длинным застарелым шрамом. – А это в меня метались колющие предметы. На моём теле вообще нет живого места… А ты говоришь – демон. Этот Вячеслав хотя бы не бил и заваливал дарами… Так когда я, по-твоему, начала употреблять?

Юля смотрела на неё безотрывно. Казалось, что она была сейчас напугана больше, чем в момент посвящения в тайну о Феликсе. За короткий отрезок дня ослабело всё, к чему так стремилась провинциальная девушка, а именно, рвение к успеху в профессии и мечта выйти замуж.

– Ну ладно, иди! – Наставница начала застёгивать рубашку. – А то закончится время ожидания у такси.

Ноги еле передвигались по лестнице – в мыслях у девушки крутилось: убийца, игрок, наркоманка… Он выбирает порочных, или просто совпадение? Не совпадение. Кто же дополнит список? Выходит, и Юля порочна. Все вышеперечисленные ей под стать – она его и продолжит.

Таксист сидел невесёлый, сразу сообщил, что уже собирался выдвигаться на следующий вызов, но притих, когда заметил расстроенное до предела лицо девушки. Всю дорогу они ехали молча. В Юлиных ушах звенел смех – она погрузилась в воспоминания своего Выпускного вечера. В тот день веселились все, кроме неё – любая Юлина улыбка была вынужденной и натянутой. Именно в утро Выпускного бала она купила в аптеке тест на беременность, и он оказался положительным.

За время Выпускного Юля не обмолвилась о случившемся ни с кем: ни с мамой, ни с подругами. Об отце ребёнка и речи не велось – то был мимолётный роман с тридцатилетним командировочным, посетившем посёлок с целью его развития. Мужчина был настолько загадочен, что Юля так и не узнала о нём ничего – откуда он конкретно и о его семейном положении. Могла лишь догадываться. Её догадки сводились к тому, что мужчина женат и дети у него наверняка имеются. Но галантные ухаживания приезжего зацепили несмышлёную малолетку, которая была не в силах противостоять буйству гормонов.

За соседним столиком выпускники оживлённо обсуждали ВУЗы, на которые они нацелились. ВУЗ ей теперь не светит, несмотря на высокий балл. Загадочный отец ребёнка приехал в феврале, уехал в марте, что означало: срок у неё немалый. Все возникающие недомогания в Юлином организме в последние, напряжённые, месяцы безапелляционно считались неврозом, вызванным подготовкой и сдачей экзаменов, а также проблемами, связанными с её отцом. Тот за последнее время успел удивить всех: сначала он взял машину в кредит, оформив её на жену, так как сам он у банков числился в чёрном списке, затем разбил её, затем благополучно ушёл из семьи, повесив долги на близких, затем внезапно умер.

На каждое Юлино недомогание, будь то головокружение или внезапно открывшаяся рвота, мама не думая отвечала: нервы. Никто не догадывался какие черти водятся в тихом омуте – что на самом деле представляла из себя её скрытная дочь.

Вернувшись домой на рассвете, выпускница разбудила мать и ошарашила… Она не могла больше удерживать в себе ту неизвестность, подкреплённую страхом и отчаянием – кипение внутри неё нарастало, и котёл взорвался сразу, как только шумные старшеклассники разбрелись по домам. Это самое утро девушка запомнила на всю жизнь, и по сей день к времени восхода солнца она относилась с неприязнью.

Больше всего её мать боялась разговоров за спиной – посёлок маленький, все друг друга знали, а Юля боялась за здоровье мамы, подкосившееся в последние, напряжённые, месяцы. Но тут в областной поликлинике, в которую они прибыли на приём, обойдя медучреждение по месту жительства, где все друг друга знали, им поступило предложение…

Врач, осматривающая Юлю, стала свидетелем маминой истерии. Весь разговор крутился не о вынашивании, а о несчастьях, валившихся на семью одно за другим. Мать беременной сокрушалась, что готова залезть в петлю, насколько всё плохо.

– Мам, не надо! – одёргивала дочь.

– Я могу помочь вам решить вашу проблему… – слова врача прервали истерику. Дальше обе внимательно слушали, что они могли бы не только освободить себя от бремени, но и получить хорошее вознаграждение и расплатиться с долгами. Надо всего лишь доносить ребёнка и подписать кое-какие бумаги.

Предприимчивая врач свела этих женщин с одной заинтересованной парой. Всё складывалось как нельзя лучше: состоятельные, но не имеющие детей люди должны были выплатить немалую сумму после передачи младенца, а до той поры они заселили юную суррогатную мать в однокомнатную городскую квартиру – девушка жила в ней на полном обеспечении. Для знакомых и подруг придумали легенду, будто Юля уехала подавать документы в институт, остановилась у родственников и устроилась на временную работу.

Все считали, что отправилась она поступать на очное, но на самом деле Юля подала документы на непрестижное заочное. Проживая в отведённой квартире, она изнывала от тоски, так как учёба ещё не началась, а шатание по городу считалось небезопасным в целях сохранения тайны. И всё же пара решила сделать подарок, осуществить её детскую мечту. Они оплатили индивидуальное обучение у известного визажиста – будучи на шестом месяце Юля с головой ушла в заманчивый мир мейкапа.

Но на девятом месяце всё закончилось. Закончилось для всех, так как на осмотре у своего негласного акушера у Юли обнаружилась замершая беременность. Её госпитализировали и вызвали искусственные роды. Так завершилась история, чуть не закончившаяся продажей собственного ребёнка. Сейчас она воспринимала её, как самую немыслимую глупость в своей жизни. В дальнейшем она была очень избирательна и недоверчиво относилась ко всему, что могло принести проблемы. Исключением стало согласие на работу в ритуальной конторе.

Такси остановилось у подъезда, водитель озвучил стоимость поездки с учётом ожидания – Юля безоговорочно расплатилась. Свет в её окнах не горел, как не горел в остальных квартирах – соседи давно уже спали.

Длинный коридор упирался во мрак, в глубине которого находилась кухня. В квартире не было посторонних запахов, тишина стояла повсюду. Юля разулась, скинула верхнюю одежду и завалилась на не заправленную постель, оставив свет включенным в коридоре. Убийца, игрок, наркоманка – в очередной раз закрутилось в мыслях… Она попыталась придумать название себе. Отказавшаяся… Или продававшая собственного ребёнка… Детоторговка – термин она придумала самый подходящий, так как иные подходящие по смыслу понятия в русском словаре видимо отсутствовали. Этим она дополнила начатый список безнравственных людей, избираемых демоном. Вместе с тем в её мозг навязчиво вторгался крик новорождённого, похожий на протяжный скрип. Юлин грех так и остался в тайне, о нём никто не прознал – кроме мамы и участников сделки, заинтересованных в молчании.

Как бы отреагировал Лёша, узнай он правду? Он казался слишком положительным, чтобы отнестись к этому спокойно. Сегодня он снова стал для неё нормальным парнем – доктором, сыном своих родителей – докторов, ординатором неврологии, работающим в больнице по соседству с похоронным бюро. Всякие подозрения, будто бы он состоит в банде мошенников и убийц, сегодня рассеялись.

А в ритуальной конторе стали ощущаться изменения, и исходили они от персонала. Ольга Николаевна сменила походку, теперь она не порхала между дверьми, отдавая указания – её поведение говорило, будто она постоянно чего-то опасается. Антоша, продающий гробы, представительный и ответственный, стал относиться с подозрением к каждому – в нём появилась некая замкнутость, неприсущая для опытного продавца. Валечка, вечно занятая вопросами по товару и продвижению, стала недолюбливать Юлю и избегать с ней встреч. Но гримёру было не до них, она не знала, как выпутаться из собственных дебрей.

В субботу после работы девушка пришла домой, переоделась, открыла холодильник, заметила, что в нём остались одни заветренные остатки продуктов и озадачилась. Идти в магазин не было смысла, так как часа через полтора пора было собираться на званный ужин к Лёше и его родителям.

Проходя мимо комнаты хозяйки, она заметила, что дверь слегка приоткрыта. В последние дни затишья ей казалось, будто Феликс оставил её в покое. За эти дни она передумала многое… Вариант со сменой жилья она не расценивала, как освобождающий от проблем, потому что куда бы она не переселилась, куда бы не переехала – призрак наверняка увяжется за ней. И всё же теплилась маленькая надежда, будто Феликс перестал проявлять к ней интерес и переключился на новую цель, как в случае с Анжелой.

Юля медленно открыла дверь. Комната выглядела уютно, благодаря протянувшемуся по ковровому покрытию оранжевому лучу заходящего солнца, в то же время она завораживала своим спокойствием: старинные вещицы добавляли хозяйкиной обители загадочности. Ваза, выполнявшая роль пепельницы, была пустой – и это в числе прочего подкрепляло мысль об исчезновении демона. Впереди виднелись радужные перспективы: растущий доход, так как Юля окончательно заняла место Анжелы, плюс ожидаемое наследство от квартирной хозяйки, плюс появление достойного жениха, к которому она сегодня идёт на ужин… У неё не осталось причин для волнений, она всё это заслужила. Не зря она стремилась, старалась, трудилась и проявляла терпение ко многому, что слабаков давно бы сломало.

Но мысли об утверждающемся счастье прервались, когда на выходе из комнаты она услышала, как зазвонил, точнее задребезжал, старый хозяйкин телефонный аппарат, который не давал о себе знать весь период её отлучки. Юля осознавала: ответь она на звонок, сразу раскроется её присутствие в той части квартиры, в которой её быть не должно, но телефон звонил беспрестанно, и это настораживало, говорило о том, будто что-то произошло. Не выдержав девушка подняла трубку.