Прикосновения

Феликс приблизился к комнате хозяйки и лёгким движением толкнул внутрь дверь, сам вернулся в прежнее положение, снова навалившись на стену и закинув ногу поверх другой. Девушка застыла, глядя напряжённо на дверной косяк. Она подумала, будто Феликс её попросту разыгрывает. Юля готова была признать, что возможны всякие чудеса: луна вполне могла закрыть собою весь небесный свод и экскурсия в чудо-замок вполне возможна… Но не мог её мальчик, не доживший до момента своего рождения, спустя шесть лет взять и выйти из этой комнаты…

Сердце сжалось в груди. Феликс был серьёзен, как никогда, он смотрел в тот проём невозмутимым взглядом, смотрел на кого-то приближающегося… Девушка сделала шаг назад, нащупывая сзади себя опору, не переставая дышать с волнением, со страхом перед великим чудом, перед невозможным чудом…

И это произошло.

Он вышел из комнаты: маленький, спокойный и немного грустный – мальчик лет шести. На нём был светлый костюм, почти как у Феликса, только без шляпы. Он вышел и повернулся к ней. Его лицо невероятно напоминало её детские фотографии – и глаза и брови, нос и подбородок – всё было, как у неё, у Юли, но губы другие, возможно, как у его отца – она уже не помнила какое было лицо у её мимолётной страсти. Юля просто была ошарашена, она подошла и присела перед ним – по щекам скатывались одиночные слёзы. Её руки прикоснулись сначала к ткани, вполне реальной, шершавой, затем к рукам и лицу – таким же реальным и тёплым. Она панически начала его ощупывать: за волосы, щёки, подумав, что ей это снится – мальчик стоял без движений, дав ей сполна насладиться встречей, прочувствовать феномен до всей глубины.

– Ну что ты молчишь? – произнёс Феликс, обращаясь к ребёнку. Тот наконец зашевелился, бросив на мужчину взгляд.

– Ты знаешь, кто я? – тихо спросила Юля, продолжая трепетно гладить мальчика, считая, будто она уберёт руки и всё исчезнет. Мальчик довольно кивнул.

– Прости, что долго не навещал тебя, – услышала девушка его голос, больше соответствующий ребёнку лет двенадцати. – У меня были дела. – Помолчав, он добавил: – Я общался с отцом, показывал ему всё… Он понятия не имел о моём существовании и сильно удивился увидев меня. – Ребёнок говорил, как взрослый. – Мне пришлось долго объяснять, откуда я взялся, потому как он совсем позабыл ваши встречи.

– Подожди, – не поняла Юля, – что значит общался? Он что, умер?

– Сел пьяным за руль, к тому же не выспался, да ехал в проливной дождь… В ноябре это было.

Девушка задумалась. Новость о человеке, с которым они хотя и недолго, но когда-то были близки, на неё произвела сильное впечатление.

– В четверг жди звонка. – Слова сына снова пробудили её внимание. – Квартирная хозяйка. – Он повернулся и направился в комнату Тамары Михайловны, о которой только что упомянул. – Она меня просит уйти, ругается, что ходим тут, по её квартире… – Остановился, вслушиваясь. – Ещё говорит, что пол перед дверью слишком грязный.

Потрясённая услышанным, Юля перевела взгляд на Феликса.

– Я не понимаю… – сказала она. – И Тамара Михайловна умерла? – Глаза её полны были ужаса.

Феликс пояснил, что и суток не прошло, поэтому хозяйка не вполне соображает в данный период. А больной отец её пережил, правда, находится в реанимации и скоро к ней присоединится.

– Она сейчас здесь? – девушка смотрела испуганно. – Я боюсь с ней оставаться. Почему вы уходите? Вы ещё вернётесь?

Мальчик остановился возле окна, где заканчивалась полоска света, падающая из коридора, он дожидался Феликса.

– С каких это пор ты стала бояться покойников? – спросил удивлённо Феликс, затем последовал примеру мальчика и окунулся в полумрак. Притормозив дал совет: – Лучше займись помывкой пола, а я пока что-нибудь придумаю.

Дверь перед Юлей закрылась без чьего-либо участия. Старая квартира погрузилась в тишину. Девушка включила свет в своей комнате, затем телевизор и принялась распаковывать контейнеры, обёрнутые фольгой. Полученные скопом шокирующие новости понадобилось заесть, и чтобы обязательно под телесериал, так как её продолжало колотить.

Во время передвижения по квартире она постоянно озиралась по сторонам. Настороженно поглядывала на дверь Тамары Михайловны – девушке везде мерещился её витающий дух, и по-видимому он был далеко не дружелюбен.

Незадолго до сна она всё-таки вымыла пол у порога, залезла под одеяло, вспомнила Лёшину оргию, разозлилась. Руки так и чесались набрать его маме и поведать, во что вылилась просьба, которую девушка с самого начала отказывалась выполнять. Рассказать ей всё, чтобы та не думала, какая Юля бессердечная и жестокая. Ещё она хотела посоветовать этой даме не копаться в невестах, а прививать сыну семейные ценности. Тут же вспомнила про своего. Сердце её размякло, но в душе всё пробудилось от радости – мальчик всё-таки цел, к тому же подрос, рассуждает про автомобильную аварию должным образом, дескать, будьте осторожнее.

В темноте, когда она пыталась заснуть, её не покидало ощущение, будто в комнате кто-то есть. Возле кровати, совсем близко, слышалось дыхание, тяжёлое, со свистом, но девушка начала проваливаться в сон. Возможно, мысль о присутствующем в комнате была уже частью сна.

На следующий день в телефоне высветился Лёша – она не ожидала увидеть его номер после вчерашнего. В Юле проснулся интерес: что говорят парни после подобных инцидентов? Но Лёша в противовес своим порокам начал высказывать ей, что и она не без греха, и напомнил историю с суррогатным материнством, которую она до недавнего момента скрывала. Затем заострил внимание на том, как она его обманула в их самую первую встречу, дескать, Лёша ей честно сказал, что идёт на работу в больницу, а Юля солгала, что идёт навестить знакомую, в то время как шла она на работу в бюро ритуальных услуг. И зачем понадобилось то враньё – он тоже имел дело с трупами, и нет в этом ничего постыдного. Далее он отметил, что никогда не пришёл бы предварительно не договорившись о встрече, и удивлялся где она могла раздобыть его адрес. Юля молча выслушала все его недовольства, после чего извинилась сама за свой неожиданный визит и признала, что это было большой ошибкой.

Он предложил ей встретиться в нормальной обстановке, раз они всё выяснили. Девушке стало ясно: Лёша не понял – в беседе с ним она подводила итог.

– У тебя всё будет хорошо! – сказала она напоследок. – У нас у обоих всё будет хорошо, но каждый пойдёт своим путём… Каждый найдёт своё истинное счастье, свою настоящую любовь… Прощай! – Юля отключилась.

Её постоянно терзали сомнения: она в который раз отказывалась от простого земного счастья ради другого, волшебного и нереального. А что, если она действительно нездорова и произошедшие с ней странности всего лишь результат видений? Сомнения усилились, когда в четверг ей никто не позвонил насчёт квартирной хозяйки. Девушка набрала сама номер Тамары Михайловны – абонент был недоступен.

Неужели Феликс не существует, снова терзалась она, и её мальчик стал плодом воображения? В который раз Юля принялась изучать комнату хозяйки – она была такой, как прежде, будто владелица только что уехала. Девушка снова открыла шкаф, затем другой…

На кухне раздался громкий звук. Юля выбежала в коридор. На полу валялись осколки вдребезги разбитой Юлиной любимой кружки, подаренной мамой. Осколки разлетелись по всей кухне. Девушка взяла веник, начала их сметать. Что же ей сейчас не давало покоя? А то, что она прекрасно помнила, как ставила её на сушилку в перевёрнутом виде – так делала она всегда.

Юля попробовала опрокинуть другую кружку, стоящую на сушилке для посуды, висящей над раковиной… Вывалиться она никак не могла, а если бы упала, то сразу в раковину. Но траектория полёта кружки казалась немыслимой – больше всего осколков валялось у окна. Поблизости не было такого места, где Юля могла её оставить по забывчивости – осколки никак не могли оказаться на полу у подоконника, закрытого тюлем.

– Тамара Михайловна! – произнесла она, водя глазами по воздуху. – Вы меня сейчас слышите? – Ей ответила тишина. – Это сделали вы?

В квартире играли лучи весеннего солнца, обстановка выглядела миролюбиво. Казалось нелепо здесь дожидаться действий потусторонней силы, но вдруг что-то хлопнуло в комнате… Юля вернулась: дверцы шкафа, оставленные ею открытыми, были обе плотно закрыты.

– Тамара Михайловна, вы не подумайте, я не роюсь в ваших вещах и не краду здесь ничего… Я только ищу подтверждение, что я не свихнулась… – Девушка вслушивалась в пространство. – Из вашей комнаты меня навещают души умерших и разговаривают со мной… А что касается открытой двери… Нам с соседом пришлось её взломать, так как включался телевизор и орал на весь дом… Мы были вынуждены это сделать.

Может я всё же сошла с ума – обращаюсь к мёртвой, а она в это время сидит себе возле постели больного отца и не ведает, что кто-то её преждевременно похоронил.

Не услышав больше ничего странного, Юля продолжала склоняться к версии своего сумасшествия, пока в следующий четверг не увидела звонок от Тамары Михайловны. В телефоне раздался совершенно незнакомый голос пожилой женщины:

– Вы – квартирантка у Тамар Михалны? Ну слава богу! А то я копаюсь в её телефоне и не пойму: кто здесь кто… Значит, новости такие: Тамар Михална умерла, царствие ей небесное… Ещё на прошлой неделе. А вчера скончался Михаил Леонидович в больнице. Вот такие дела. – Женщина отдышалась, будто утомилась, проговаривая всё это, после чего дополнила: – Обоих уже схоронили, здесь, в Глухове. Вы пока за квартирой её приглядите! Пока разберутся что к чему – кто унаследовал. Ну всё, больше говорить не могу – у нас поминки!

Женщина отключилась, оставив квартирантку наедине со своими мыслями. Вот и настал тот самый четверг. Я не сошла с ума, думала Юля, в который раз заглядывая в телефон и находя в нём подтверждение: среди недавних значился входящий номер хозяйки, он был таким же реальным, как и всё остальное.

В последние дни, после встречи с сыном, складывалось ощущение, будто хозяйка вернулась: в квартире появлялся запах эвкалипта, из масла которого Тамара Михайловна обычно готовила какие-то снадобья, иногда слышался тихий и осторожный скрип деревянной половицы – так она ходила в туалет по ночам, в темноте, наощупь. Скрип затихал, затем Юля отчётливо слышала щелчок выключателя, а спустя какое-то время сливалась вода в унитазе – девушка себя успокаивала, будто звуки доносятся из соседней квартиры. Теперь же, звонок из далёкого Глухова дал ей понять, что все неясные явления, произошедшие здесь за последние полторы недели: разбитая кружка, закрывание шкафов, спускание воды – все были связаны с присутствием духа Тамары Михайловны, возвратившегося в родные стены. Девушка окинула взглядом помещение, пытаясь представить, где её дух может находиться в данный момент…

– Тамара Михайловна! – крикнула она в пространство. – Вы только не волнуйтесь! Я пригляжу за квартирой! – Малейшая мысль, что хозяйка за ней наблюдает и не довольствуется соблюдением установленных правил вводила девушку в дрожь. – Могу протереть в вашей комнате и пол помыть, а то пыли накопилось…

Юля принесла ведро воды и начала проводить уборку, угождая невидимой силе. Заодно протёрла пыль по всей квартире – теперь она чувствовала, будто снова живёт с хозяйкой, и та продолжает следить за порядком.

Но больше всего беспокоило: как же она будет встречаться с Феликсом, ведь Тамара Михайловна в прошлый раз была недовольна приходом мужчины и мальчика – хозяйка не потерпит присутствия посторонних в своей берлоге.

Как-то поздним вечером девушка услышала, что хлопнула входная дверь, сразу напряглась, выглянула из комнаты: бледный силуэт Тамары Михайловны, одетой в длинное платье, застёгнутое по самое горло, следовал по коридору в направлении кухни, после чего свернул к двери главной комнаты и просочился сквозь неё. Юле надоело чего-то ждать. Пришло время принятия решений. Итак, в ближайшее время она найдёт другую квартиру и съедет, несмотря ни на какие просьбы, а сюда будет периодически наведываться, чтобы присматривать. Долгие ожидания редко появляющегося Феликса стали действовать на неё удушающе, в связи с этим, в следующий его приход она ему объявит, что так дальше не может продолжаться. Она от многого отказалась при его участии и теперь сделала вывод, что глупо ждать серьёзных отношений с неким явлением из загробного мира.

В течении нескольких дней Юля подыскивала варианты в объявлениях и ходила по адресам. Предлагаемые квартиры были не лучше этой: замызганными, с неприятным запахом, и расходы на них были значительно выше, а часто и площадь значительно меньше.

Уставшая она вернулась домой, расположилась за столом в маленькой комнате, уставилась на своё отражение в небольшом овальном зеркале, прислонив кулаки к щекам, что говорило об озадаченности. Вечные муки поиска правильных действий не давали покоя, чаще всего она выбирала не те. За её спиной послышалась поступь – кто-то приблизился.

– Твоя хозяйка – настоящая мегера! – произнёс Феликс, усаживаясь в кресло. Он закинул ногу на ногу – Юля насупившись наблюдала за ним через зеркало.

– Да ладно вам, Тамара Михайловна! – обратился тот к пустоте. – В вас нет ни капли гостеприимства! Все вам только мешают…

Юлин взгляд выражал то же самое, будто и она не рада его приходу, несмотря на его сияющий вид – Феликс, как всегда, был при параде: свои шикарные костюмы он менял, как перчатки. Сегодня на нём был удлинённый жакет синего цвета в восточном стиле и часы с белым циферблатом, из рукавов выглядывали манжеты серой шёлковой рубашки, застёгнутые на запонки, по-видимому, из настоящих сапфиров. Но Юля старалась поменьше смотреть на него и думала о том, что настал тот день, когда она выскажет ему всё, покончит с его внезапными приходами, которые своей неожиданностью выбивали девушку из привычного русла. Он заметил, что она практически не реагирует на него и догадался по какой причине.

– Юля, послушай… – начал он с нежностью в голосе.

– Уходи, – сказала она тихо и не оборачиваясь.

– Знаю, что долго отсутствовал, знаю, что ждала… Я занимался именно этим вопросом.

– Мне всё равно, – продолжала Юля.

Подвижное зеркало она наклонила так, чтобы разговаривать с Феликсом, видя его реакцию в отражении и в тоже время не поворачивать к нему своего лица – глаза наполнились слезами.