Оценить:
 Рейтинг: 0

Три Маргариты

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
5 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Никаких тягот и последствий советского времени Виктор не знал. Жили в просторной ведомственной квартире, шмотки – без вопросов, само собой. Понятно, Владивосток – город моряков, здесь достать особые одежки труда не представляет. Для других – через фарцовщиков. Для семьи Прилуцкого есть Торгсин. И поездки отца за рубеж – возможность получать информацию, к тому же подарки Леонид Афанасьевич выбирал со смыслом. В отдаленном городе Владивостоке его сын не должен быть маргиналом. И модная музыка в распоряжении юнца, и книги. У Виктора иные возможности, чем у других мальчишек. Все само собой и легко. Тяга к просвещению Виктора не покидала, любознателен от природы. Родители сыном гордились: он выделяется, он особенный, не в пример балбесам, что у сослуживцев растут.

И Леонид Афанасьевич подставлял плечо, не сообщая об этом. Пусть сын считает, что он все сам. Пусть развивается. Не оболтуса и тунеядца воспитывает, нет. Настоящий мужик растет. И мать, что тихонько трудилась дома, обеспечивая мужу и сыну тылы, вздыхала светло и спокойно. Таисия Ивановна, ангел во плоти.

В один туманный лондонский день стало ясно, что родителям необходимо его присутствие в доме. Что пора отдавать долги. Новый губернатор лишил отца привилегий, пенсию выделил смехотворную. Губернатора потом посадили, проворовался. Обычный криминальный элемент, почувствовавший свободу в отдаленном от центра месте, решивший навластвоваться всласть. Сумма, им украденная, переваливала за пять миллиардов долларов.

Но и пришедший на смену ему оказался не лучше. Владивосток – место хлебное, у новых властителей крышу сносит от возможностей. И главное, от центра далеко, рука Кремля не дотянется! – трудно краевому правителю не поддаться чувству полной безнаказанности.

Третий губернатор вроде пока не проворовался, но пенсию отцу не увеличил и привилегии не вернул.

Решение вернуться во Владивосток Виктор принял легко.

Обсудил с руководством. Объяснил. Его попросили повременить с отъездом. Подготовка нового проекта заняла еще несколько месяцев. Везение? Виктор не верил в какие-то поблажки, но повернулось наилучшим образом: он возглавит вновь образованную Дальневосточную станцию Би-би-си. В качестве директора «Радио Би-би-си Владивосток» он вернулся в родной город. Работы край непочатый, команду набирать, со зданием разбираться – не все помещения соответствовали требованиям. Ему завидовали: молодой совсем, а уже начальник, на служебной машине с шофером ездит!

Виктор снова мотался как заведенный. Бесконечные переговоры с Лондоном, с губернатором края, со строителями и поставщиками оборудования. Он понимал, что не имеет права проиграть. Это уже не первые шаги, для соотечествеников он опытный журналист, заморская штучка. Опытный… а без университетского образования. За границей это никакой роли не играло, натренированность в профессии и широкая эрудиция соответствовали требуемым, тем более он постоянно совершенствовался. А дома – диплом необходим.

Он поступил на филфак Дальневосточного университета, на заочное отделение. Знания у него и без посещения лекций на нужном уровне, Виктор Прилуцкий только на зачеты и сессии являлся. Некогда – они этот момент с ректором сразу обсудили. Цикл программ готовился совместно с универом, дело нужное городу. Вполне разумный компромисс был найден.

Остальные направления обсуждались непосредственно с губернаторским пресс-центром. Дальневосточный офис Русской службы Би-би-си функционировал четко, как хорошо отлаженный механизм.

Понятно, что привилегированность его положения теперь заработана им самим.

Глаза родителей светились от счастья.

А Виктор привыкал к изрядно подпорченным перестройкой дальневосточным пейзажам. Советский конструктивизм, он так это называл. Климатически от Лондона мало чем отличается, зато родные места как-никак. К часовому поясу разве что привыкал трудно.

Часами бродил по городу. Кроме водных просторов, набережных и диких пустынных пригородов ничего не радовало. Серые постройки, соцреализм с его невесть кем придуманными вытянутыми линиями. Не складывался город в целое. Виктор понимал, что уехать, пока родители здесь, он не имеет права. Долг платежом красен, старики нуждались в уходе. Сбережений у них не оказалось, отец к новым условиям жизни не готовился. Но Виктор достаточно зарабатывал, для него очень важно было, чтобы родители не страдали от перемен. Отдыхали они в хорошем санатории, как и раньше. Огромная квартира содержалась в образцовом порядке, ремонты Виктор организовывал вовремя. Отец выписывал книги и журналы из столицы, следил за новостями, писал воспоминания. Мать по-прежнему обеспечивала уют.

Для них ничего не изменилось, заслуженный отдых после долгих трудовых лет. С новыми правителями разбирался сын, и это правильно. Родительская уверенность придавала сил, как и раньше. Хотя он уже не подросток, подающий надежды, но отец и мать рассуждали именно так: мы воспитали достойную смену, Виктор не подведет.

И он не подводил, что порою бывало непросто. Понимал, что вынужден соответствовать отцовским представлениям о себе. Но к этим размышлениям прибавлялось неожиданное: он здесь любим, это главное. Его привязанность к семье ощутилась остро.

Виктор наслаждался тем, что у него есть близкие, – раньше были только гонка, спешка, неизлечимый страх не успеть. И ведь не зря спешил!

Сейчас можно расслабиться. Но сейчас, не раньше. Париж и Лондон его научили многому. В таком сумасшедшем ритме здесь, во Владивостоке, никто не жил. Он успевал больше любого сотрудника, не прошедшего за рубежом школу мужества и постоянной занятости.

Но «по независящим от него причинам» через пять лет Дальневосточный офис закрыли: финансирование вещания в России прекращено. Виктор в переговорах с Лондоном уяснил только то, что решение принято окончательное и работы теперь у него нет.

Тревожно и непривычно. Можно, конечно, остановиться на месяц-другой, но отдыхать Виктор не обучен. Он тут же устроился на местное радио. Приободрился: молодежные программы о современной музыке, о живописи, об архитектуре его увлекли. Делился накопленными знаниями с теми, кто лишен возможности получать собственные впечатления, – у него появились постоянные слушатели, его эфиры становились все популярней. Успех!

Но оплачивалась работа скромно, денег не хватало. Стал подрабатывать в глянцевом журнале, ему предложили шеф-редакторство. Через какое-то время у Виктора уже несколько мест работы, пишет и редактирует, ведет свою радиопрограмму. А средств по-прежнему недостаточно, это раздражало. Он не привык думать о деньгах, родители тем более не приучены к лишениям.

Виктору очень важно, что как взрослый мужчина он полностью состоялся.

Забота об отце с матерью – это его семейная жизнь.

Переводы отдельных статей он и раньше делал по необходимости – английский и французский у него на уровне. Когда ему предложили перевод большого труда – воспоминаний американского генерала о Второй Мировой войне, он тут же согласился. Дополнительный заработок необходим, хотя именно потому он и получил эту работу, что переводчики из отдаленных районов оплачивались в два раза скромней, чем столичные. Но по деньгам выходило нормально, жалоб нет.

Теперь его день не просто наполнен, а переполнен – тексты для газет и журналов, программа на радио, труд переводчика. Стало понятно, что чем-то надо жертвовать. Поразмыслив, он оставил только то, что не мешало свободному графику – статьи, журнальные публикации, переводы с французского и английского, – тем более что заказы поступают все чаще. Виктор числил графоманом того американского генерала, написавшего книгу, но впрягся не на шутку, работу сделал на совесть. Приняли текст. В результате имя Виктор Прилуцкий включено в информационную переводческую базу, пусть маленькая, но победа. Что-то вроде признания.

Редакторы разных издательств к нему обращались, но мемуарная литература – его конек. Такие книги предпочитает его отец, с материалом интересно работать, не нужно биться над проблемами авторского стиля, важно воссоздать текст в точности. С языка на язык художественная литература перекладывается с большими вопросами к переводчику. Чаще всего получается текст непризнанного писателя, создающего свой вариант по сюжетной канве.

В конце концов Виктору полюбились новые обстоятельства его жизни. Никакой обязаловки, он может работать по ночам, а утром – гулять с этюдником, делать зарисовки приморских пейзажей, что стало привычкой. Он еще в Париже брал уроки живописи у знаменитости, тогда это был каприз сорбоннского профессора, которому забавно работать с русским мальчишкой. Но основы он Виктору объяснил играючи.

Теперь есть время для развития – у Прилуцкого список излюбленных утренних маршрутов, он без конца делает зарисовки улиц Владивостока. Вначале много экспериментировал, смешивая принципы импрессионизма и супрематизма. Что-то получалось, что-то нет. Его ориентиром постепенно становился русский авангард, где традиции древней живописи органично соединялись с цветовыми ритмами, резкими линиями новой эпохи. Соединение прошлого и настоящего указывало дорогу к будущему. Мостик. Выходило нечто совершено новое. Эклектика? Да нет, новая живопись. Направление, кстати, так и не получившее развития. Захлебнулось, оборвалось.

Страсть – картины Петрова-Водкина, Виктор копировал их, набивая руку. Зачем? Ну может же у него быть увлечение, хобби. Раньше не было возможности заниматься этим, сейчас урывал время в течение дня, своего рода отдых. Делал бесчисленные автопортреты, как Ван Гог. Интерпретируя образ в манере разных художников. Ему интересно видеть себя стороны, сопоставлять варианты. Забавно, весело, увлекательно, черт возьми!

Его комната в квартире семейства Прилуцких постепенно стала мастерской начинающего художника. Отец только посмеивался, разглядывая новые и новые этюды. В сыне ему нравилось абсолютно все, и увлечение живописью было предметом обсуждения за семейными обедами по воскресеньям. Отец теперь реже выходит из дома, продукты покупает Таисия Ивановна. И Виктор часто возвращается «с этюдов», чуть ли не в зубах зажав пакеты с провизией из ближайшего супермаркета.

Покой и благополучие родителей – главная задача в жизни, такая формулировка его по-прежнему вполне устраивала.

Кратковременные романы, как в Париже и Лондоне, у него случались и теперь, но его по прежнему не покидало неприятное для него чувство… – да, именно это было истинным: не любовь к новой поклоннице, а чувство потерянного времени. Он начинал говорить о работе, о живописи, о своих экспериментах с компьютерными рисунками – чудеса «из машины» его заметно увлекли, он мог ночами напролет делать фантастические композиции, экспериментируя с программами, – а девушки мечтали о быстром замужестве, считали кратковременную историю началом большой любви. Он будто обманывает тех, кто оказывается рядом. Общение давало ему вдохновение, но чувствовать себя лжецом не привык.

В университетских коридорах столкнулся как-то с бывшей одноклассницей, нос к носу. Тамара помнила его, а он не сразу ее узнал. Потом встречались иногда, девушка была молчалива и, как ему казалось, принимает ни к чему не обязывающие отношения легко. Понимает.

Но, как выяснилось, не было понимания вовсе. В какой-то момент, – а запарка тогда была суровой, он и думать ни о чем не мог, кроме работы, – Тамара заговорила о желании родить ребенка, о семье. Она уверена, что они жених и невеста, чем Виктор глубоко потрясен. Его снова упрекнули в обмане, когда он решительно пресек ее разговоры о долгой совместной жизни. Нет, нет и нет! Я занят, Тамарочка, я очень занят. Она обиделась и перестала отвечать на его утешительные звонки.

Пустоты у него в душе не возникло, а она потом несколько лет присылала ему поздравления в день рождения, называя Виктора «мой несостоявшийся муж». Хоть адрес меняй. Он ответил на очередное послание, открытка тогда пришла из Крыма. Написал, что никогда не подразумевал женитьбы. И просит оставить его в покое, это будет лучшим подарком. Через две недели – длинное письмо: она писала, что давно устроена, у нее двое детей и прекрасный муж. Но в ее душе…

Дальше он не читал. Скомкал письмо и выбросил. Тамара и без пояснений запомнилась ему крепко. Слезы, сцены. После того эпизода в жизни он попросту пресекал любые женские попытки добиться особого расположения. Он не намерен чувствовать себя лгуном и предателем, что там еще они говорят при расставании. В его жизни есть гармония. И не нужно ее нарушать вторжениями. Посторонние люди, по сути. Он занят по горло, ему некогда. Океан знаний бесконечен, он постыдно мало успел! Если это эгоизм – хорошо, не спорю. Эгоист, который никому не причиняет вреда, не может быть обманщиком. Он не дает повода для несбыточных надежд.

Он одинок.

А внутренняя жизнь Виктора переполнена голосами, образами, пересечением линий. Его идеал – эпоха Возрождения. Микеланджело – скульптор, поэт, художник, архитектор, мыслитель. Сведений о жене нет. Леонардо – аналогичная ситуация, ни слова о семье, и список можно продолжать. Жена – это камень на шею, помеха творчеству, ничего более. И дети в доме – ответственность до конца дней. Так самоотверженно воспитывать отпрысков, как его отец и мать, он не способен. И времени нет, и средств. Пустое.

И счастлив, что так сложилось. Совесть его чиста, это главное. Остальное – когда-нибудь потом. Может быть.

Виктору комфортно жить, не вступая в серьезные отношения. Бури, страсти – зачем? Он пишет тексты, он постигает тайны живописи, он переводит книги.

Заказы из столицы поступают, ведь там предпочитают провинциалов. И посетовать могут с высокомерием, интонация так и слышится в письме – вы иногда употребляете выражения, давно забытые в нашей практике. Завернули, однако. Давно забытые – значит: ты, парень, простоват. И большой объем работ с переводчиком «из глубинки» дешевле обходится. Снисходительные правки делают – такое слово уже вышло из употребления! Вышло так вышло, вам видней, редактируйте. У каждого свой кусок хлеба, он не обижался. Биографию не расскажешь в подробностях, а в России свои представления о том, как на самом деле пишут и говорят в Англии и Франции. Их в школе учили, они знают, ни разу не пообщавшись с носителями языка. Сидят в столице и точно знают. Дай им волю, они бы и тексты радиопрограмм Би-би-си правили, поучая, как именно говорят в Лондоне. Смешно.

Когда с ним связалась Алевтина Чуйко, редактор издательства «Актуальные мемуары», он ответил с готовностью. Да, у него есть связи в Париже и он может получить по электронной почве, если поднять старые знакомства, практически все, написанное о королеве Маргарите Наваррской. Может сделать свой вариант, соединив разные источники, почему нет? Исследования такого рода он любит, хотя редко приходится так глубоко погружаться в тему.

Осталось только об оплате труда договориться. Сошлись на том, что оплатят построчно, когда он предоставит окончательный вариант. У издательства заказ на издание объемного труда о Маргарите, после предварительной оценки окончательного текста цифра будет заложена в смету, так что поторопитесь, Виктор!

Объем задач его порадовал, сложности не пугали. Ему предстоит работа с парижскими архивами, а список тех, кто может посодействовать, он составил быстро. Завязалась активная переписка, ему отрадно напомнить о себе тем, кто знал его вихрастым мальчишкой, подающим большие надежды. Оправдались ли? Трудно ответить на вопрос. Во всяком случае, он занят тем, что его увлекает.

Что такое шумный успех в жизни? Суета и мельтешение ненужных людей, по преимуществу. Принуждение с утра до вечера. Делаешь то, что положено по статусу, – и деваться некуда.

А его жизнь – его собственный выбор, его свобода воли. Возможно, он не использовал свои таланты в полной мере. Но он не тщеславен.

Виктор щедро одарен природой, но делает только то, что у него получается легко. Не деградировал, не превратился в обывателя, мерно жующего траву повседневности. Что еще нужно для счастья?

Он с упоением создавал собственную версию легенды, живо вникал в подробности. О Маргарите написано во Франции много, исследования продолжаются – почему же она снискала такую славу? Смутная эпоха религиозных войн, сотни имен – и только Маргарита осталась – как синоним смелости, красоты, отваги и мудрости, даже определение такому пенящемуся коктейлю трудно найти. И аналога нет, хотя должны же быть аналоги… и почему она была именно такой, и правда ли то, что пишут исследователи? Он понял, почему ее имя вызывет такой интерес! Бесконечный повод для интерпретаций, и невозможен окончательный вариант. История с продолжением.

Телефонный звонок

Так распространено мнение, что супруг не любил Маргариту! Отчего? Да только ее он и любил, на самом деле. История отношений непростая, но Маргарита и от гибели мужа спасала, и помогала в сложных ситуациях. Интеллектуалка и варвар. Даже так: интеллектуальная авантюристка и везучий невежда. Вместе они составляли гремучую смесь. Интересно, какими бы уродились дети? Которых не было, я помню. Маргарита очень старалась, но не происходило. Это давало Генриху право увлекаться другими, супруга не реагировала вовсе или демонстрировала снисходительность, потому что meanwhile любила тех, кого хотела сама.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
5 из 7

Другие электронные книги автора Светлана Владимировна Храмова