Моя (чужая) невеста

Приближался брачный период. Арнульв знал об этом, хотя ещё никогда прежде не испытывал такой сильной тяги к кому-либо. Раньше были только мимолётные мечты и какое-то неясное томление души и тела, но в тот миг, когда он услышал от девушки утвердительный ответ, всё изменилось.

Арнульв вернулся в замок почти сразу же после того, как там оказалась она. И подслушал разговор Нанны со служанкой. Экономка ворчала, что гостья желает помыться с дороги, хотя сегодня не женский день, и просила ту приглядеть, чтобы никто не вошёл. Арнульв, воспользовавшись удобным случаем, тут же отправился в купальню и спрятался там в одной из каменных ниш в стене. Служанка не стала осматривать всю пещеру, удовлетворившись тем, что в бассейнах никто не плескался, и вскоре ушла к выходу из купальни, куда не доносилось голосов.

Мелисса осталась одна. Арнульв из своего укрытия неотрывно смотрел на неё, ощущая одновременно острое возбуждение и жгучий стыд. От наполненного паром горячего воздуха на его коже выступили капли пота. И всё же он не мог отвести взгляда от девушки, её быстрых движений – похоже, ей действительно не терпелось скорее искупаться – и плавных женственных линий обнажающегося тела.

Он видел, как она входила в воду, как тянулась за мылом и наслаждалась каждым мгновением, а затем, отринув первоначальное намерение прятаться до конца, приблизился к ней. И сейчас отвечал на её вопросы, раздеваясь и наблюдая за её смущением, смешанным с негодованием и попыткой держать себя, как, должно быть, положено благовоспитанной барышне из высшего общества. Будь на её месте волчица, та же Руни, она вела бы себя совершенно иначе.

Но к Руни его никогда так не тянуло. Он отмечал, что подруга детства и сестра его лучшего друга превратилась в красивую девушку, однако желания бесконечно любоваться на неё у него не возникало. Так, как сейчас он любовался Мелиссой, блеском её глаз, пухлыми алыми губами, хрупкими белыми плечами, выступающими из воды. И отчаянно хотелось не просто смотреть, но и прикасаться. Жадно вдыхать запах нежной кожи, волос, её чистоты и невинности.

Последняя мысль почти отрезвила его. Если позволить себе большее, чем разговор и подглядывание, если коснуться её, не станет ли последующее необратимым? И как потом отвечать перед Лейдульвом, которому пришлось согласиться временно взять на себя ответственность за девушку?

Что с ним происходило? Почему в нём закипала кровь, а эти желания вдруг стали такими сильными, что затмевали собой всё, даже голос разума? Неужели совершилось то, о чём он прежде лишь слышал, и стать его истинной парой суждено ей? Чужачке, незнакомой с их обычаями? Той, чья рука вот-вот будет обещана другому? Арнульв ещё до её приезда сюда слышал, что Мелисса останется в Приграничье лишь до тех пор, пока ей не подыщут жениха. Это значит, что будущего у них нет.

Но отчего же тогда он не в силах заставить себя уйти, а вместо всех прочих слов и фраз ему хочется сказать лишь одно – «Стань моей»?..

***

То, что напоминать предводителю оборотней о смерти матери его детей не следует, Мелисса, безусловно, понимала. А вот причину того, что он не мог выбрать другую женщину, понять не могла. Несомненно, здесь крылась какая-то тайна, вот только Арнульв не стремился раскрывать её незваной гостье.

Он всё ещё не уходил. Всё ещё смотрел на неё. Мелли, хоть и пыталась отвлечь его и себя беседой о семейном положении Лейдульва, ни на мгновение не забывала о том, что она полностью обнажена, и от жадного мужского взгляда её укрывает только тёплая вода с белыми островками пены. Как ненадёжно и непристойно! Лучше даже не пытаться представить себе, что бы сказала матушка, узнай она о том, в каком положении оказалась её дочь уже в первый день пребывания в Приграничье.

Но родители никогда не узнают. Написать о таком в письме или поведать при встрече – если та когда-нибудь состоится – Мелисса ни за что не решилась бы. Слишком стыдно.

А вот Арнульву стыдно, судя по всему, ничуть не было. Он неторопливо продолжал раздеваться. Мелли показалось, что ткань, из которой шилась одежда оборотней, выглядела необычно. Может быть, она лучше всего подходила к холодному климату? Или только такая ткань позволяла им обращаться в волков и обратно, не разоблачаясь при этом?

Но спросить Мелисса, конечно же, не решилась. Она отвела взгляд, чувствуя, как полыхают её щёки. О, Великая Богиня, только бы ему не вздумалось воспользоваться тем же бассейном!

Но, к счастью, он направился к другому. А перед тем, как погрузился в воду, Мелли всего один раз взглянула на него – разумеется, совершенно случайно. И не сдержала сорвавшегося с губ негромкого восклицания.

Само собой, ей было известно, что мужское тело отличается от женского. Ведь росла она в окружении не только представительниц её же пола. Однако ни отец, ни дядя, ни старший брат никогда не показывались домочадцам неодетыми. Максимум, что они могли себе позволить в домашней обстановке за пределами своих спален, это закатать рукава рубашки. А потому непринуждённость мужчины, свободно и без всякого смущения раздевшегося перед ней, ошеломила Мелиссу.

Арнульв и в одежде, и без неё не выглядел таким же мощным, как Лейдульв, но никто не назвал бы молодого оборотня хилым или слабым. Его стройное тело казалось сплетением крепких мышц, а кожа в свете факелов отливала расплавленным золотом. Чуткий волчий слух уловил тихий возглас девушки, и он обернулся. Их взгляды встретились. Мелли поспешно зажмурилась, отчаянно краснея и уверяя себя, что не так уж много успела разглядеть в наполненном густым паром полумраке.

Но её собственное тело среагировало на случившееся весьма непредсказуемым образом. Соски отчего-то затвердели, а внизу живота возникло странное незнакомое ощущение. Не болезненное, как порой бывало при ежемесячных женских недомоганиях, а почти приятное – горячее и томительное. Словно вода, в которой она находилась, вдруг стала ещё теплее. Хотя – Мелисса могла бы в том поклясться – её температура не поменялась.

– Можешь открыть глаза, – услышала она. Голос оборотня снова звучал чуточку насмешливо. – Я всего лишь смою пот. Но ты должна уйти первой. Не хочу попадаться на глаза служанке, которая сторожит тебя у выхода.

– Но вы ведь как-то уже прошли мимо неё! – воскликнула Мелли, открывая глаза. Слава Богине, Арнульв теперь тоже находился под водой. В другом бассейне, но всё равно слишком близко.

– Я не проходил, – отозвался он, чуть помедлив.

– Значит, здесь есть другой выход? – предположила Мелисса.

– Нет.

– Но… как же тогда… – Догадка казалась чересчур пугающей. – Вы ведь не могли прийти сюда раньше меня?

– Почему нет?

– И тогда получается, что вы видели… видели, как я…

Казалось, сильнее застыдиться было уже невозможно, но Мелли с трудом удержалась от того, чтобы снова не уйти с головой под воду. Да как он посмел?! Явился в купальню, спрятался и не выдал себя, когда они со служанкой здесь появились! Наблюдал за тем, как она раздевалась, как намыливала себя… И всё потому, что якобы в прежние времена мужчины и женщины мылись вместе!

– Я – не оборотень! – чувствуя, как глаза наполняются слезами, выкрикнула Мелисса. – И ваши обычаи мне кажутся дикими! Дикими и гадкими! Я не знаю, кто тот человек, которого его величество выберет мне в мужья! Но уверена, что он не станет так себя вести, потому что это, к счастью, будет не один из ваших!

Уже не думая, продолжает ли Арнульв смотреть на неё, она выскользнула из воды, путаясь в длинном подоле, натянула прямо на мокрое тело платье – хорошо ещё, что захватила домашнее, которое легко надевать и можно носить без корсета – а остальное бельё и не пригодившееся полотенце свернула в узел. После чего, даже не взглянув в сторону мужчины, зашагала к выходу. Служанка бросила на неё недоумевающий взгляд, но Мелли, не обращая внимания на то, что с её волос стекала вода, буркнула, что хочет поскорее добраться до своей комнаты.

Глава 5

Девушка давно уже скрылась, а оборотень всё ещё продолжал смотреть ей вслед. Тёплая вода казалась холодной. Арнульв знал, что Мелисса не вернётся, и всё же мысленно подбирал фразы, которые хотел бы ей сказать.

Своими словами она ударила его, будто хлыстом. Назвала местные обычаи дикими и гадкими! А ещё заявила, что её жених, кем бы он ни был, будет отличаться от них, причём в лучшую сторону.

Поначалу Арнульв думал, что Мелисса Тидхелм совершенно не рада своей участи, но из сказанного ею можно сделать вывод, что она ничуть не возражает против навязанного королём брака с незнакомцем.

Вспоминая её слова и взгляд, которым она его одарила на прощание, молодой оборотень чувствовала себя так, как никогда прежде. Словно ему в грудь наотмашь бросили камень, и тот ледяной тяжестью осел на сердце. Но стремление оказаться ближе, снова увидеть, прикоснуться к девушке ничуть не уменьшилось от нанесённой ею обиды.

Арнульв не знал своих родителей – они погибли сразу после его рождения. Осиротевшего волчонка растили и воспитывали всем кланом. Но настоящим приёмным отцом для него стал Лейдульв. Вожак, несмотря на то, что у него подрастали двое собственных детей, принял чужого ребёнка как родного сына и не делал разницы между ним и наследником. А Руни… С одной стороны, она казалась балованной папиной дочкой, но, с другой, всегда умела подобрать нужное слово, утешить, поддержать. Как сестра, которую он готов был уберегать от всех опасностей.

Но кому рассказать о том смятении, которое поселило в его душе появление Мелиссы? Кто поймёт? Если сказать Лейдульву, тот наверняка будет настаивать на том, чтобы его воспитанник отказался даже от мысли о том, чтобы быть с чужачкой. Чтобы отпустил её и попытался забыть. До того, как они с ней стали бы ближе, как когда-то сам предводитель оборотней с женщиной, которая произвела на свет его детей, но так и не осталась с ним. «Мы не животные, – сказал бы Лейдульв. – Даже если и живём по волчьим законам».

Нет, ни к чему ему говорить. Видеть на лице названого отца разочарование и тревогу. У него и без того забот хватает.

Арнульв поднялся из воды, отряхнулся, натянул на мокрое тело одежду. От бассейна, в котором некоторое время назад плескалась Мелисса, пахло цветами и травами – так же нежно и сладко, как и от неё самой. На поверхности воды кружилась белая пена, которая и издавала этот запах, волнующий и будоражащий тем, что напоминал о ней.

Она стала для него особенной. Может быть, другим оборотням их гостья и казалась самой обычной девушкой, но только не ему. Гибкая, белокожая, с голубыми, как весенние небеса, глазами, Мелисса притягивала его к себе, манила, обещала неизведанные открытия и наслаждения. Однако в её взгляде Арнульв не видел и тени ответных чувств. Казалось, будто его общество невыносимо для неё, и она готова на всё, чтобы его избежать.

Мысль о её равнодушии вызвала прилив ярости. А ещё жгучей, точно крапива, ненависти к тому неизвестному человеку, которому собирались отдать руку его – его! – самой желанной в мире девушки. Не бывать этому!

Стоя на том же месте, где Мелисса, уходя, собирала свои вещи, Арнульв дал себе обещание, что сделает всё возможное для того, чтобы она полюбила его и осталась с ним.

***

Оказавшись в тишине своей спальни и почти не запомнив обратный путь, Мелли растерянно застыла на середине комнаты. Запал, с которым она высказывала молодому оборотню всё, что думает о заведённых у них традициях, а затем собиралась и уходила прочь из купальни, постепенно начинал спадать. И сейчас девушка чувствовала, что волосы у неё мокрые, ткань платья прилипла к телу, а от холодного воздуха по коже бегут мурашки.

Мелисса вспомнила о полотенце. Вытерла волосы, затем, стянув платье, и всё тело, переоделась в сухое. Забралась на кровать, кутаясь в одеяло, и провалилась в накрывший её мягкой лапой сон.

Ей снился заснеженный лес, через который она не так давно проезжала на санях. Дул пронизывающий ветер, гладил по распущенным волосам, забирался под тонкое платье. Никакой накидки на ней не было, и холод пробирал даже во сне. Мелли обнимала себя за плечи в попытках сберечь хоть капельку тепла, но суровая природа оказалась сильнее. И та явно невзлюбила прибывшую из теплых краёв девушку, решив извести её, поставив в условия, в которых невозможно выжить.

Мелисса почти сдалась, когда вдруг ощутила, что что-то изменилось. Из-за туч на низком зимнем небе выглянуло солнце, щедро заливая всю округу жаркими лучами. Снег стремительно начал таять. Голые деревья покрылись листвой, а затем и нежно-розовыми цветами. Окружающий её лес больше не выглядел тёмным, неуютным и страшным.

Выскользнув из сна, Мелли не сразу осознала, что с ней происходит. Не могла даже сказать, сколько прошло времени с того мгновения, как она заснула. Волосы успели высохнуть, в комнате стало темно, а рядом с ней на кровати лежал кто-то ещё, обнимая её и прижимая к крепкому горячему телу.

Вскрикнув, Мелисса отстранилась, готовая бежать за помощью, но её тут же снова притянули к себе. Подавив новый возглас, она узнала мужчину. Арнульв!

– Что ты здесь делаешь? – выпалила она. Запоздало осознала, что обратилась к нему иначе, чем обычно, но сейчас было не до церемоний. – Уходи немедленно!

– Я пришёл извиниться, – пробормотал он, зарываясь пальцами в её волосы. – Но ты спала и никак не желала просыпаться. Только твердила во сне, что тебе холодно. Должно быть, после купальни ты сильно замёрзла. Я решил согреть.