На драконьем крыле

Теперь она комом валялась на полу у кровати, а я… Я окончательно пришла в себя и получила возможность оглядеться.

Комната напоминала скорее чью-то комфортабельную спальню, нежели студенческое общежитие. Три кровати, одно широкое окно с трепещущей на ветру бирюзовой занавеской, стены в той же цветовой гамме. Вокруг шкафы, тумбочки, небольшие письменные столы со стульями, и всё это так органично вписано в светлое пространство, что при воспоминании о хрущёвке, в которой я выросла, тоска взяла. Неизвестный дизайнер будто срисовал мои фантазии о комнате мечты и воплотил их в жизнь.

На соседней кровати сидела девушка. Она же и напевала. Ещё одна, склонившись над столом, лихорадочно перелистывала страницы какой-то книги. Обе не обращали на меня никакого внимания, и только я таращилась на них с жадным интересом.

Певица оказалась миловидной изящной брюнеткой. Её белая кожа выглядела почти прозрачной, и на контрасте с ней особенно выделялись гладкие иссиня-чёрные пряди и алеющий на щёчках румянец. Наверное, так могла бы выглядеть настоящая Белоснежка.

Вторая девушка была куда более крепкого телосложения. Её пышные изумрудного оттенка волосы закручивались в крупные кудри, а оливково-смуглая кожа напоминала кору молодого деревца. Я моргнула. Что-то в облике незнакомки показалось мне странным. Цвет шевелюры? Едва ли. Ну кого в двадцать первом веке удивишь зелёными волосами? Тут, конечно, век явно иной, и вполне себе ретро-наряды девушек это только подтверждали (хотя, может, тут кругом сплошные хипстеры?), но смутило меня всё равно что-то другое.

Всё ещё разглядывая невольных соседок, я осторожно наклонилась и затянула под одеяло собственную одежду. Мелькнула мысль, что если тут действительно немного иной период, то в своих джинсах и кроссовках я точно не останусь без внимания. Хотя ловчие вчера особо не глазели, но так и обстоятельства не располагали. Ночь, труп, странная русская девица – мне бы тоже было плевать, что на ней за тряпки. А при свете дня да в толпе местных мой футуристический наряд, к тому же не первой свежести, незамеченным не останется.