Темнолесье. Начало пути

Впервые в жизни я так легко вписалась в коллектив и нашла со всеми общий язык, не чувствуя сковывающей неловкости. Несмотря на расширившийся круг знакомых, я проводила время в компании Смеяны и Варвары и еще двух парней, Мстислава и Кости. О последних стоит сказать отдельно.

Наше с ними знакомство вышло незабываемым. Отчасти оттого, что Мстислав постоянно мне его припоминал, щуря глаза, отчасти из-за последствий.

То утро выдалась дождливым, и на мое превеликое счастье поход в лес был отменен. Я решила выжать всю пользу от этого и, завернувшись в одеяло с головой, досыпала за все дни. Парням оказалась нужна какая-то настойка и не чинясь они ворвались в спальню. Не обратив внимания на то, что ранее пустующая кровать не заправлена, ребята, отпихивая друг друга локтями, с разбегу прыгнули на нее, чтобы тут же кубарем слететь: их разметало по разным углам комнаты не столько моим визгом, сколько непроизвольно выброшенной силовой волной.

Когда звук во мне закончился, парни упали на пол и кряхтя стали ощупывать себя. В глазах потемнело, и я плавно осела, потеряв сознание. Первое, что я увидела открыв глаза, было лицо Врана. Он лучился настолько счастливой улыбкой, что я прикрыла лицо ладонью, чтобы не ослепнуть от такого блеска.

– Э нет, краса, дай-ка мне еще в глаза твои посмотреть, – он мягко отвел мою руку и обхватил пальцами щеки, склоняясь ниже надо мной и захватывая меня в плен черного взгляда. – Все хорошо. Да, выложилась ты сильно, но и вреда себе не нанесла. Полежи сегодня час-другой в корнях дуба, сил поднаберешься. А чтобы больше увечий окружающим не наносила, начнешь с завтрашнего дня на занятия по концентрации ходить. Запомни: большая Сила – большая ответственность.

Выпустив меня, он стремительно покинул нашу комнату, лишь черная рубаха хлопнула по воздуху. Действительно, чего ему рассиживаться. Я перевела взгляд на притихшую компанию. Смеяна ощупывала ребра черноволосого парня, а тот шипел сквозь сжатые зубы, что все с ним нормально, Варя накладывала зеленую пасту на огромный синяк на лице второго – рыжего и кудрявого.

Взяв полотенце со спинки кровати, я подсела поближе к ребятам и передала его Варваре, чтобы стереть мазь с рук.

– Простите, я не знала, что так могу, – кашлянув, покаянно пробормотала я.

– Да ладно. Это нам пристало прощения просить, чуть не раздавили тебя. Немудрено испугаться! – обернулся ко мне черноволосый. – Я – Мстислав.

– Костя, – представился второй. – Выброс чистой Силы в момент эмоционального всплеска – это нормально. Я помню, как в пять лет комнату сжег. Брат меня разозлил, сломал мой меч деревянный. И я вместо того, чтоб расплакаться, разозлился, просто возненавидел его. Бах! Все горит. Бабушка меня сразу к себе в Заболотье забрала.

– Охо-хо! Я тоже горницу разносил, – развеселился Мстислав. Девушки лишь покачали головами, их Сила была созидательной, потому таких разрушений они не учиняли.

Со следующего дня я стала проводить много времени в компании парней и наставника барьерников, обучаясь концентрации и пытаясь прочувствовать в себе Силу, чтобы использовать ее, когда в ней будет нужда; тогда бы и те заговоры и обряды, которые я украдкой учила, могли бы стать действенными. Однако пока я ничего особенного не ощущала и просто старалась выполнить задание наставника. Оно состояло в том, чтобы освободить голову от всех лишних дум и услышать себя изнутри. Способы были разные, но еще ни один мне не подошел. Это напоминало медитации, о которых мне столько рассказывала Лида, но сама я никогда их не пробовала. Звучало все очень просто, но для меня это оказалось из серии "не думай о розовом слоне". Стоило мне прикрыть глаза, как в голове возникал рой мыслей, которые полностью завладевали моим вниманием. Временами я выходила из себя от раздражения, готовая плюнуть на все и уйти. Гордость удерживала на месте. Ребята считали своим долгом дать совет или поддержать добрым словом, но это скорее мешало, чем помогало.

Барьерники рассаживались у самой кромки воды, почти касаясь ее, но у меня были свои причины не приближаться к реке близко. Вода меня не успокаивала. Я устраивалась в корнях плакучей ивы, прячась в лиственном шатре от чужого внимания.

Возможно, причина моих неудач была связана и с тем, что я никак не могла полностью принять этот мир. Мне все казалось, что я вот-вот проснусь в своей комнате, посмотрю в окно на шумную улицу, заставленную машинами, а все это окажется лишь сладким сном. Такой исход меня страшил, рождая огромную сосущую пустоту в груди. Я точно запомнила все узоры светлой древесины над своей кроватью, все ее рассохшиеся щели. Я знала, какая на ощупь поверхность стола в кабинете Врана, как пахнут книги, стоящие в горнице, какое на вкус сосновое варение и как печет здешнее солнце. Казалось, именно такими мелочами я убеждала себя в реальности, но сомнение все равно поднимало по ночам свою уродливую голову.

Я привыкла к сухому шороху трав, развешенных в нашей спальне, к скрипам деревянных половиц, к очаровательному говору местных, к запахам, пропитавшим воздух и кружащим голову; перестала вздрагивать от смеха домовых, просыпаться от топота маленьких ножек по чердаку, шарахаться от шепотков по углам, влюбилась в поверья и суеверия, которыми жили эти люди, в сказания о былых временах, в мифы и легенды, в ночные посиделки у костра, в умные речи Врана. В само это место. Лишиться всего этого было бы невыносимо. Я продолжала слушаться Врана, наставника барьерников, имени

которого не знала, своих подружек, обращаясь к той самой Силе внутри себя. Казалось, что именно в этом кроется решение. Стоит только вычленить ее, услышать, ощутить, и все встанет на свои места.

Я прикрыла глаза и начала отсчитывать дыхание, как вдруг ощутила тяжесть на своих коленях. Взглянув на возмутителя своего спокойствия, я совсем не удивилась, встретив хитрый прищур зеленых глаз с загорелого лица.

– Есть очень важное дело, которое я больше никому не могу доверить, – заговорщически прошептал Мстислав. – Выныривай из омута умиротворения.

– И внеси хаос в мир? – улыбнувшись, я столкнула его голову со своих коленей и потянулась всем телом. – Что за дело придумал опять? Давно за горохом не сидел?

Мстиславу вообще легко удавалось подбивать нас на свои сомнительные авантюры. Частенько они заканчивались неудачно и парни попадались, за что и несли наказание от наставника или старосты (кто первый их схватит), но мне пока везло: лишь несколько раз мы оказывались на грани провала, вовремя сматываясь с места очередного преступления. Каждый раз после очередной забавы мы оглушительно хохотали, обмениваясь впечатлениями – ведь еще немного, еще чуть-чуть и…

Подстрекаемая нашим заводилой, я залезала через узкую отдушину в амбар, чтобы стащить горсть напоминающих виноград солнечных ягод из личных запасов старосты, пока парни, надев тулупы и личины, отвлекали охранника; обжигалась о цветок папоротника, когда глубокой ночью со Смеяной готовила запрещенное зелье разрыв-травы. Обнаружила у себя боязнь высоты, когда полезла с ребятами на крышу здравницы любоваться полной луной. Тогда я наотрез отказалась спускаться по шаткой тонкой лестнице, теряющейся в темноте – помог только страх перед появившимся в поле зрения дворовым. Да много чего еще было. Каждое утро после таких прогулок мы с подругами зарекались еще раз поддаться на уговоры зачинщика, чтобы уже вечером подписаться на очередное баловство.

Мстислав встал и пошел вдоль реки к ракитовым кустам. Отряхнувшись, я поспешила за ним. Интерес жег изнутри, но вокруг было слишком много людей, чтобы друг рассказал о своем деле. Беседуя о всякой ерунде, мы неспешно углубились в лес. Там нас уже ожидали Варвара в обнимку с Костей. Я давно замечала за этими двумя особую нежность, проскальзывавшую в общении, но открыто они не демонстрировали свои отношения, так что я и не спрашивала. Сейчас же, видя их улыбки, предназначенные друг другу, и склоненные головы, мне стало неловко. Видимо, только мне.

– Итак, вот мы все собрались, – хлопнул в ладоши Слава. – Смеяну не ждем, она у Врана задержится сегодня.

– Ну, что ты опять придумал? – нехотя высвобождаясь из объятий возлюбленного спросила целительница.

– Видели, что сегодня приехали охотники со стольного града? Все

собрались в гостевом доме слухами обменяться да трофеи выменять. А это значит что?

– Ну не томи же, – проворчал Костя. – Жуть как не люблю, когда ты начинаешь по-учительски спрашивать.

– А значит это то, что пасечник тоже с ними! И мы можем наконец там пошуровать!

– Тебе меда на кухне не хватает? – не поняла я. Из рассказов ребят я знала, что они уже пытались проникнуть на дальнюю пасеку, но хозяин их всегда шугал.

– Ясь, там не только обычный мед. Стал бы я ради такой глупости рисковать, – тряхнул головой парень. – Молва ходит, что есть у него пчелы волшебные и что пыльцу они собирают на поле полуденицы, а мед их обладает чудесной силой – тот, кто его отведает, силу медвежью приобретает. Не навсегда, к сожалению, а только до восхода.

– А нам с Варей тут какая роль определена?

– Она на дуде сыграет, чтобы пчел успокоить, а ты покараулишь. Если все согласны – вперед!

Не дожидаясь ответа, он резво припустил между деревьями. Мы обменялись красноречивыми взглядами и поторопились за ним. Дорога до пасеки заняла совсем немного времени – парни провели нас напрямик через лес. Остановившись на окраине поля, мы огляделись по сторонам. В этой стороне я еще не бывала.

Небо уже наливалось красками заката, и жители этих домиков затихли. Колоды-ульи были установлены на равном удалении друг от друга. Проходя мимо волшебных пчельников и присматриваясь к каждому, я размышляла на тем, чем же они должны выделяться.

Услышав приглушенный оклик Вари, я поспешила к ней. Приблизившись к девушке, я поняла ее удивление: за специально высаженными колючими кустами малины стояли стволы бревна с выдолбленными в них дуплами, вокруг разливался приторный запах меда и цветов, щекотавший ноздри. Я потерла нос, чтобы не чихнуть.

– Отлично, – раздался за плечом шепот Мстислава. – Варвара, играй колыбельную. Яся, встань вон там и следи за полем. Если что-то заметишь – свистни. Кость, пошли.

Я отошла, куда было сказано, и стала наблюдать за темнеющим полем. За спиной тихонько запела дудочка. Жаркий приглушенный шепот подсказывал, что парни не знали, как добыть мед из полостей дерева. Несмотря на кажущуюся глупость ситуации – красть мед с пасеки! – в крови гуляла лихая отвага и от этого хотелось смеяться.

Голоса ненадолго смолкли, сменившись шорохами. Я обернулась и прыснула в кулак: Слава аккуратно вынимал маленький кусочек соты, стараясь не дернуть рукой. Извлечение прошло относительно спокойно, а дальше вышла заминка: на одной грани соты сидела большая пчела, но, застигнутая врасплох и убаюканная флейтой, она вела себя смирно. Парни гипнотизировали ее

взглядом, задержав дыхание. Очень медленно Костя поднял один палец вверх, и, повинуясь этому знаку, музыка заиграла чуть громче. Затем он мягко подсадил стражницу на палец и переместил ее на полочку под входом в улей. Облегченно выдохнув, ребята слаженно сделали шаг назад, а я отвернулась обратно к полю. И тут сердце, пропустив удар, подскочило к вмиг пересохшему горлу.

Между колод появилась большая тень, мало походившая на человека, разве что в большом тулупе. Вот она остановилась и приподнялась… Медведь.

Непослушными губами я еле слышно свистнула, и мелодия за спиной резко оборвалась. На смену ей раздалось рассерженное гудение. Затылок обожгло горячее дыхание и, не успев даже дернуться, я оказалась прижата к телу парня.

– Очень медленно шаг вбок за куст. Вместе, – шепнул мне в ухо Слава.

Стараясь не выдать себя шорохом, мы отступили за колючую ограду. Только когда поле полностью скрылось за листьями, я почувствовала, что меня отпустили. Плавно повернувшись, я с трудом сдержала вскрик – глаза парня светились ядовитой зеленью. Кроме меня никто не был удивлен этому. Усиленно перемаргиваясь и жестикулируя, ребята решали, как будем отступать. Из дупла вылетело несколько пчел-разведчиков, но благодаря тому, что в наступившей темноте они не ориентировались, охранники улья вернулись в свой дом, возмущенно покружив над нами. Я присела посмотреть в просвет между веток, но для меня было уже слишком темно и очертания смазывались.

Оставалось надеяться только на парней. Те, придя к какому-то решению, неслышно отошли к другому краю изгороди, где выделялся узкий проход, и осторожно опустились на землю. Костя прижал правую руку к земле и беззвучно шевелил губами, Слава напряженно вглядывался в темноту. Варя прижалась ко мне плечом и я обхватила ее одной рукой, ощущая, как ее бьет крупная дрожь. Несмотря на царившее напряжение, я была собрана и спокойна. Мне не верилось в то, что может произойти что-то страшное. Порой меня бесит моя наивность.

Парни одним движением встали и, отступив на шаг назад, взяли нас за руки. Варвара тут же вцепилась в Костю обеими руками, и тот ободряюще шепнул ей что-то.

– Тихо перебегаем от улья к улью. Будем прятаться за ними. Мы с тобой пойдем по левой стороне, они по правой, – проговорил мне Мстислав. Дождавшись моего кивка, он потянул меня к проходу.

Ни на секунду не останавливаясь мы пробежали до ближайшей колоды и присели за ней. Слава выглянул за угол и ненадолго замер. После чего опять потянул меня с земли. Такими перебежками мы пробирались к темной полосе леса. У последнего улья ночь полностью вступила в свои права и я перестала вообще что-либо видеть. Минуты текли, а парень все продолжал вглядываться вдаль. Крепко обнимая его, я ощутила как мышцы на его спине понемногу расслаблялись.

– Вроде ушел. Давай, последний рывок, – тихий шепот, защекотавший

ухо.

С трудом улыбнувшись, я ослабила хватку рук и в следующую секунду обмерла, услышав высокий девичий чих в стороне.