Темнолесье. Начало пути

Она кинулась меня обнимать.

– Когда ты уезжаешь?

– Через три дня, – я нащупала конверт в кармане, проверяя, не потеряла ли его.

– Так скоро! Тогда пойдем погуляем, я до вечера свободна. Если хочешь, я познакомлю тебя со своим Димой.

Вежливо отказавшись от знакомства, я с радостью согласилась прогуляться и провести время с подругой.

Домой после встречи я возвращалась уже вечером и, подходя к дому, встретила сидевшую на лавке у подъезда Аглаю. Приветливо поздоровавшись, я уже было прошла мимо, но резко вернулась и присела рядом с ней.

– Чудесный вечер, Ясмина, – спокойно сказала она.

– Да, замечательный, – согласилась я. – Я хотела спросить… То напутствие, которое вы дали мне в субботу. О чем оно было?

– О том, что было тебе предрешено. Однако выбор всегда остается за человеком, истинным прядильщиком своей судьбы.

– То есть вы знали, что меня ждет опасность, и говорили загадками?

– Загадками? Нет. Все сказанное было предельно ясно. А опасность – это всего лишь состояние.

– Спасибо, – не в силах продолжать этот разговор, я встала и отправилась домой.

Кинув ключи на столик, я прошла в свою комнату и устало присела на кровать. За стеной родители опять ругались. Кажется, маме в очередной раз не понравилось что-то в поведении отчима. Они частенько выясняли отношения, и надо было уже привыкнуть, но я не сторонница ссор и повышенных тонов, потому в попытке спрятаться, как в детстве, накрыла голову подушкой.

Выложенный из кармана конверт лежал на столе и манил меня. Хотелось открыть его, убедиться, что там действительно есть и билет, и письмо, и список, но в то же время я не могла решиться. Это был последний шажок – признать, что я правда поеду туда. Я трусила.

Выйдя на кухню за стаканом воды, я обнаружила там плачущую маму. Подняв голову на звук моих шагов, она вытерла глаза и встала.

– Милая, ты уже вернулась? Я не слышала, как ты пришла.

– Конечно, вы были заняты тем, что орали друг на друга. В чем дело-то опять? – я присела за стол, наблюдая как мама разливает чай по чашкам.

– Ох, Матвею надо ехать к маме. Она опять попала в больницу с сердцем: то ли инфаркт, то ли инсульт. Он хочет, чтобы мы поехали вместе, но неизвестно, насколько все это затянется, – она посмотрела мне в глаза. – А я очень не хочу тебя оставлять одну.

Щекам стало жарко. Матвей вошел в нашу семью, когда мне было четыре года, и очень сильно меня полюбил. Я не помнила тогда другого отца и со всем пылом детского сердечка приняла его, считая самым близким мне человеком, но вот его семья меня принять не смогла. Если с мамой они смирились, то я была бельмом на глазу. Пока я была маленькой, мы еще ездили к ним все вместе, и я надеялась на признание с их стороны, но потом я стала отказываться от этих встреч. Нелегко находиться там, где тебя ненавидят только за факт твоего существования.

И если раньше они просто не желали меня видеть, то после смерти брата как с цепи сорвались: обвиняли меня в том, что не уследила, что мечтала избавиться от него и стать опять единственным ребенком в семье, да и много чего еще наговорили. Отчим после того не общался с ними год. Мы даже квартиру сменили на время, чтобы никто из них к нам не приехал без предупреждения.

– Мам, на самом деле, все отлично. Я как раз тебе хотела сказать, что мне предложили уехать на лето из города.

И я рассказала ей ту же историю, что и Лиде. Мама с облегчением откинулась на спинку стула. Ее реакция показалось мне странной – слишком легко она меня отпускает. Обычно она выпытывала все о компании, с которой я собиралась куда-либо: контакты, где кто живет, как связаться с родителями. Сейчас же она просто перевела тему. Мы еще немного поболтали и, сославшись на усталость, я вернулась в комнату.

Взяв со стола конверт и повертев его в руках, я после недолгих колебаний резко его открыла. Все складывалось так, что мне предстояло туда ехать. Отложив в сторону письмо и билет, я развернула листок со списком необходимых мне вещей.

Ожидая увидеть «письмо из Хогвартса», в котором мне было бы сказано привезти сову, мантию и волшебную палочку, я даже немного расстроилась списку обычных вещей. Несколько пар обуви (среди них обязательно ботинки типа берцев и резиновые сапоги), брюки из плотной ткани, непромокаемый плащ и пара теплых свитеров. Остальное – по желанию.

Сложив все содержимое обратно в конверт, я переоделась, выключила свет и нырнула под одеяло. Несмотря на то, что голова гудела от обилия впечатлений, я мгновенно провалилась в сон, в котором разгуливала в слоёном пирожке с вишневой начинкой и пыталась найти резиновые сапоги.

Глава 4

Прогнозы синоптиков на дождливое лето не оправдались. Погода явно решила побить мировой рекорд по аномальной жаре в России, воздавая долги за все прошлые неудачи. В связи с этим на улицах было очень мало людей, редкие прохожие пробегали по улице, стараясь спрятаться в кондиционируемых помещениях, а на обочинах в тени деревьев валялись изнемогающие от жары собаки. Пока я с тяжеленным чемоданом и рюкзаком добралась до остановки, где мне назначена была встреча, с меня сошло семь потов.

Остановка представляла собой установленную на самом солнцепеке лавочку без какого-либо навеса. Я огляделась в поисках любого укрытия от солнца, но в полдень даже высокие здания не отбрасывали тени. Ближайшие деревья стояли далековато, и я боялась отойти к ним, чтобы не пропустить своих встречающих. Ржавые козырьки подъездов давали подобие защиты от света, но и к ним я не пошла по той же причине.

Присев на лавочку, я достала из рюкзака бутылку воды. Меньше половины. Надо было зайти по пути в магазин. Сделав несколько маленьких глотков, которые лишь усилили жажду, я вновь запустила руку в рюкзак, вытащила футболку, смочила ее остатками воды и повязала на голову, спасаясь от палящего солнца. Стало немного легче, и я принялась увлеченно разглядывать окрестности.

Признаться, сойдя с поезда, я немного растерялась. Мне еще не приходилось путешествовать в незнакомые города одной. Покинув вокзал, я просто послонялась по небольшой площади, выспрашивая дорогу у прохожих. Все они хмурились, услышав название нужной мне остановки, и пожимали плечами. Водитель маршрутки долго думал и в итоге мрачно пошутил, что, кажется, я приехала не в тот город.

Наконец, когда я уже не на шутку разнервничалась, мне улыбнулась удача в лице старухи, торговавшей овощами. Хитро подмигнув мне по очереди сначала левым, а затем правым глазом, она доходчиво объяснила мне путь и добавила, что остановку уже лет двадцать как переименовали. Вот уж повезло. О том, что можно воспользоваться телефоном, я даже не вспомнила. Навигатор в нем всегда работал отвратительно, но можно же было набрать Всеволоду.

Я проехала на автобусе весь город и прошла еще пару улиц, чтобы добраться до места встречи, несколько раз ошибалась поворотами и упиралась в бетонные заборы или свалки, но в целом городок мне понравился. Почему-то я ожидала увидеть что-то вроде Суздаля, туристического древнего городка на несколько улиц, а передо мной предстал густонаселенный развивающийся промышленный центр. Историческая часть с архитектурными постройками и старинными трамвайчиками сменилась бетонными ограждениями предприятий и тихими спальными районами. Конечно, вокруг не было никаких модных высокоэтажных новостроек или стеклянных ночных клубов, но что определенно мне понравилось, так это дороги без ям в асфальте, которыми изобиловал мой родной город. И везде было очень чисто – на газонах, тротуарах и дорожном полотне не было ни бумажки, ни бутылки, ни другого сора. Наверное, дворники здесь с пылесосами ходят или действительно работает известное правило:

чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят.

Сейчас же я оказалась на остановке, расположившейся на самой окраине города – за моей спиной стеной стояли дома с облупившимся от времени фасадом, а впереди расстилалось огромное поле, с одного края которого беспорядочно росли дикие яблони. За все время моего ожидания по дороге не проехало ни одной машины. Глядя на умиротворяющую картину, я задремала.

Пробуждение вышло резким – меня окатили холодной водой. Такой способ заставить человека проснуться мне был не знаком, и, резко вскочив с лавки, я хлопала глазами и разевала рот, не понимая, что произошло.

– Сдурела? Спать на солнцепеке? – прохрипели слева.

Я перестала изображать выкинутую на берег рыбу и повернулась на незнакомый голос.

– А водой-то обливать зачем? – я нахмурившись смотрела на деда, стоявшего передо мной.

– А чего такого? – он явно веселился, держа в руках ведро, из которого, по всей видимости, и окатил меня. – Ты сомлела, а тут рядом колодец с чистой водой. Она-то водица умная! Всю немочь с тебя смыла, а то бы до завтрева мучалась.

Он развернулся и махнул рукой в сторону:

– Садись пока в машину, а я ведро на место верну и потом твой чемодан закину.

На обочине стоял припаркованный старый внедорожник. Бормоча себе под нос ругательства в адрес шутника, я стянула с головы футболку, кое-как наспех отжала ее и присела на переднее сидение. Минуту спустя на водительское место опустился и мой провожатый. Я без стеснения разглядывала его. Ничего примечательного: невысокий, темноволосый и загорелый, но, судя по движениям, очень активный старикан лет под шестьдесят.

– Тю, да я ж представиться забыл! – сверкнул крепкими зубами он. – Илья Викторович. Можно просто дед Илья. Ну что, поехали?

– Да! – я заерзала, устраиваясь удобнее. – А можно мне поподробнее узнать, куда мы едем?

– Едем ко мне в гости, в деревеньку под названием Клюковка.

– Много клюквы?

– А то ж! Чуть в стороне такие угодья простираются. Вот на них-то и растет родимая. Бывает, с утра до вечера собираешь ее в туески, уже и ноги сбил и спина не разгибается, а она все не убывает.

– Хорошо, а дальше?

– А дальше поставлю машину, сдам тебя на поруки да займусь сараем, а то старуха всю плешь проела, дыра на дыре, – глядя на то, как он скривился, я поверила, что дела с сараем и правда были плохи.

– Э, стоп! Что значит на поруки?