Записки светского паломника. Полное издание. Книги 1—4

Не так часто, но можно встретить мою любимую буггенвиллию. Больше всего ее на окраине города, там, где много частных вилл. Это древовидная лиана с невероятной красоты сиреневыми цветками. При этом сиреневыми являются не цветы, а околоцветники. Сами цветочки маленькие, белые и едва заметны. Когда-то я пыталась вырастить ее дома, но безуспешно. Каждый раз, когда я вижу ее, то не могу отвести взгляд от этого парящего в воздухе розового облака.

Раз уж вы по моему совету не брали с собой крутую камеру, или оставили ее в номере, то обратите внимание на многочисленные фотобудки. Такие, которые у нас сейчас уже с трудом найдешь, разве только в супермаркетах. Так вот – тут их можно встретить довольно часто. Пользуйтесь на здоровье.

Точно также рекомендую обратить внимание на мини магазины из автоматов с едой. Для них сделаны специальные ниши, где расположены как минимум 6 штук автоматов с бутербродами, снеками, водой и лимонадами и даже предметами интимной гигиены. Полагаю, их задача не дать умереть нам с вами с голоду и от жары в сиесту – самые жаркие часы дня – с 14 до 16, когда многие заведения закрыты. И в воскресенье – когда закрыто почти всё на протяжении целого дня. Не работают даже супермаркеты. Весь город веселится и отдыхает.

Доступ к автоматам возможен 24 часа в сутки. А еще они выручат вас после 21 часа. Именно в это время город практически вымирает, закрываются супермаркеты, лавки, кондитерские, кофейни. Остаются работать только некоторые рестораны. В субботу, кстати, это происходит в 19 часов. То есть ощутимо раньше, чем обычно. Чем ближе вы будете к центру, тем, конечно, работающих заведений найдется больше, особенно магазины одежды и известных брендов, но минут 15 от центра – и уже полная тишина. А еще именно в этих автоматах вода стоит по 0,5 евро. Продвиньтесь чуть ближе к пляжу или крепости – и цена мгновенно возрастет до 1 евро за 0, 2 литра.

Мы с вами постепенно подбираемся к двум самым интересным вещам в Бари. Примерно как Канта больше всего интересовало и восхищало всего две вещи в этом мире: звездное небо над нашей головой и нравственный закон внутри нас, так и меня бессменно интересует в этом мире море и смысл жизни. О втором будем говорить на протяжении всей нашей книги – тема объемная и важная. Поэтому начнем с простого – с моря.

4

Море было моим чудом не эзотерического толка всегда. Наверное, это шлейф детства, каждое лето которого я проводила на море.

Какой-то сплав неясных мечтаний, фантазий, романтики, непередаваемой красоты, его особенного запаха, нежного рокота и шуршания родился тогда и идет со мной теперь по жизни. Год, когда я не увидела большой воды, кажется тяжелым и неудачным. Вот почему я всегда стараюсь соединить свои поездки с возможностью устроить себе очередное свидание со своим любимцем.

За свою жизнь я успела побывать на Черном, Японском, Средиземном, Адриатическом море. У каждого из них есть свои полутона.

Но в юности у меня, конечно, такой возможности не было. Санатории остались позади. Уникальный шанс пойти с классом в поход казался мне тогда спасительным чудом. Ну если не море, то хотя бы озеро. В направлении Карелии, куда наш учитель собирался вести класс, была цепь озер – Семиозерье. И именно в этот поход мои бабушка и дедушка, с которыми я тогда жила, отказались меня пускать.

10-ый класс, как и водится, подарил мне первую и по всем законам жанра совершенно несчастную любовь. И в попытке справиться с невероятным потоком чувств и эмоций я уже тогда не редко брала в руки молитвослов. Поэтому самым простым и естественным выходом казалось в ответ на отказ отпускать меня в поход сесть и начать читать молитвы.

Совершенно не помню, какие из них я читала тогда, прося при этом, чтобы меня все-таки отпустили, но помню мое невероятное удивление, когда через 15 минут в комнату вошел дед и сказал: «Собирай рюкзак». Как? Почему? Что такое случилось? Я мысленно задавала себе эти вопросы, но не смела сказать их вслух, боясь, вдруг он передумает. Торопливо собирая вещи, я пыталась осмыслить, как же так быстро я получила просимое. Много лет спустя я узнала, что порой ответы или помощь действительно приходят мгновенно.

А вот к поездке в Бари я подбиралась три года. Сначала пыталась попасть сюда на пароме из Корфу. Но дорога оказалась достаточно длинной, нужна была ночевка в Италии, что совсем не входило в мои планы. Потом пыталась попасть в Италию из Черногории. Но паром, который ходил раньше, был отменен. И только в этом году я вдруг со всей ясностью поняла, что надо ехать прямо сюда, без всяких окольных путей.

Хотя сам город был заочно знаком мне уже года четыре. Каким-то непостижимым образом я поселила в нем героиню одной из своих книг. Как же невероятно странно сейчас понимать, что я хожу по улицам, которые описывала тогда, любуюсь на замок, который разместила в виде заставки к одной из глав.

Многие писатели говорят и считают, что текст, многократно прочитанный и озвученный, становится самопровозглашенным пророчеством. Он сбывается, потому что большое количество людей в процессе чтения создают своими мыслями поле, чья плотность начинает превращать их в нечто материальное. Однако, сколько ни говори «халва», слаще во рту не станет. Сказали бы мы с вами это матери безнадежно больного ребенка, – что ей надо просто каждый день повторять мантру, что ее ребенок здоров… Но, может быть, людям творческого склада дано немножко уловить будущее. То есть не написанные «от балды» тексты сбываются, а тексты никогда не пишутся «от балды». Откуда они приходят – большой вопрос.

Набережная Бари считается одной из самых длинных в Европе. Она начинается в районе Paleze и тянется до рыбацкого поселка Torre A Mare. Именно поэтому, если вы скажете просто Mare, то вам могут показать путь до этого поселка. А если вам нужно искупаться, спрашивайте сразу пляж. Его здесь хорошо знают и обязательно подскажут вам дорогу.

Название у пляжа весьма специфическое – Panne e Pomodoro, что переводится, как «Хлеб и помидор». Говорят, название пошло от того, что бедные жители города с далеких времен приходили сюда отдохнуть с самой доступной пищей – чиабаттой и помидорами.

Не верьте интернету, где этот пляж называют не самым чистым. Я проверила – прекрасная вода и мелкий, чистый, почти белый песок. Дно моря в этом месте пологое, очень хорошо подходит для детей. Но, так как оно песчаное, то при больших волнах вода кажется мутной от поднимающегося песка. Вода у пляжа не застаивается, у береговой линии нет лагун и извилин. Но жителями были сложены несколько тонких каменных насыпей – волнорезов. Они отделяют среднюю глубину от большой, на которую уже не стоит заплывать, и служат местом отдыха и забав у молодежи.

После каменистого дна Адриатического моря в Черногории, когда идти по воде было ай и ой, мои ноги, наконец, отдохнули в песчаной неге.

Если вы будете прогуливаться вдоль набережной, то обязательно упретесь в древнюю крепость. Это самый настоящий средневековый замок – Швабский замок. Он прекрасно сохранился до наших дней, хотя был заложен королем Сицилии Роджером II аж в 1131 году.

Напротив замка, словно стайка перелетных птиц, сгруппировались яхты и лодочки. Это место – один из двух крупных рынков морепродуктов, и возле него всегда людно. Хорошо прожаренные почтенные итальянские мужчины с темно-коричневой кожей и седыми головами – ведут бурные дебаты здесь. Хотя порой их можно увидеть просто прилегшими на камни или парапет набережной в одних плавках, игриво поглядывающими на проходящих синьор и картинно выставляющими свои мускулистые ноги и руки. Это выглядит очень забавно.

Пальмы сопровождают меня на протяжении всей линии набережной, и я снова не могу привыкнуть к ним. Ведь вроде я в Европе. В моей голове Европа никогда не была связана с пальмами.

Крепость открывает нам проход в старый город. Здесь среди совсем узких улочек натыкаешься на сувенирные развалы, мелкие лавки, продавцов одежды и крохотные кафе. Где-то тут я должна была жить, и номер был забронирован еще в январе. Но я отменила бронь за несколько дней до отъезда, поняв, что совершенно не смогу быть уверена в сохранности своих вещей. И стала искать другой вариант для проживания в Бари.

Альтернатива появилась совсем неожиданно. Я спрашивала у русских, переехавших в Италию, группе, которую я нашла в Фейсбуке могут ли они посоветовать мне кого-то приближенного к православной церкви или кого-то, кто бы входил в ее местную общину. И мне дали сайт официального представительства русской православной церкви в Италии. Оказалось, что в Бари есть Паломнический дом при Патриаршем подворье Святителя Николая, принадлежащем Московскому Патриархату.

Радости моей не было предела, потому что это была возможность получить помощь по всем вопросам в поездке. Сам Дом паломника очень хорошо охраняется и оборудован железными воротами с электронным замком. Я понимала, что буду в безопасности здесь и физически, и материально, и душевно. Но имею ли я право разместиться в нем? Пустят ли меня?

Провидению было угодно, чтобы все и здесь срослось благополучно. И сейчас именно в Доме Паломника в Бари я пишу первые строки этой книги. Книги, которую вынашивала очень давно, но которую никак не удавалось дописать. И только здесь я вдруг поняла, какой она должна быть.

5

Уже первые русские путешественники на Запад считали святым долгом приложиться к мощам Николая Чудотворца. В 1459 г. совершилось первое известное нам паломничество в Бари – монаха Варлаама из Ростова Великого. После чудес, свершившихся от иконы, приобретенной в Бари, он основывает монастырь на реке Улейма близ Углича. К 1683 г. относится первая запись в архивах базилики св. Николая: группа паломников была зарегистрирована как Moschoviti, «московиты».

За время, прошедшее с 15 века, огромное количество самых обычных людей и царственных особ приходили с молитвами к мощам в Бари. Строительство паломнического дома, поэтому, явилось закономерным шагом. Но осуществить его получилось только в 1913 – 1915 годах.

Архитекторами подворья стали Алексей Викторович Щусев и Владимир Субботин, а иконы иконостаса были безвозмездно написаны парижскими художниками Альбертом Александровичем Бенуа и его женой Марией Бенуа. Длинные сводчатые коридоры наполнены покоем и тишиной. В каждой келье (так правильно называются комнаты в Паломническом доме) по несколько кроватей, прекрасный кондиционер, добротная мебель.

Конечно, не нужно воспринимать его как гостевой дом или гостиницу. У этого места совсем другие цели. Именно поэтому стоит быть готовым и к присутствию соседей и к тому, что душ и удобства не находятся в самой келье, а расположены в конце коридора на каждом этаже. Однако, вне крупных праздников – дней поминовения Святого Николая – наполнение Подворья не очень большое, и мне повезло прожить одной без соседей в келье весь отпуск.

Серый кирпич и основательность построек, арочные своды создают ощущение, что я живу в каком-то древнем замке. Во внутреннем дворе источник с родниковой водой и мои любимые бугенвиллии со стройными кипарисами, подпирающими небо.

В Паломническом доме два храма: Храм Николая Чудотворца и Храм Спиридона Тримифунтского, иначе еще называемый Старым Храмом. Также на территории подворья есть свои реликвии: чтимый храмовый образ св. Николая Чудотворца, ковчег с частицами мощей Киево-Печерских отцов, икона св. Серафима Саровского с частицей его мощей и икона св. праведного Феодора Ушакова с частицей его мощей. По понедельникам, средам и пятницам в 8 утра в Храме совершается богослужение.

Присутствие Русской православной церкви позволило служить на мощах Николая Чудотворца православную литургию на русском языке по вторникам и четвергам. Она начинается в 10.30. В понедельник в это же время служится молебен.

Я все никак не могла поверить, что это случилось, что я уже здесь. И что мне дарована такая невероятная возможность, потому что билеты, проживание и питание в Италии не из самых дешевых. Большим удобством в этой ситуации оказались бесплатные завтраки в Подворье. Хотя они и были скудными – запаренная овсянка и галеты. И очень выручили сравнительно недорогие обеды (13 евро) с тарелками фруктов, наваристыми супами, огромными порциями второго и даже мидиями. За эту сумму в Бари достаточно трудно поесть.

Надо сказать, что в этом городе нет промежуточной формы между ресторанами и кафе. В первых достаточно дорого, а во вторых исключительно фастфуд, причем булкового типа, о котором я писала раньше: фокаччо, пицца и много-много-много разных маленьких печенек на развес. И если у нас на каждые 15 минут пешего пути можно найти кафе, где насытишься полноценным обедом из трех блюд, то в Бари эту задачу решить не так просто. Не самый плохой вариант – кафе Peppo недалеко от вокзала. Меню небольшое, но стоимость блюд приемлемая: в среднем от 7 до 15 евро.

Будьте готовы, что если вы заказали пасту с морепродуктами, то мидии будут перемешаны с макаронами прямо в ракушках. И их придется аккуратно выуживать из блюда. Также можно пообедать в Belvedere, где в варианте шведского стола представлены несколько вариантов риса и макарон, морепродукты, овощи. Цены от 4 до 8 евро за порцию.

Однако на те же 8 евро я лично покупаю себе кучу всякой мелочи, которую могу есть один – два дня. Напротив подворья стоит супермаркет Dok, где можно купить любые продукты. Конечно, это тоже будут варианты перекусов, но, например, для меня йогурты, фрукты, сыры, ветчина – более полноценные и полезные продукты, чем пицца. В двух улицах от Подворья по правую руку находится китайский ресторан. Я не успела там побывать, но его хвалят и за обширное меню и за низкий средний чек.

Надо сказать, что фрукты в Бари достаточно дешевые. Абрикосы можно купить всего по 1 евро за килограмм. Это раза в два – три меньше, чем в Петербурге в это же время. И конечно стоит попробовать нежные итальянские пирожные (прекрасная маленькая кондитерская с желтым рогаликом через дорогу в 5 минутах ходьбы), чей крем всегда творожный (судя по вкусу), а тесто не откладывается в лишние килограммы на бедрах (ну я так надеюсь, по крайней мере).

Если у вас будет возможность готовить, обязательно дойдите до рыбных рынков – вас порадуют целые букеты мидий, маленькие осьминоги и невероятное количество различной рыбы.

6

Мы возвращаемся в Старый город, чтобы, наконец, прикоснуться к мощам Николая Угодника. Площадь города дает уникальную перспективу с видом на море. Белый камень в постройках отражает Солнце и слепит глаза.

Я вхожу в храм и не могу найти глазами, где же может быть служба. Католические скамейки, несколько экскурсионных групп. Фигура Николая стоит за стеклом, выше человеческого роста. Она сделана вся из чистого серебра.

Но я слышу, как откуда-то доносится многоголосое пение – женские голоса выводят старательно строки литургии. Я пытаюсь прислушаться, затем спрашиваю одного из служителей храма, и он показывает мне вниз со словами «крипта». Крипта – это подземная церковь, вход в нее находится по обеим сторонам от алтаря, и к нему нужно спуститься по небольшим лестницам. Я осторожно спускаюсь.

Идет литургия. Несмотря на большое количество скамеек, кои всегда присутствуют в католических храмах, все прихожане стоят. Практически все говорят по-русски. Хотя люди здесь из разных городов и стран. Уникальность литургии в том, что она проводится прямо над саркофагом с мощами Николая Чудотворца. Я бросаю записочки за решетку, где висит большая икона Николая, подаренная Храму в 12 веке сербским царем.

Мне сложно вспомнить, где и когда случился в моем сознании переворот, и я поняла, что святые – это люди. Люди, которые так же, как и мы с вами, ходили по этой земле, делали различные дела, ели, пили, спали. Но эти люди прославились своими делами еще при жизни и этим заслужили благодать от Господа. Почему лично для меня это было важно?

Однажды в храме во время литургии ко мне подошла женщина, держа свечку в руке, и спросила: «А где тут Богоматерь? Только нужна та, которая Иисуса родила». Эта история очень хорошо описывает состояние человека, который только приходит к вере. Для него все эти лики на иконах – про что-то не понятное. Их невозможно осмыслить, пощупать что ли, как и понять, а кто такой Бог, а где Он, а как Он может все ведать и понимать про нас. Это состояние, когда ты еще не веришь, тебе кажется, что все это какие-то непонятные сказки. И ты пробуешь обратиться к Богу скорее или от любопытства, или от невероятно тяжелой ситуации, когда уже некуда идти просить о помощи.

«Увижу – поверю», – сказала я однажды своей знакомой в ответ на ее рекомендации помолиться. «Поверишь – увидишь», – ответила она. И оказалась права. Но чтобы этот акт веры стал возможен, сознанию нужно за что-то зацепиться. Понимание, что огромное количество людей достигло такого уровня святости, что может теперь помогать нам оттуда в наших трудностях – дается несколько проще, чем огромный прыжок в веру в Неизреченного и Несотворенного Бога Отца.

Многие из нынешних святых жили не так давно: Матрона Московская, Федор Ушаков, Ксения Петербуржская, Иоанн Шанхайский, Лука Крымский. Мы знаем этих людей, знаем, как они жили, что делали, чем прославились.

Понимание, что умершие члены рода помогают живым членам этого же рода тоже знакомо нам из обычного язычества, которое еще живо во многих деревнях и селах. Надо сказать, у него для этого есть основания. Почти в каждой семье, даже и не в деревенской, есть история о том, как умерший родственник во сне предупреждал о надвигающемся несчастье или беде. Есть такая история и в моей семье и не одна.