Ромео для балерины

Забросив Лёву в садик, Саша подошел к Насте и сказал:

– Помнится, ты мне насчёт работы в Самаре намекала. Предложение остается в силе?

– Да, готовить документы?! – изумлённо ответила она. – Ты меня очень выручаешь, Байер! Иначе пришлось бы мне в Самару ехать… Когда планируешь отбыть?

– Сегодня. На документах завтрашнее число ставь, утром уже там буду.

Краснова с удивлением посмотрела на Сашу: «Что-то случилось у него, что ли? Такое ощущение, что он бежит из Москвы».

Через три часа Байер зашёл в квартиру с коробками, закрылся у себя в комнате. Алина слышала, как он собирает вещи, слышала звук разматывающегося скотча. Она вспомнила утренний разговор и начала беспокоиться. Все валилось из рук: задумавшись, порезала ножом палец, поджарка к супу подгорела, пришлось начинать готовить заново. Смутная тревога не давала покоя. Наконец, Алина не выдержала, поскреблась в Сашину дверь и после разрешения распахнула ее.

– Саш, я обед сварила, есть будешь?

– Потом, Алин, поем, когда соберусь.

– Ты приборку перед Новым годом затеял? – с надеждой спросила она.

– Нет, Алин, я в Самару переезжаю.

– Зачем? – обмерла Алина.

– А что в Москве оставаться?! Работа и в Самаре есть, сегодня оформил перевод в Самарский филиал МЧС. Мама с отцом из Германии в Россию возвращаются, дом готов,– потом посмотрел ей в глаза и добавил. – В Москве меня только вы и держали…

Алинка тихо осела на одну из коробок.

– На время уезжаешь?

– Нет, ты не поняла. Я, Алин, уезжаю насовсем. А вы живите в моей квартире, живите, сколько надо, Нора с вами остаётся. Лёва пусть мою комнату занимает, я ему книги оставил, компьютер. Ему у меня будет удобно.

– Останься… – прошептала она.

Байер оторвался от коробки и грустно спросил:

–А смысл? Остаться, чтобы снова жить как соседи?! Алин, я так не могу…

Алинка, бледная, встала и, не говоря ни слова, ушла в свою комнату.

Закончив сборы, Байер попросил:

– Алин, покорми меня.

Она не вышла, просто крикнула из своей комнаты:

–Там всё горячее, на плите.

Голос её предательски дрожал. Байер налил немного супу, положил пюре с тефтельками, поел через силу, хотя всё было очень вкусно. Алина из комнаты так и не показалась.

– Я заберу Лёву из садика, – сказал Саша, подойдя к её двери.

– Спасибо, – услышал Байер за дверью её грустный голос.

Байер привез Лёву домой, приготовил коробки у входа. Ярцева сидела на кухне за столом и смотрела в одну точку.

–Мама! Мы переезжаем?! – с отчаянием в голосе воскликнул Лёва.

–Нет, сын, это Саша уезжает, а мы остаемся… – бесцветным голосом ответила она.

И тут Лёвка взорвался плачем:

– Я не хочу! Я не хочу, чтобы он уезжал! Зачем ты его выгнала?! Тогда я тоже здесь не останусь!!!

–Лёва!!! Лёва, пожалуйста, прекрати истерику, – сама чуть не плакала Алина.

Лёвка оделся и, хлопнув дверью, выбежал из квартиры.

Саша, вынося по несколько коробок сразу, складывал их на заднем сидении. Когда коробки закончились, Байер поднялся в квартиру.

–Алин, Лёву позови: проститься хочу…

–Лёва во двор выбежал, ты его не видел?

–Нет. Но, может, и к лучшему…

Она сидела на полу в прихожей, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, там, где недавно стояли его коробки. У Байера заныло сердце. Он подошёл к ней и поднял с пола на ноги.

– Ну, давай прощаться что ли… Можно я тебя поцелую на прощанье?

И не дожидаясь ответа, привлек к себе, запрокинул голову и впился в её губы поцелуем. Она не сопротивлялась… И вдруг сделалась тяжёлой в его руках и стала оседать.

–Алина! Алина! Девочка моя! – хлопал Сашка её по щекам, пытаясь вывести из обморока.

Наконец, она открыла глаза и смотрела на Сашку, постепенно приходя в себя, слабая и бледная. Байер уже был на волоске от того, чтобы послать подальше идею с отъездом… Он помог ей подняться и всё ещё держал за плечи на случай повторной потери сознания.

И вдруг она сказала:

–Саша! Раз собрался – поезжай, не мучь ни меня, ни себя!

Байер кивнул, потом, смотря прямо в лицо Алине, произнёс:

– Я каждый день буду ждать твоего звонка с известием, что ты передумала… Слышишь?!

Он отпустил её плечи, круто повернулся и вышел. У машины остановился, поискал глазами Лёвку. Не найдя, сел в машину и быстро отъехал, как будто за ним гнались. Взволнованный внезапным обмороком Алины, только через полчаса Саша более менее пришёл в норму, сбавил скорость и включил радиоканал. «Боже упаси с ней прощаться навсегда! – думал про себя Сашка. –Сразу бы там, на месте, я умер бы от инфаркта… Тут на месяц уехал, и то зацепило!»

Говоря Алине, что уезжает навсегда, Байер слукавил: он ехал в Самару в командировку по обмену опытом. А в коробках были вещи, необходимые ему, пока он был студентом: книги, конспекты, общажная утварь. Сейчас он вёз их домой, чтобы не мешались в московской квартире. Но он и не думал, что их мнимое расставание так ранит их обоих. Поэтому уезжал с тяжёлым сердцем, вспоминая её больные глаза и как она потеряла сознание. Хотелось выть волком. Психологический прием, призванный, лишаясь чего-то, понять истинную ценность, рикошетом ударил по самому Сашке. Он ещё раз понял, насколько она ему дорога…

Байер остановил машину и вышел. Промозглый ветер остудил горячую Сашкину голову. «Нужно довести задуманное до конца: вдруг сработает, – сам себя убеждал Байер, затем горько усмехнулся. – Заодно и проверишь, как долго ты без неё продержишься, экспериментатор хренов!» Сашка вернулся в машину и продолжил путь до Самары уже почти без остановок.

* * *