Пере-игра

– Каким образом? Будет пирожки всем раздавать лично?

– Это было бы прекрасно, но будет долго. Даже не знаю, как бы я без него справился. Иногда план не нужен, всё складывается благодаря обстоятельствам. И так получатся даже лучше, чем следовать плану.

– Может быть.

– Не может быть, а точно. Во всяком случае – сейчас. Мы соберём этих людей на праздничный ужин от завода, в честь чего-то там. Пусть это ваш Заразин придумывает. А окончанием ужина станут пирожки и компот. Получится тот, кто нам собрался помешать, тот нам и поможет всё организовать.

– Компот тоже магический?

– Разумеется. Хотя, что такое магия? Просто технологии известные мне и не известные другим. В начинку пирожков будет добавлена трава, вызывающая стойкое отвращение к алкоголю. Вода, как принимающая энергоструктура будет с моим наговором-начиткой. Одним махом решим всю проблему.

Теперь одна часть будущих событий мне стала понятна. Реализация просьб, посетивших нас женщин, складывалась наилучшим образом. Однако плотное сотрудничество с Мишкой и предполагаемый отказ платить ему на его условиях, мягко говоря, вызывал панику. Никогда ещё сомнения не одолевали меня с такой силой.

– У кого проблемы решатся, а у кого и добавятся.

– Я же сказал, придумаю. И по тебе решим!

– Всё же не понимаю, как можно не отдать им деньги. По-моему здесь только два варианта.

– Не ограничивай себя. Всегда есть третий вариант, надо только его найти. А чтобы тебе на самом деле было спокойнее, обещаю, если не найду третий вариант, то расплачусь, как договаривались. Тогда никому точно ничего угрожать не будет. Скорее, наоборот, будут уважительно здороваться, что довелось работать со мной.

Это было что-то, во всяком случае, теперь можно было спать спокойно.

– Отлично, – сказала я бодрым голосом, закрывая эту тему разговора.

Магистр как-то странно на меня посмотрел. Я скосила глаза и осмотрела свою одежду, вроде ничего страшного не обнаружилось. Подумалось, что может кто-то плюнул жвачку мне на волосы, пока я ходила в пекарню? Пришлось подойти к тусклому зеркалу, висевшему на стене, перепроверить. Вроде всё было в порядке.

– Елена, вы достаточно хорошо знаете государственный гимн нашей страны?

Вопрос Аполлинария застал меня врасплох. Конечно же, я слышала его исполнение, но хорошо ли я знала текст? Даже самой стало интересно, удастся ли мне воспроизвести гимн полностью. Порывшись в памяти, сообразив, что мой хаотичный набор различных песен, сплетается в какофонию, я отрицательно мотнула головой.

– Помню, но не совсем, – призналась я честно.

– Придётся выучить!

– А это зачем? Министра обороны встречать будем?

После договора с Заразиным, отрезвляющих пирожков и удачного омолаживания старушек, меня бы уже и это не удивило.

– Зачем нам Министр? Пусть себе спит спокойно. Будем на нашем вечере Гимн исполнять!

– Для чего? Я, конечно, всё понимаю, но Гимн-то нам зачем? Вроде не первое сентября.

– Разве, чтобы проявить уважение к своей стране, надо ждать первое сентября? А где чувство патриотизма? – явно подтрунивая надо мной, рассмеялся Аполинарий.

– Ладно, не обижайся. Мне надо, чтобы стаканы с компотом дружно оказались в желудках наших клиентов. Чтобы никто не отказался, ты споёшь Гимн, а я скажу речь.

10. Дело делается

Через некоторое время моих препирательств, сошлись всё же на том, что для всех будет лучше, если мне позволят подпевать, а не исполнять указанное произведение. Певец из меня, по моему разумению, как-то не очень. В этом плане я относилась к себе критично, не хотелось травмировать слух окружающих.

Между делом Аполлинарий попросил меня вспомнить какие-то подробности из жизни Заразина. Имелось в виду то, что было известно в округе. Понятно, что лично меня в его жизнь не посвящали.

– А что именно интересует? Не особо знаю его жизнь.

– Какие вопросы решает, вообще любую информацию. Пригодится, – ответил мне магистр.

Я вспомнила, что по городу ходили слухи, что единственная дочь Михаила Андреевича и сын нашего мэра влюблены друг в друга. Однако отец жениха был категорически против их союза. Имел он какой-то «зуб» на Заразина, что-то когда-то не поделили вроде, а по официальной версии, он не хотел родниться с бандюком, по должности не положено или ещё какие причины. Но без согласия отцов, молодые вместе быть не могли, если только оказаться от родственных связей, слишком много амбиций и противоречий было намешано.

– Ясно. Надо переговорить с Михаилом, уточнить дату, время, обстоятельства и повод для посиделок наших работников, то есть организационные моменты. После оповестить всех, кто оставлял заявления, и собрать оплату. Елена, займитесь, будьте любезны. Приглашайте всех на послезавтра.

– А время?

– Сейчас, минут десять подождите, согласую с уважаемым Заразиным. И пусть он скопом оповестит рабочих со своей стороны, а мы со своей. Так надёжнее будет.

– Пожалуй, – согласилась я с Аполлинарием.

Намеченное сложилось быстро и без всякого плана получилось лучше, чем возможно могло бы случиться по плану. Сошлось всё. Даже такое на первый взгляд непредвиденное действие, как визит Михаила Андреевича с угрозами, только помогло предстоящему мероприятию. Без него собрать всех людей в одном месте было бы гораздо сложнее. Мне тогда Аполлинарий сказал, что иногда жизнь расставляет всё по своим местам лучше, чем мы сами, пытаясь предугадать направление и ход событий.

Та самая активная женщина, взявшая роль переговорщика на себя, принесла мне оплату, собранную с заявителей. Так было проще и удобнее. Отрезвляющие пирожки с компотом стоили не дёшево, людей набралось много, сумма получилась внушительной. Но половина из неё причиталась Михаилу Андреевичу.

Конечно, во избежание разных трудностей и неприятностей, можно было просто поделиться деньгами, распрощаться и уехать. Однако Аполлинарий всё же решил довести задуманное до логического завершения, то есть оставить заработанное себе целиком.

11. Вечерок, вечерочек

Небольшой ресторан, принадлежащий тому же Мишке, с трудом вместил всех пришедших. Тем не менее, поместились как-то. По официальной версии отмечали какую-то очередную дату из жизни завода. Ведущий отработал программу, чтобы гости не скучали, не зная чем себя занять.

Между прочим Аполлинарий сообщил мне, что по поводу исполнения мной гимна, он пошутил. За что сразу же получил от меня возглас, который уместил в себе и возмущение, и облегчение, и некоторый посыл не совсем цензурного содержания. Я же всерьёз готовилась, нервничала, переживала, оказывается – зря.

– Выступать буду я. Вы, Елена, можете отдыхать. Надо придать некоторую загадочность и магию этому моменту. Не зря же я маг, чародей. Тем более, подписывая заявления с согласием, все и так знают, для чего здесь собрались. Не обязательно прибегать к каким-то дополнительным ухищрениям в виде пения, – сказал он мне.

Что же такой разворот был не плох, я сменила гнев на милость, к тому же мне хотелось понаблюдать за чарами магистра. Это прельщало больше, чем становиться центром внимания публики, исполняя пусть даже самую важную песню страны. Не очень мне нравилось находиться под обзором многочисленных глаз. Зато Аполлинарию к вниманию привыкать не приходилось. Он и оделся, как можно бросче: короткий чёрный плащ с алой подкладкой, цилиндр, в руке была массивная трость. Его внешность, как специально, наилучшим образом сочеталась с подобным облачением. Чтобы придать большей мистичности, работники зала развесили гирлянды и перед выступлением магистра выключили свет. Яркое электрическое освещение сменилось мигающими, переливающимися огоньками.

После одной из вспышек, в центре сцены, у микрофона появился Аполлинарий. Если бы даже он бегал вокруг столиков с шаманским бубном, разодетый в меха, то эффект от его появления был бы меньше. Именно тот образ, который он себе выбрал, был абсолютно его. Те секунды, в которые он успел проявиться в пространстве, приковали к нему внимание публики. Музыкальное сопровождение чуть протяжное и несколько нагнетающее, создавало контраст внезапности и обусловленности происходящего. Даже Михаил Андреевич чуть не поперхнулся, хотя видывал всякое. Создавалось впечатление, что магистра занесло на сцену холодным осенним ветром, который бушевал на улице.

Дальше неким речитативом, певучей декламацией на только ему понятном языке, он произнёс речь, а после, резко перейдя в обычный режим разговора, поднял руку над головой и произнёс:

– Примите же дар природы в своё чрево, дабы отрешиться от пагубной привычки навсегда!

Официанты уже заботливо разнесли и поставили перед каждым сидящим стаканы с янтарным яблочным компотом и пирожки с особенной начинкой. Когда в воздухе прозвучало и зависло слово «навсегда», люди, как по команде потянулись к «дарам природы», им предоставленным. Возможно, в этом присутствовала какая-то доля гипноза, но отказов не было.

Я во все глаза смотрела на магистра. Это было потрясающе. Под впечатлением оказалась не только я, но и Михаил Андреевич. Он жестом пригласил Аполлинария к себе за стол. Тот, поклонившись, изящно сошёл со сцены, мимоходом взял под руку меня и непринуждённо подошёл к Заразину в моём сопровождении. Со стороны можно было подумать, что у нас с ним наметился роман, хотя в жизни ничего подобного не было.

Мы присели за столик. Сразу подлетел официант и принялся нас обслуживать.

– Однако, вы не зря берёте свои деньги. За такое зрелище можно было заплатить и без еды, которая прилагалась, – одобрительно сказал Михаил Андреевич, вытирая салфеткой губы.

– Это не еда. Это лекарство. А чтобы лекарство лучше усваивалось, пришлось прибегнуть к эффективной подаче. Не жаль терять доход от клиентов? Теперь они все будут трезвенники по убеждению, и с моей помощью, разумеется.