Двадцать ноль ноль

Мальчишки быстро обошли берёзу три раза. Дождь добрался до них, моментально накрыв ледяным душем, болью в висках и иголками во всём теле. А прямо перед ними развернулся огромный глянцево-чёрный экран. По нему, словно по толстому тёмному стеклу, струились потоки воды.

– Думай быстрее о Диснейленде, – со стоном выдал Стасик.

– Да я о нём только и думаю, – выдавил в ответ Валька. – Так что же это такое? – мальчик протянул руку, но вместо стеклянной стены его пальцы ощутили горячую и сухую пустоту.

– Ого! – следом и Валерка сунулся с неизвестность.

Переглянувшись и крепко взявшись за руки, ребята шагнули вперёд.

Их встретили оглушающая темнота и тишина, едва разбавленная далёкой, неразборчивой речью и смехом.

«Ноу, ноу, ха-ха-ха, о май гад, но-оу-у!» – слышалось откуда-то из темноты. Когда глаза привыкли, мальчики разглядели на фоне тёмного неба выделенные голубоватой подсветкой странные холмы и острые шпили замка. Ну очень знакомого замка, именно того, который предварял воскресный показ любимых Утиных историй, Чипа и Дейла, на худой конец Чёрного плаща.

– Так это… оно сработало, что ли? – оторопел Стасик.

– А почему темно-то так?

– Вот мы дурачины, – хлопнул себя по лбу мальчишка, – Лерка! Мы два дебила, а Америке сейчас ночь глубокая!

– Хей! – услышали мальчишки откуда-то справа, – Хуз хиа?

– Вот засада! Это же охрана, – прошептал Стасик, – валим быстро назад.

– Ага, – Валерка обернулся, но за спиной никакого экрана уже не было, – а… как?

– Давай сюда, скорее, – Стасик нырнул куда-то в кусты.

Валька бросился следом. В темноте, царапая руки и лицо жёсткими ветками и колючками, мальчишки продирались сквозь заросли, а рядом по аллее кто-то шёл твердой и быстрой походкой.

– Хуз хиа? – повторил охранник, – стоп, плиз, донт хайдс, – голос его был спокойный, даже дружелюбный. Но смысла его слов мальчишки конечно же не понимали.

– А я говорил, – зашептал на ходу Стасик, – давай английский учить по Викиному учебнику.

– Ага, сразу за десятый класс. Чего мелочиться, – Валерка пыхтел, откидывая от лица ветки.

– Как теперь ему объяснить, что мы не воры? И как здесь оказались?

– Даже если б он по-русски разговаривал, и то бы не поверил, – ворчливо прошептал Валька.

– Хватит препираться, как выкручиваться будем?

Кусты неожиданно кончились. Впереди расстилалась лужайка, ровная, чистая и безнадежно открытая. Ни кусточка, ни стеночки, ничего, где бы можно было укрыться от этого дружелюбного сторожа.

– Хей, гайз, донт ран!

Но ребята уже неслись по колкой и какой-то ненастоящей траве в никуда, в темноту, отчаянно надеясь на скорость своих ног. Но бежать становилось всё труднее.

В икроножных мышцах вдруг натянулись какие-то жилки, так болезненно, что ноги онемели. Лицо и руки закололи ледяные иголки. Резкая головная боль взорвала темноту перед глазами тысячами электрических вспышек, зелёных, малиновых, фиолетовых.

– А-а-а! – Стасик повалился на траву. Валерка пробежал по инерции ещё пару метров, но тоже не совладал с непослушными ногами. Уткнувшись лицом в странно сухую, похожую на пластиковую, траву он почувствовал, как сзади подбежал охранник, завёл его руки за спину, несильно стянул чем-то мягким.

– Дяденька, не надо, мы домой хотим, – жалобно выдал Стасик, вероятно уже пойманный и поднятый на ноги, – я стоять не могу… голова…

Точно, мы хотим домой, – только успел подумать Валерка, как холодные капли дождя застучали по спине и сразу стало слишком светло.

– У-у-у, – застонал где-то рядом Стасик, – как же болит голова…

– Мы? Дома? А были? В Америке? – Валька тяжело дышал, но всё же смог встать, огляделся. Стасик возился в высокой мокрой траве, пытаясь подняться.

– Мы сделали это, – друг ухватился за протянутую руку, – мы побывали в Диснейленде.

– Ага, в темноте по кустам побегали.

– В следующий раз, будем умнее, ночью сюда приедем.

– Ну уж нет, хватит мне таких аттракционов. А если бы нас не вернуло обратно? Что бы ты делал?

Озадаченный Стасик виновато опустил голову. Подошёл к берёзе и принялся отколупывать сгоревшую кору.

– Вот об этом я не подумал. Надо разобраться с механизмом телепорта. Выяснить как он работает, чтоб можно было им управлять.

– Ага, в учебнике по физике как раз всё подробно расписано, – съязвил Валерка, – в Викином за десятый класс, – тяжело вздохнул, и вдруг вскинул руку, показывая в сторону пруда, – Смотри-ка, вон ещё два дурака под дождём гуляют, приключения ищут. Прям как мы.

По лугу бодрым шагом маршировали два пацана, издалека очень похожие на Вальку и Стасика. Даже футболка у Валерки была такая же. И вдруг ни с того ни с сего ребята исчезли. Провалились сквозь землю. Вот только что были, и вдруг словно нырнули куда-то вниз.

– Показалось? – неуверенно пожал плечами Стасик. – Наверняка. Кто же будет под таким ливнем гулять. Вообще, здесь частенько миражи бывают. Мы прошлый раз Вику видели, помнишь? Так она никуда в тот день не ездила.

– И всё это безумно странно… – задумчиво пробормотал Стасик.

Тот неожиданный дождь, который ребята приняли за эффект телепорта и не думал кончаться. Маленькая тучка разрослась на всё небо, напитываясь влагой с окрестных полей, она тут же щедро отдавала её обратно. В густых испарениях тонули далёкие, видимые с вершины горы синие леса. Дождь старательно растушевал даже близкую, с Колковской стороны, линию горизонта, спрятал деревню под пухлыми клочками тумана.

Ёжась и передёргивая плечами от быстро остывающих капель, мальчишки спустились по скользкой тропинке к деревне. По традиции у дома Стасика молча кивнули. Каждый знал, что и об этом путешествии они оба будут молчать.

Вести добрые и не очень.

Тот же самый ливень прогнал Вику и бабушку с огорода. Они просто убрали вёдра и мотыжки под навес, решив, что дождь вот-вот закончится, но уже через полчаса стало понятно, что ненастье будет затяжным. Похолодало.

Так ещё ни с того, ни с сего опять отключили электричество. Внучка с бабушкой были как раз на кухне, собирались пить чай. Поначалу упало напряжение, так что свет стал тёмно-оранжевым, и под потолком повисло низкое, тревожное гудение, а потом кухню озарила слишком яркая вспышка и лампочка погасла.

– Ну что вот делают, так никакая проводка не выдержит. Вон, в сенях-то, так и не наладилось, – бабушка сердилась и на дождь, и на Вальку, и на электриков… Сердитостью маскировалась тревога.

А Вике в голову настойчиво лез вопрос: успел ли Алексей уехать до дождя и если успел, то взял ли с собой тёплую одежду? Дождь усиливал тоску, словно забирал Лёшку навсегда. Вике начинало казаться, что, если вдруг это ненастье не закончится, Лёшка уже никогда не вернётся, и она просто не выживет. Умрёт от тоски по человеку, которого, честно говоря, едва знает, но безумно хочет узнать. Несомненно, зачахнет здесь, под дождём. Если, конечно, не найдёт какой-нибудь способ отвлечься…

Но о чём бы Вика ни старалась думать, мысли всё равно приходили к общему знаменателю: жалко, что Лёшка уехал.

Из-за бабушкиного беспокойства за пацанов начала нервничать и Вика. Она то и дело выглядывала в окно, смотрела на тропинку, теряющуюся в кустах, ведущую из Вышкино, откуда и должны были вернуться мальчики, но они что-то не появлялись. Зато на тропинке вдруг возникла грузная фигура тёти Нины. Дождь, как назло, припустил ещё сильнее, так, что не стало видно даже соседней улицы.

Вика, накинув на плечи дождевик, выскочила навстречу. Она встретила тётушку уже изрядно промокшую, но всё же раскрыла над ней зонтик.