Три поросенка и Волк

Себя взяв в руки, он шалаш из камыша построил.

Нуф-Нуф, три дня поразмышляв, убил в себе героя.

Из брёвен, лыка и ветвей, валявшихся повсюду,

Он кое-как соорудил под ёлкой халабуду.

Примчалась белочка к нему, которая обычно

Всем тарахтит о новостях общественных и личных,

И рассказала, что к ним в лес пришла овечка Бета,

Она живёт то ли в горах, то ли в долинах где-то.

И хочет встретиться, представь, не с кем-нибудь, а с Волком!

Нуф-Нуф махнул: «Пойдём же к ней и разберёмся толком.

Овца? Одна? Не может быть! Овечки все трусишки,

Они встречаются в лесу не чаще, чем мартышки».

А на поляну, где уже овца митинговала,

Сошлась, слетелась и сползлась весёлая орава.

Ниф-Ниф всем уши прожужжал: «Я первым Бету встретил!

Наш лес, благодаря овце, известен всем на свете!»

Народу много собралось от мала до велика,

Все ждали, чем же наконец закончится интрига.

Старуху жабу на концерт под лапы притащили,

И черепаху из пруда внучата прикатили.

Овечка Бета, распаляясь, потея от волнения,

Произносила свою речь. Не речь, а обвинение:

«Я здесь, в лесу быть не должна. Должна я на леваде

Пастись спокойно, не боясь, по сторонам не глядя.

Но нет покоя – вечный страх моё терзает сердце.

Где этот страшный серый Волк? Он мне испортил детство!

Мне крупно повезло ещё – я до сих пор живая.

А сколько съедено овец или живёт, страдая!?

Как вам не стыдно, дядя Волк! Хочу ему сказать я:

«Вы негодяй!», но не скажу, ведь все зверушки – братья!

Я, например, люблю траву: питательно, полезно,

В ней витамины, калий, йод, селен, вольфрам, железо.

И шерсть поэтому густа, прекрасного окраса!

Вы злой и страшный потому, что кушаете мясо.

В нём есть плохой холестерин, плюс от него стареют,

Переходите на траву и будем вместе блеять!»

А Волк, конечно же, был тут, внимательнейший зритель,

Но кроме глупенькой овцы, его никто не видел,

Ведь все смотрели на неё, но после слова «блеять»

Он так захохотал, что с ног свалились два оленя,

И кучку наложил енот, от страха зайцы взмокли,

С куста обсыпалось синиц пугливых две-три сотни.

Овечка, закатив глаза, уже почти кричала:

«Мне всё понятно: злая мать вас плохо воспитала!»

Толпа пустилась наутёк, вопя, давя друг друга,

Ниф-Ниф на Волка налетел и отскочил упруго,

Примчался в свой шалаш стремглав, как лист, дрожа от страха,

В вигваме трепетал Нуф-Нуф – белее, чем бумага.

Наф-Наф закрыл дверь на засов и ставни на задвижку,

Играл на дудке, напевал и танцевал вприпрыжку.