Семь снежинок на ладони

Ну да, мне – уединение Драгаарда. А здесь, наверное, хозяйничает та сама особа, которая угрожала мне во дворце. Я бы на её месте тоже расстроилась: терять такое, когда оно находится в твоей собственности…

Хотя – минуточку! – как раз мне это всё и принадлежит. Пусть временно, однако всё же…

Нет-нет-нет! Мне сейчас и самой эта громадина не нужна. Тут под боком Олли, нофф Ларс, нойлен эта придурочная.

– О чём вы задумались? – вернул меня к реальности муж.

– А… О всякой ерунде: жизни и смерти, верности и предательстве…

– Я же уже забрал у вас яд, – шепнул мне на ушко нэрр Рауль, и я вздрогнула от мурашек, пробежавших по позвоночнику.

– Яд – дело наживное, – отмахнулась я и двинулась к особняку.

* * *

Мне отвели небольшую, но тёплую комнату с уборной и горничной, чтобы я могла привести себя в порядок перед ужином. Первое, второе и третье – мне всё понравилось. Служанка была почтительна и ничем не показала, как ей надоела эта чехарда хозяек.

Ужин тоже был хорош. Ужинали мы с нэрр-герцогом в столовой, за длинным столом, сервированным с торцов на две персоны. Еда была простая и сытная. Оленину запекли превосходно, она просто таяла во рту. Понятно, что готовили на мужской желудок, но я была не в обиде. После сегодняшнего дня я больше не ощущала себя ланью. Скорее, матёрым волчищем. Так что никаких претензий к ужину у меня не было.

И да, я проголодалась. Если бы нэрр-герцог повторил свой вопрос, я ему так и сказала бы. Но он не спрашивал.

Видимо, моя тарелка всё сказала за меня.

– Нэйра Эмили, наденьте в дорогу что-нибудь удобное, ехать нам долго.

– Конечно, – согласилась я.

– Все говорят «конечно». Но почему-то потом, затянутые в корсеты и узкие платья, начинают страдать и ныть, – как бы между прочим обронил супруг.

Не то чтобы меня сильно задело напоминание о двенадцати предыдущих жёнах и ещё неизвестно скольких обоже, я сама по этому поводу нэрру Раулю всю дорогу ноги отдавливаю. Но заподозрить меня в непрактичности? Нет-нет, сказал «удобное», будет удобное, решила я и велела подать домашнее платье и мягкие тапочки.

…Я рассчитывала на какую-нибудь фразу вроде «Не до такой же степени», но когда супруг меня увидел, он лишь одобрительно кивнул. Ладно. Сидеть так действительно будет удобнее.

На плечи мне водрузили шубу, на ноги – меховые сапоги, и мы вышли на мороз. Спереди и позади экипажа нас ожидали верховые в гвардейской форме. Лица стражей были скрыты платками. Это понятно. Я-то поеду в тепле саней, а им-то всю дорогу ветер в лицо.

– Ехать всю ночь, – заметил мой взгляд герцог. – Я способен за себя постоять, но хотелось бы, чтобы у меня было время хотя бы проснуться.

Я кивнула. Честно говоря, я просто не задумывалась о том, как мы будем добираться. В принципе, ночью тоже ехать можно, почему нет? Тем более в такой тёплой, дружественной, хоть и безликой компании.

Когда мы сели в экипаж и тронулись, в руках моего мужа появилась папка. На дверце с его стороны обнаружился подъёмный столик. Нэрр-герцог установил его в горизонтальное положение, зажёг над ним светильник, вытащил дорожную чернильницу и документы из папки.

– Не возражаете, если я поработаю? – скорее уведомил, чем спросил супруг. – Мне пришлось закончить с делами раньше обычного.

Наверное, мне надлежало ответить что-нибудь вроде: «Очень жаль, что мне пришлось создать вам столько неудобств», но в действительности мне было не жаль. До сих пор, по крайней мере. Пока нэрр Рауль неожиданно оказался самой большой удачей на фоне устойчивого фиаско со всех сторон.

– Пожалуйста-пожалуйста, нэрр-герцог, я буду репетировать нашу с вами семейную жизнь, – ответила я вежливо.

– Дорогой, – поправил меня муж. – Вместо «нэрр-герцог».

– Дорогой. – Я почтительно склонила голову.

– Дорогой Рауль, – поднял ставки супруг.

– Дорогой Рауль… – Я вложила в эти слова всю патоку, какую наскребла по стенкам медовой железы.

– Неплохо получается. – Он потянулся ко мне и коснулся моей руки. – Можете репетировать дальше.

Он уткнулся в свои бумаги, а я в окно. Следить, как мимо проплывают огни, было интересно, но мешал свет над импровизированным столом. К тому же я слишком устала от потрясений, что одно за другим сыпались на мою голову, и сытно поела впервые за день. В общем, вскоре я стала клевать носом…

* * *

– …Эмили, протяните ноги, – разбудил меня голос супруга.

Я открыла глаза.

– Давайте сюда ногу, – потребовал нэрр-герцог. – Давайте, давайте. Поздно стесняться. Мы уже женаты.

Я с сомнением поглядела на столик, где по-прежнему лежали бумаги. Я довольно смутно представляла, в чём именно заключался супружеский долг, но в романах он отдавался в постели. Во всяком случае, девушками. Поэтому пока не понимала, чего от меня хочет супруг. Но протянула ему ногу.

Нэрр-герцог сноровисто стянул с неё сапог и немного размял стопу через кожаную подошву тапочек. Это было так приятно, что я растерялась. Видимо, поэтому, понимая, что я не очень хорошо соображаю спросонья, супруг наклонился за второй ногой сам и проделал с нею то же самое. Затем он каким-то чудесным образом откинул спинку своего сиденья и вынул оттуда шкуру. Расстелил её на скамье, уложил сверху мои ноги и накрыл.

– Вы можете сильнее откинуться. Подложите под спину подушку. Потерпите немного, скоро станет удобнее.

Я кивнула, кутаясь в мохнатую шкуру и в блаженстве вытягивая ноги. Да, так гораздо удобнее…

* * *

Когда меня разбудили второй раз, экипаж стоял. Внутри было темно. Я упиралась головой во что-то удобное, свернувшись калачиком.

– Эмилия, вы можете выйти размяться, – заговорило это «что-то» голосом нэрр-герцога, и я осознала, что его рука обнимает меня за плечи. – Если хотите, можно выпить на ночь тёплого молока с булочкой. Здесь всегда есть что-нибудь свежее для постояльцев.

Он потянулся, высвобождая руку, и зажёг светильник.

– Давайте я помогу вам обуться.

Он проделал те же действия, что и раньше, только в обратном порядке, и я даже не успела смутиться под впечатлением того, что спала в обнимку с мужчиной.

Да, он мой муж!

Но я даже не заметила, когда и как это произошло!

Герцог толкнул дверь и спустился первым. Мы очутились в какой-то деревушке, возле дома, откуда действительно пахло сдобой. Уж не знаю, кто ест среди ночи, но я бы не отказалась. Гвардейцы тоже спешились, и их стало больше. Запорошенные снегом – видимо, те, с кем мы приехали, – вели своих коней в конюшню и о чём-то оживлённо болтали с теми, на чьей одежде таяли снежинки. Видимо, здесь у нас менялись провожатые. Очень гуманно, хотя я бы сама не додумалась.

В доме, который оказался постоялым двором, мне выделили целую комнату и предложили помощь дворовой девки, но я сказала, что справлюсь сама. Но оценила деликатность и заботу супруга. И от сладкой булочки с вареньем из морошки не отказалась. К экипажу я возвращалась в приподнятом настроении. И даже не сразу поняла, что изменилось внутри, когда нэрр-герцог распахнул дверцу.

Сидений не было.

– Эмили, поднимайтесь и усаживайтесь, не выветривайте тепло, – потребовал супруг, и я подчинилась. Только когда поднялась на ступеньку, я поняла, что вместо двух скамей внутри была большая… Язык не поворачивался назвать это кроватью. Лежанка. Сверху на ней были набросаны шкуры и подушки.