Любовь вслепую

Девушке на вид было лет двадцать, не больше. Она была худенькой до измождённости. Лицо со впалыми щеками почти просвечивало. Халат девушки был развязан, а сорочка поднята, открывая животик, округло выступающий над простым хлопковым бельём.

– Девять, – ответила пациентка.

Девять? Какие девять? На девяти неделях матка ещё не выходит за пределы тазовых костей.

– Вы обращались к гинекологу по поводу беременности? – продолжал задавать вопросы заведующий.

– Да, конечно, – закивала девочка. – Врач сказала, у меня двойня, – улыбнулась она. – Видите, как быстро растут.

– Вы делали анализ на ХГЧ?

Валентина закивала.

– По анализу врач и определила, что двойня.

– А на УЗИ вас направляли?

– Зачем? – удивилась пациентка. – Врач сказала, что часто делать УЗИ вредно для ребенка. В двенадцать недель и пойду.

Татьяна уже поняла, к чему ведёт Станислав Борисович, и, увы, никаких двенадцати недель у неё, похоже, не будет. Случай действительно был редкий, где-то один на тысячу.

– Как самочувствие? Есть жалобы?

– Как самочувствие… Токсикоз, – пожала плечами Валя. – Есть совсем ничего не могу.

– Давно?

– С самого начала.

– Давление?

– Вроде, нормально, – ответила девушка. – Не помню, чтобы были приступы.

– Мочу сдавали? Врач ничего не сказала?

Девушка пожала плечами:

– Вроде всё нормально.

– Это хорошо, – кивнул Станислав Борисович. – Анализы с утра сдали? – и дождавшись ответного кивка, продолжил: – А к нам с чем обратились?

Девушка засмущалась.

– У меня… выделения начались… Кровь, – выдавила она.

– Какого цвета? – невозмутимо уточнил Дежнёв, словно не замечая реакции пациентки. Вот из-за таких ситуаций Таня и считала, что мужчинам не место в акушерстве и гинекологии.

– Т-тёмные. Коричневатые.

Сейчас попросит показать прокладку, поняла Татьяна. Однако, нет. Станислав Борисович обернулся к ней. Зуева кивнула, что всё поняла.

– Татьяна Егоровна, пожалуйста, проводите Валентину Алексеевну на УЗИ, – попросил заведующий, отдавая направление. – А потом с результатами и пациенткой зайдите ко мне. Я буду в ординаторской.

– Что-то с детьми? – испуганно спросила Валентина.

– Давайте пока не будем торопиться с выводами, – Дежнёв похлопал девушку по руке. – Сейчас вы сходите на обследование, и уже тогда мы будем о чём-то говорить.

Дежнёв покинул палату, и пациентка быстро одёрнула ночнушку и запахнула полы халата.

– Что-то серьёзное? – жалобно спросила она у Тани.

– Станислав Борисович сказал идти на УЗИ, – напомнила Зуева.

Она совсем не хотела становиться гонцом, приносящим дурные вести. К тому же пока не ясно, насколько вести плохие. И Станислав Борисович её не уполномочивал. Узист в патологии был приходящий. Пришлось идти в другой корпус через длинный подземный коридор. Три мужика, сидящие под дверью кабинета ультразвуковой диагностики, пропустили двух барышень без возражений. Врач тоже оказался мужчиной, монументальным, как белый медведь в полярную ночь. Таня его раньше не видела. Он познакомился с направлением, выяснил, что за группа поддержки сопровождает пациентку, и приступил к священнодействию.

– Можно мне тоже посмотреть? – попросила Валентина.

– Вы всё равно ничего не поймёте, – честно ответил узист, которого тоже никто не уполномочивал.

– Всё так плохо? – испуганно спросила пациентка.

– Могло быть гораздо хуже, – всё так же честно признался врач. – Не волнуйтесь, сейчас Станислав Борисович вам всё расскажет. Он акушер-гинеколог, он со всеми тонкостями объяснит. Вытирайтесь пелёнкой, – велел он.

– А что с детьми? Всё нормально? – всё так же встревоженно поинтересовалась девушка.

– Мне очень жаль, – произнёс мужчина приговор и распечатал протокол УЗИ. – Но вы не беременны.

– А как же… – Валентина осела обратно на кушетку.

– Ваш лечащий врач вам всё расскажет. Поверьте, он сделает это лучше.

До ординаторской девушка шла в полной прострации, и если бы не Таня рядом, возможно, и дорогу бы обратно не нашла. Впрочем, и без прострации она бы заблудилась в местных катакомбах. Валентина ни о чём не спрашивала, погрузившись в свои переживания. И Таня в глубине души радовалась, что объясняться с пациенткой придется не ей. Зуева заглянула в ординаторскую и обнаружила там Марию Юрьевну. Пожилая врач-акушер, кряхтя, налила себе чай и сообщила, что Станислав Борисович «в берлогу уполз, карты заполнять». Узист сегодня должен был прийти после обеда, и Дежнёв на правах главного оккупировал пустующий кабинет. Обычно опущенные жалюзи создавали здесь полумрак. Но сейчас из окна лился утренний свет. Дежнёв поднял взгляд от бумажек. Зацепился им за пациентку. Потом посмотрел на Татьяну.

– Врач сообщил Валентине, что беременности нет, – пояснила Зуева.

– Сейчас совершенно точно – нет, – согласился завотделением, бросив взгляд в протокол. – Присаживайтесь. Валентина, вы знаете, как происходит оплодотворение?

Пациентка покраснела:

– Ну… Мужчина и женщина… – начала она.

– Я не о том, как происходит половой акт. А что происходит уже после того, как сперматозоиды оказались в половых путях женщины?

– Ну… Сперматозоид… сливается с… яйцеклеткой, – промямлила она, видимо, не понимая, почему врач спрашивает её о таких глупостях.

– На самом деле, всё не так просто. У яйцеклетки, – Станислав Борисович поправил очки, правда, без хулиганства, указательным пальцем, – есть плотная оболочка, которая мешает сперматозоидам в неё проникнуть. Поэтому сперматозоиды работают сплочённой командой, растворяя оболочку. И, наконец, одному из них удается проникнуть. Он, отбрасывая свой хвост, пробивается внутрь, и в тот же момент срабатывает сигнализация, и яйцеклетка становится непроницаема для всех остальных сперматозоидов. Собственно, технически она на момент оплодотворения даже не яйцеклетка, а так, заготовка. Проникновение сперматозоида внутрь активирует процессы, и вскоре мужское ядро сливается с женским, и в итоге получается полноценная клеточка, из которой готов расти новый организм. Он возьмёт половину генетического материала от мамы, вторую половину – от папы. Это понятно?

Валентина закивала. Она вынырнула из своих переживаний, пытаясь осознать смысл того, что говорил доктор.