Любовь вслепую

– Леди желает поиграть? – прошептал Дежнёв. С повязкой на глазах и связанными за спиной руками, в тёмной закрытой комнате он чувствовал себя… странно. Чего нельзя было сказать о мужском достоинстве, которое восприняло ситуацию «на ура» и воспряло духом, натягивая хлопковые брюки хирургического костюма.

Девушка (баба Глаша так легко не передвигается) обошла Стаса и, встав перед ним, прошелестела:

– Т-с-с-с! – и коснулась его губ пальчиком.

Дежнёв попытался поймать палец ртом, но Пипетка была шустрее. Она потянула Стаса за локоть. Двигаясь на ощупь, он, наверное, представлял собою забавное зрелище. Наконец поводырь остановился, точнее, остановилась, раздался тихий скрип колесиков, и коленей Дежнёва коснулось кресло, приглашая присесть. Узкая спинка слегка натягивала руки сзади, но пока вполне терпимо.

– И что дальше? – спросил он, понимая, что ответа не услышит. Но молчать и ждать было нестерпимо.

Девушка опустилась перед ним на колени и опёрлась локтями о бёдра, словно сама задумалась, а что дальше. А потом, словно приняв решение, выпрямилась и поползла нежными пальчиками под рубашку.

* * *

Таня до последнего надеялась, что Станислав Борисович не придёт. Ночь, роддом, дежурный врач… Что, карме было трудно поднапрячься?

Но он пришёл.

Заведующий вошёл в кабинет тихо, на цыпочках. Интересно, он думал, что сможет незаметно пробраться в тёмный кабинет из освещённого коридора?

Вот же кобель! Ладно – Таня, она хотя бы знала, к кому шла. А Дежнёв? А Дежнёву, видимо, глубоко плевать, к кому. Главное, чтобы костюмчик сидел. То есть, статус стоял. А кто его поднимет и куда пристроит – это вторично. Вот сейчас Татьяна ему ручки свяжет и в кабинетике запрёт. То-то весело будет!

– Ну, и какие у нас планы? – поинтересовался заведующий, послушно подставляя руки под жгут.

В его голосе не было бравады или блудливого хамства. Лёгкая насмешка. Он не верил в серьёзность визави. «Вот, я пришёл», – заявлял Станислав Борисович. – «А тебе-то не „слабо?“?»

Если честно, было слабо. И Зуева уже десять раз пожалела, что повелась на эту провокацию. Но сдаваться?… Это не повод сдаваться! В конце концов, она что обещала? Взять его «статус» в руки. Медик она или кто? И не такое в руки брала. На практике по патанатомии.

Таня, глаза которой уже адаптировались к темноте, довела заведующего до кресла и опустилась перед ним на корточки. Сколько можно тянуть? В любой момент может сработать ургентный. И тогда вся её конспирация полетит коту под хвост. Татьяна сняла очки, положила их в карман халата, аккуратно развела колени Дежнёва, чтобы подобраться ближе к телу, и сунула руки ему под рубашку. Станислав Борисович вздрогнул, и пальцы заколола «гусиная кожа». Кто бы мог подумать, что завотделением такой… отзывчивый. Таня повела кончиками пальцев по рёбрам, задирая рубашку. В сгустившейся тишине было слышно, как участилось дыхание у связанной «жертвы». Кожа были сухая и тёплая. От Станислава Борисовича пахло чем-то терпко-мускусным. Хотелось прижаться носом к нему, чтобы раствориться в этом запахе. Таня, чуть царапая, уложила ладони ему на грудь. Сердце стучало так сильно, что отдавалось в руку. Татьяна подалась вперёд и провела кончиком языка по животу, от пупка к грудине. Заведующий шумно вдохнул воздух и прошептал на выдохе:

– Освободи мне руки.

Таня вновь приложила пальчик к его губам, но он успел его чмокнуть и негромко рассмеялся:

– Хулиганка. Поймаю – отшлёпаю.

«Поймай сначала», – усмехнулась про себя Татьяна и теперь повела руками вниз, скользя по животу к паху, пока не натолкнулась на «статус» в полной боеготовности. Таня прижала к нему руки, и член дёрнулся в её руках. Ну уж нет, попался. Она потянула вниз штаны на резинке и обнаружила, что заведующий не носит под ними белья.

* * *

Шутки хулиганистой Пипетки перешли все границы приличия. Но Стасу на это было уже плевать. Он настолько завёлся от нехитрых, практически невинных ласк, что ему уже стало реально всё равно, с кем он сейчас и где. Чисто-мужское достоинство распирало изнутри. Дежнёв толкнулся в руки девушки, намекая, что просто подержать в руках – не совсем то, что ему сейчас нужно. Неудобство позы раздражало, но это – чертова физиология! – лишь усиливало возбуждение. Хотелось всего и сразу, желательно – в женское влажное тепло. Зажать наглую Пипетку прямо на здесь, на кушетке, и… В общем, крамольные мысли Стаса лишь подогревали пожар ниже пояса. Когда он уже был готов послать к хренам огородным дурацкие правила и расстегнуть жгут, Пипетка словно очнулась ото сна и начала несмелые движения вверх-вниз. Стас бы, наверное, выругался, если бы эта невинность в самый неподходящий момент в самом неподходящем месте не срывала до такой степени крышу. От невесомых касаний холодными руками горячего члена мозг завис.

– Твою мать, – чуть слышно процедил Стас сквозь зубы и сдвинулся ниже, ближе к девушке, вжимаясь в её пальцы, обтираясь об её руку, обнажая чувствительную головку.

Пипетка, наконец, осознала, что от неё требуется, двигаясь всё уверенней и крепче, а грудь Дежнёва обожгло её дыхание. Острые зубки сжали сосок. Ощущения на грани боли ударили прямиком в пах, в до краев наполненную… ну пусть будет «чашу терпения». Оглушительный оргазм накрыл Стаса за секунду до того, как он излился на себя. Следом за разрядкой пришло опустошающее безразличие.

На живот Стасу опустилась бумажная салфетка. Какой сервис! Нужно было как-то отреагировать. Что-то сказать. Только что? «Спасибо, у тебя волшебные ручки»? «Ещё никогда мой status так не поднимался»? «Отныне мой status в надёжных руках»? Но пока Дежнёв обдумывал ответ, Пипетка вновь опустилась на колени и невесомо коснулась губами его груди. Чуть правее и ниже левого соска. Туда, где билось его сердце.

И Стас промолчал.

Спустя минуту в кабинете щёлкнул замок, а потом стукнула дверь. Дежнёв вытянул руки за спиной, чтобы извернуть кисть и расщёлкнуть кнопку. Жгут со стуком шлёпнулся на пол, затёкшие руки повисли вдоль кресла. Стас заставил себя снять маску с глаз. В темноте слабо просвечивал прямоугольник дверного проёма. Завотделением быстро обтёр сперму с тела, благо на столике стояла коробка с вытяжными салфетками, и натянул штаны. Подводя итог случившемуся, он должен был признать, что если с размерами пениса у него всё было нормально, в пределах нормы, то предварительное время коитуса вряд ли порадовало едкую Пипетку. Это раз. Два: теперь ему будет непросто работать в этом кабинете. Запах секса и адреналина щекотал ноздри. Внутри ещё потряхивало.

Стас вышел из кабинета и огляделся в поисках случайных свидетелей. За углом начинался холл. За столом спала – или делала вид, что спит, Татьяна. На скамейке рядом, укрывшись покрывалом, лежала Оленька. Одна или вторая? Впрочем, и акушеркам пробраться мимо бдительных охранниц труда не составило бы.

Завотделением вошёл в освещённую ординаторскую. Выкинул в ведро смятые салфетки. Положил в ящик подобранный с пола жгут. Закрыл ящик. Потом, стараясь не думать, что он делает, Стас открыл шкаф, где висело его пальто, достал из внутреннего кармана портмоне и вынул из него фольговый квадратик. И положил рядом со жгутом.

Он обязательно поймает Пипетку. И отшлёпает. Потом. Как-нибудь.

* * *

В тишине Таня прекрасно слышала надсадное дыхание Станислава Борисовича и его сдавленные стоны. Он был такой открытый и такой беззащитный, что Татьяне захотелось его пожалеть. Рядом с его грудью было отчётливо слышно, что сердце Станислава Борисовича стучало так, будто мчалось наперегонки с её собственным. Таня вышмыгнула из кабинета, и руки её были ледяными от волнения. Она дёрнулась в поисках, где бы спрятаться, но решила, что лучшее место – на виду. Она села за стол на посту, уложила руки на предплечья и притихла. Казалось, вечность отстучала на её барабанных перепонках «Аиду», прежде чем со стороны кабинета УЗИ послышался чуть слышный скрип половицы. Второй заход он там делал, что ли? Даже когда заведующий проскрипел за другой поворот, где находилась ординаторская, Таня боялась шевельнуться. Вдруг он подглядывает? А она тут – раз! – и так подставится. Руки потихоньку согревались, и Зуева сама не заметила, как из притворного сна погрузилась в сон настоящий. Ночь прошла довольно тихо. Ночью её побеспокоила лишь одна беременная, заявив, что рожает. Ничего она не рожала, схватки были тренировочными, пациентку уложили спать… Однако времени было уже половина шестого, и медсёстры решили, что нет смысла на полчаса ложиться. Попили чай с остатками тортика и принялись за утренний функционал. На фоне рутины из градусников, весов и баночек мочи вчерашняя ночь казалась дурным сном. На трезвую голову всё выглядело… дико. Тане в голову пришло слово «необузданно». В руках себя нужно держать. СЕБЯ нужно держать в руках. И ей, и Станиславу Борисовичу. С виду такой интеллигентный человек, а внутри-то – э-ге-гей! И снаружи – о-го-го! Жеребец, блин. Дикий. Мустанг необъезженный.