Нечто. Разгадка смерти

– Не за что, – отозвался Борис. – Только не подумайте, что я теперь всегда буду выгораживать вас.

– Я учту, – улыбнулась Ника. – Вы наш новый учитель биологии?

– Да. Борис Федорович.

Ника довольно приподняла брови.

5

После неудачной геометрии 11«А» разобщенными группками отправился на физкультуру. Мимо Ники проплыл Сережа, который, в общем-то, нравился ей, исключая внешность, характер, манеры, убеждения и успеваемость. Она не общалась с ним с третьего класса, как и с большинством своих сокамерников. Впервые пообщаться с Сережей Нике удалось, когда у нее появилась аська. При этом они продолжали не здороваться друг с другом. А, встретившись на улице, оба старательно делали вид, что заняты раскопками в телефонах или подтягиванием неблагонадежных шнурков.

– Кто ставит физру вторым уроком? А потом на биологии жариться! – возмущалась Алина, которую редко удовлетворяла действительность.

Эта девушка давно раздражала Нику. Со слезливым видом Алина благоговейно приклеивалась к Марго и грузила свою жертву рассказами (почти всегда надломленными) о взаимоотношениях с парнями, родителями и сестрой, а так же предполагаемыми проблемами в будущем. Во время таких психологических атак Ника обычно хохотала с Витой. Если же Вита развлекалась в компании Алекса, который чаще сбегал с ребятами в столовую и выжидал там бесплатный никем не востребованный бутерброд, Ника забивалась в угол и со смесью безразличия и непонимания наблюдала за ходом школьной жизни.

Маргарита сочла нужным ответить со скорбным лицом и скрытым выражением мнения, что Алине лучше было уйти после девятого класса.

– Да, это ужасно… – пробубнила она.

Ребята разбрелись по раздевалкам. Переодеваться приходилось в толкотне, придерживая при этом входную деверь, в которой, как же как и во всех туалетах, кроме учительского, отсутствовал замок. Девочки боялись домогательств мальчиков, а мальчики – разъяренных девочек, притворно зло мстившим им.

Неожиданно коридоре раздался пронзительный визг, от которого истлевшая побелка на стенах начала угрожающе осыпаться.

– Пошевеливайтесь, инвалиды! – завопил учитель физкультуры из коморки, которая больше походила на склад в имении Плюшкина.

В своей берлоге он прятал свое внушительное тело, ленясь лишний раз пройтись по этажам. Почти никто и никогда не мог похвастаться роскошью увидеть его за пределами крыла с двумя спортзалами, расположенными один над другим.

Эмиль Рудольфович Пжуска выплыл из своего укрытия и предстал перед детьми во всем великолепии изношенного полиэстерового прикида, бывшего последним шиком во времена первого «Брата». Это был человек среднего роста и средних лет с впечатляющим животом, осанисто свисающим почти до бедер. Не помогал даже ремень, который Эмиль старался потуже затянуть на своем главном украшении. Футболка несмотря на все усилия положить ее на свое достояние как можно более небрежно натягивалась на выпирающий вырост живота, как на барабан.

– Разорался, – фыркнула Ника.

– Ник, он же все-таки учитель! – не выдержала Марго.

Вероника не терпела Эмиля гораздо больше, чем остальных учителей, почти так же яро, как Римму Эдуардовну. Каждая их встреча заканчивалась дуэлью, где победу почти всегда одерживал Эмиль Рудольфович. Он так радовался своим словесным победам, что вовсе не думал, что Ника не имела права препираться, чтобы не нагонять на себя гнев надсмотрщиков, как она называла преподавателей. Однако, сегодня Ника уже подпиталась силой утреннего переругивания, и море казалось ей по колено. Гнев родителей сейчас виделся призрачным и нестрашным, хотя, как она ни старалась убедить себя в обратном, был ей вовсе не безразличен. Все ее свободолюбивые речи таяли по мере того, как она с тройками по черчению подходила к суровому крыльцу своего дома.

– Представляешь, – шепнула Вита на ухо Марго, когда они подходили к мистической черте, отделяющей обычный мир от владений Пупка. Это свое нелестное прозвище Эмиль знал и негодовал, если оно было услышано им. – Вчера Алекс видел его с Поломойкой!

– Так это правда? – удивилась Марго, поправляя майку, выдающую античные пропорции.

– Да они же постоянно ищут друг друга и орут на всех. А потом сплетничают.

– Ого! Во Пупок дает! – присвистнул Степа, местный весельчак и балагур, – а мы-то думали, он чаек остается пить после уроков.

– Ты что встрял? – вмешалась Ника. – Не хватало, чтобы завтра об этом вся школа знала. Ты же язык себе так и не подрезал!

– Да что такого? – не обиделся Степа. – Если это реально так?

– Да то, что это догадки, и нечего нас упоминать. Иди отсюда.

Вита, больше всего в жизни любившая собственное отражение, вытеснила из поля зеркала Марго и достала блеск.

– Ты же на занятие идешь! – покосилась на подругу академичная Марго.

– Ну и что? Красивой надо быть всегда!

Ника вспомнила, как однажды на праздновании своего дня рождения Вита каталась на американских горках, гастролирующих в их городке, вопила как резанная и хватала соседей за руки. Девочки по привычке кричали: «Мы все умрем!» и находили это уморительным. Как только аттракцион начал останавливаться, Вита, несмотря на кружение в голове, достала косметичку и начала прихорашиваться.

Ожидающий своих жертв Эмиль Рудольфович с наслаждением вдохнул плесневелый полуподвальный воздух, способствующий потоку его неудержимого остроумия. Заприметив девочек, облепивших зеркало, он, поигрывая ключами, изрек несколько непреложных истин с таким видом, словно сам только что очистился от всех грехов, которых у него, впрочем, и не могло быть.

– Еще не все зеркало облизали? – с показным пренебрежением скривился Пупок. Его лицо выражало полнейшее отречение от таких недостойных забав. – Подлижите вот здесь, тут пятно. Наверное, ваши предшественницы губами прижимались.

В этот момент кто-то из гиперактивных учеников, даже не успев зайти в спортзал, ударил его мячом по голове. Эмиль прокричал что-то угрожающее, но, так и не найдя виновного, оскорбленно открыл дверь. Народ повалил в зал, толкаясь и злословя.

– Построились, увальни! – для порядка Эмиль Рудольфович даже свистнул.

Вопль свистка разнесся по огромному спортзалу. Вита поморщилась, потом улыбнулась, увидев, как Алекс дергает себя за брови.

Класс лениво пустился бежать. Вита, Марго и Ника отстали от общего потока и караулили каждое движение Эмиля. При малейшей возможности, если он отворачивался от гурьбы подростков и выходил из зала, девочки, тяжело дыша, переходили на шаг, постоянно косясь на дверь.

– Ненавижу бегать! – пожаловалась Марго. – Все нутро как будто обгорело, ненавидишь себя за то, что против сил бежишь, ненавидишь свои ноги!

– Вернулся! – предостерегла Вита.

Она преспокойно, словно не нарушала правил, побежала. За ней с такими же ангельскими ликами поспешили Марго и Ника.

– Так! Совина, ты, оказывается, бегать умеешь? – издевательски – небрежно, словно систематическое задевание учеников не было его самоцелью, осклабился Эмиль.

Ника прошептала что-то невнятное.

– А ты, Мольская, что остановилась? – обратился он к Яне. – Будешь еще круг дополнительно бежать! Я вас отучу бездельничать, пенсионеры! А вы что расселись? – напал он на тех, кто пригрелся на лавке. Поняв, что им не отвертеться, они на ходу принялись придумывать заезженные отговорки про травмированный пальчик и потерянную справку.

Когда мальчики и некоторые девочки, ими интересующиеся, начали играть в теннис, Ника, Вита и Марго, не переносившие атмосферу спортивного зала, решили выскользнуть оттуда и прошмыгнуть в раздевалку, чтобы спокойно посидеть там, впервые почитать заданный на сегодня параграф, поговорить или посмеяться. Вместе они всегда находили, чем заняться, хотя иногда в их планы вмешивались Алекс или Алина. Но сейчас последние воодушевленно следили за мячом, даже отвлекшись ради этого из телефонов.

– Эмиль Рудольфович, – услышали девочки просьбу Алекса. – Покажите нам еще раз тот прием!

Александр Правдюк, воздыхатель Виты, занимался волейболом. Это было третьим интересным ему занятием помимо интернета и прекрасного пола.

– Я вам его уже показывал, – ворчливо пробубнил преподаватель.

Ника фыркнула, всем своим видом говоря: «Лишнее доказательство». Впрочем, с ней никто не спорил. К счастью, Пупок этого не увидел. Впрочем, и демонстрировать натужную ловкость, оттопыривая коротенькие руки над досаждающе выпячивающимся пузиком, ему не слишком-то хотелось. Поэтому он нахохлился и дал понять, что занимается отчетностью.

Дождавшись, когда учитель отвернется, чтобы корявым рядом непонятных знаков сделать запись в журнале, девочки одна за другой выскочили в коридор и побежали к спасительному помещению. Услышать в тот момент крик Эмиля и почувствовать, как сердце пристыжено дрожит внутри, было бы мучительно несправедливо. На сей раз проказницам повезло.

Но в раздевалку вместе с тремя счастливицами все же увязалась Алина. Они добежали до цели и со стуком, захлопнули дверь. За небрежное обращение с социалистической собственностью их всегда ругала хмурая растрепанная уборщица, получившая прозвище Поломойка. Ко всеобщему удивлению в укрытии уже оказалась Яна, чересчур веселая и подвижная девушка. Ника едва не увлажденными умилением глазами посмотрела на ее большеглазое лицо с идеальными зубами, предвкушая уморительные полчаса. Яна обладала несомненным талантом к лицедейству и пантомиме. Она обожала корчить широкий спектр гримас и кривляться. Исключение составляли только минуты, когда она неудачно отвечала у доски.