Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий

* * *

У городов, стоящих на порушенных крестах, на могилах, цинично лишённых родовых имён, плохая энергетика. Они гибнут в пожарах, подвергаются разрухе и дурным метаморфозам. В 90-е годы Москва превратилась в большой базар. Магазины опустели, а «челноки» оккупировали стадионы, включая безразмерные Лужники, павильоны ВДНХ, подвалы, подвальчики и подворотни. Все словно сошли с ума. Одна часть населения пыталась подороже продать, другая подешевле купить. Снедь была несъедобной, а одежда с браком, приобретённая на вес в Турции и Китае. И за всем стояли очереди. Такого шабаша я больше не помню.

Но так же тягостно лицезреть нынешнюю Москву, бьющую по глазам пренебрежением к историческому прошлому, засиженную, как жирными мухами, скульптурами неутомимого Церетели, совсем уже не Москву, а другой город для других людей, создающих себе причудливое пространство: дома-трубы, дома-карандаши, дома-стекляшки, кубы, эллипсы и иные гигантские геометрические фигуры, возле которых чувствуешь себя униженным и оскорблённым. Не лучше и ульи безликих, однообразных типовых построек, населённых монотонно жужжащими роботами. Живая столица превратилась в чёрствый город-офис, в котором за ненадобностью исчезают книжные магазины и библиотеки. Пешеходные улицы и зелёные квадраты вновь зачатых сквериков, похожих на бильярдные столы, ничего не меняют по существу и выглядят как дань моде. Красиво, удобно, спасибо. Но это не Москва, Москву убили.

Гигантизм столицы удручает. Она пухнет, жиреет и ухорашивается. Хвастать тут нечем – это типично имперское явление. Как ни называй – Русь ли, Великая, Белая и Малая России, СССР, Российская Федерация – мы всегда были империей. Огромная, прирастающая метастазами Москва – государство в государстве, с которого провинция, отличающаяся кардинально, стремится брать пример, но выдаёт лишь искажение пропорций. Это разные планеты, их суть нельзя экстраполировать. На самом же деле провинция и есть Россия, она лучше, чище, возможно потому, что беднее, менее развращена и хуже информирована.

Я всегда плохо чувствовала себя в Москве и только в изумрудной Хосте обрела равновесие. Квартира просторная – три комнаты и большая лоджия, где я уже много лет встречаю весну и провожаю осень. Стёкла – от пола до потолка – мягко скользят в алюминиевых пазах, и моя кровать повисает над внутренним двором, заросшим буйной флорой Кавказа.

Запахи юга дарят блаженство. Мясистые лепестки магнолий источают сладкие волны забвения, тонко струится аромат обильно цветущего два раза в год белого бересклета, зонтик тёмно-зелёной мушмулы даёт любительницам дворовых посиделок защиту от летнего дождя и солнца, дикая алыча роняет рано созревшие, никому не нужные плоды. Понизу теснят друг друга кусты вечнозелёных растений, на которые местные жители не обращают внимания, только курортники иногда виновато сорвут веточку розмарина или лавра для зимнего супа в далёкой стороне.