Рыбка золотая

Рыбка золотая
Светлана Петровна Морозова

«Рыбка золотая» это книга, где герои испытывают все! – любовь и страсть, предательство, обман, измену, крушение из-за стремления к богатству, жертвоприношение и преступления, отчаяние и вера в возрождение, искупление грехов… Что и где у кого перевесит на весах совести, какой путь выбрать – падение или остаться Человеком? Преодолеть слабости, укрепить веру в себя через воскрешение? – твой выбор пути своего, Человече! Никто не даст нам избавления, кроме тебя самого! Научись жить с верой в Господа, который поможет и подскажет! Научись слышать Его и внимать Его голосу, зовущему вперед к вершинам совершенства!

Ну вот, в очередной раз я сбросила старую кожу. Как говорил великий поэт Николай Гумилев: «Только змеи сбрасывают кожу, чтоб душа сгорела бы дотла. Ну а люди сбрасывают кожу, изменяя души и тела». Я – Змея, и мой удел – сбрасывая, менять шкуру, и возрождаться. Утешаю себя надеждой, что напоминаю не только Змею, но птицу Феникс.

Ах, как надоела эта постоянная дурацкая борьба. Надо опять искать новую работу. И вообще – жизнь менять! Окончательно поняла, что с новым секретарем горкома Коршиковым не сработаюсь, пришла пора расстаться.

Все произошло очень быстро. В угоду секретарю обкома Коми Иван Павлычу необходимо было скорректировать проект застройки города, изменив очередность строительства и начать строить микрорайон, чтобы сформировать центр города, а потом продолжить остальную застройку по генплану.

Прежний секретарь горкома, уважаемый всеми Юрий Алексеевич Спиридонов уже был переведен в Сыктывкар на место второго секретаря обкома, и у нас появился Коршиков, которому было ох как далеко до могущественного умного и демократичного Спиридонова! Коршиков это понимал и всеми силами старался доказать, что он сильный руководитель, спуску не даст никому. Моложавый, этакий красавчик, амбициозный с жестким взглядом, из тех, которые часто становятся тиранами.

На совещание к Коршикову по вопросу о реализации идеи строительства нового микрорайона в центре города были приглашены все заинтересованные лица – заказчик, строители, инженерные службы и проектная организация. Из Комигражданпроекта на совещание приехала главный архитектор проектов Изольда Бронштейн, с которой мы имели общую точку зрения на эту «красивую» авантюру. Все дело в том, что строить микрорайон ради завершения центра города в предлагаемом секретарем обкома месте было невозможно из-за отсутствия необходимых ресурсов инженерных сетей. Строительство его можно было начать лишь после завершения первой очереди строительства, а в это время готовить подводку сетей от основной теплотрассы, чтобы не забирать ресурсы от уже существующей застройки, создавая нехватку тепла и воды для всего города.

Все заинтересованные в строительстве стороны понимали это, как говорится, без вариантов.

У меня и в мыслях не было, что эта абсурдная идея может пройти! В предбаннике у Коршикова мы успели это обсудить. Потом всех пригласили «на ковер».

Вошли в кабинет. Коршиков прохаживался возле окон вдоль длинного стола заседаний. Мы прошли к столу. И вот тут-то произошла немая сцена, где главное действующее лицо держало длинную паузу. Коршиков, кивая головой на приветствия, продолжал прохаживаться и не приглашал садиться! В результате мужики приземлиться на стулья не осмелились без приглашения, устроились позади стульев. Сели только я и Изольда. Она уселась, но, поняв, что сидеть хозяин не предлагает и мужики стоят, хотела встать, но я пресекла эту попытку, прижав ее бедро к стулу и шепнула: « Сиди! Пусть мужики выслуживаются, мы посидим».

Два часа проваландались с обсуждением! Коршиков давил всех с их точками зрения. А мужики так и торчали на ногах, переминаясь с ноги на ногу. А хозяин-барин за их спинами прохаживался, разминая ноги. Видно было, как страдал от усталости хромоногий зампред Артеменко, опираясь на стул. А зам по строительству здоровенный толстопузый Андрончик вертелся как уж, прилаживаясь к столу разными частями стодвадцатикилограммового тела.

По итогам голосования только один голос был против предложения секретаря обкома, это был мой голос.

– Жаль, что главный архитектор города Светлана Петровна тормозит прекрасную идею формирования центра города! – этими словами Коршиков завершил заседание.

Выйдя из кабинета, я не удержалась и ласково-ехидно спросила заказчика:

– Николай Иваныч, ты ли это? Сдрейфил? – где же твоя принципиальность и честность, дорогой ты наш заказчик?!!

–Что поделаешь, Светлана Петровна, – субординация-с!

–Да вы же вряд ли хотя бы один дом построите в этом микрорайоне без сетей! Кто отвечать-то будет, вы хоть подумали, мужики? Водоснабжение, теплотрасса – где взять-то, от города оттяпать? Коленька, с тебя же первого стружку снимут, застройщик наш дорогой! Впрочем, судить не будут за головотяпство! – вы же выполняли задание партии! Умылись, и взятки гладки, а на остальное наплевать!

Вот так встала предо мной дилемма – что делать? Из сложившейся ситуации, когда все проголосовали «за», потому что партия сказала «надо», а я твердо знала, что «нельзя», выход только один – подать заявление об уходе. Я же не дам разрешение на строительство! И опять я на перепутье. Видно, все-таки пришла пора стать свободным художником.

Я уже давно поняла, что должность главного архитектора города не дает мне полностью реализоваться. Что не сотворишь – все обчекрыжат, заботливо объясняя экономией. Экономя на том, чтобы сохранить нас от красоты, строя однообразную типовуху серых микрорайонов.

Я приехала сюда в начале строительства Всесоюзной ударной комсомольской стройки города Усинска для освоения новых месторождений нефти после того как меня уволили по статье 33 п. 3 из города Свободного Амурской области, за то, что я отказалась согласовать строительство жилых домов в производственной зоне. Тогда я полетела в Госстрой РСФСР за подмогой и Госстрой защитил меня, статью увольнения заменили «по собственному желанию» и компенсацию заставили заплатить за вынужденный прогул. А в Госстрое предложили должность главного архитектора Усинска – строить город на границе полярного круга в Коми АССР для разработки новых месторождений нефти. Всесоюзная ударная комсомольская стройка!

В Усинске я сразу же стала требовать от строителей красить фасады, применяя фасадную окраску серых бетонных панелей домов по моим эскизам с использованием двух-трех цветов. Это радовало глаз ярким цветом зданий и жителям стало веселее и комфортнее жить в условиях суровой северной природы с коротким летом, снегами и долгими зимними ночами.

А мне хотелось для города еще и архитектуры интересной. Я запроектировала Дом пионеров в виде четырех блоков для групп с внутренними двориками, объединенными с блоком обслуживания. Все крыши блоков были разновысокими, Дом пионеров смотрелся как сказочный, ярко раскрашенный теремок. Его не построили, якобы сложно и неэкономично! Экономили только на красоте и удобствах по указанию твердолобых, руководимых всем и вся членов партии родимой, ведущей вперед за дела лысого и усатого вождей. И с этим приходилось мириться! Так, может, пришло время заняться чистым творчеством, чему учил меня мой московский друг художник Федя Моржов, которого я приглашала на декоративно-монументальные работы по городу.

А теперь вообще не дадут работать после того, что произошло, я же не священная корова из касты неприкасаемых! Ехать в Госстрой РСФСР за подмогой вторично не хочу – устала шашкой махать. Да и не решатся мои покровители супротив тяжеловеса секретаря обкома всесильной партии! Значит, выход один – уволиться.

Я оптимистка, в каждой проблеме ищу возможность изменить все к лучшему и до сих пор у меня это хорошо получалось. Может и на этот раз есть шанс изменить жизнь, сделав ее интересной и креативной. Устала от совещаний, от которых голова начинала болеть. Буду писать картины, украшать стены интерьеров веселыми росписями и прочими прелестями декоративно-монументального искусства, чтобы глаз цепляло. В архитектуре города такой возможности мало, обрубают творческие задумки. Надо менять жизнь! – такова селяви. Вперед, львица!

Художник многогранен. Он хочет творить и делать то, что не дает ему покоя. Господь вбрасывает в его сознание картинки и требует поделиться тем, что требует реализации в живописи, стихах, музыке, поделиться тем, что видит только он, одаренный талантом. И я буду раскрывать свои способности и этим зарабатывать, реализовывая в натуре мир своего воображения.

Решила податься в Худфонд и заняться интерьерами. Конечно, придется отказаться от привычного стиля жизни, когда – на тебе все, что положено по статусу госслужащего: высокая зарплата, машина и разные привилегии. Ну и окружение поредеет, конечно. Останутся только истинные друзья, а не прилипалы.

А уходить придется! Из верных источников узнала, что моя позиция обсуждалась. Коршиков ищет способ освободиться от дерзкого главного архитектора города, раз уж сразу зубки показывает, беспартийная. А способ найдется, была бы шея, хотя зампред Артеменко прямо заявил Коршикову:

– Левую убрать невозможно, если сама не захочет. Крепкая, умная баба, хороший архитектор!

Коршиков отреагировал соответственно:

– Ну, так найдите способ, чтоб захотела. Не в бирюльки играем, Иван Петрович, не мне Вас учить. Решите вопрос!

Иван Петрович поговорил со своим другом Хайло, директором Дома Быта и тот пришел ко мне с предложением. Надо сказать, что в Усинске было три начальника из хохлов с необыкновенно яркими, запоминающими фамилиями – Недбайло, Рогайло и Хайло, все на одну колодку – толстомордые, толстозадые, губастые, с туповато-хитроватым блудливым деланно простецким выраженьем на румяных личиках.

Хайло встретился со мной и начал разговор о пустующем в сто квадратных метров этаже Дома быта, который планировался под демонстрационный зал и уже год был закрыт без отделки, а я приставала к нему с этим вопросом. И вот это Хайло мне говорит:

– Светлана Петровна, у меня деньги найдутся, чтобы проект сделать и интерьеры выполнить. Я в этом деле баран, а Вы, слыхал, не прочь уйти на творческую работу. Так может ко мне, а? Оформляйтесь переводом. Как Вам это предложение?

– Здорово! Идея эта давно зреет. Я не против, если деньги найдете, после отпуска переведусь.

– Договорились!

Трудно, конечно, будет. Выдержу ли? – в сорок пять лет менять привычный комфорт на неизвестно что! А есть ли выбор?! Нет, второй раз бросаться с открытым забралом на амбразуру не хочется. Времени жалко, да и силы не те, чтоб через забор сигать. Значит – решено! Сначала отпуск, потом переведусь к Хайло, или еще куда, там будет видно.

Как раз к этому времени в Усинск приехал мой друг архитектор Эрик Иванов из Москвы. Я председателя горисполкома уговорила сделать большой макет центра города. Вот с Эриком и сделаем это. Денег заработаем по худфондовским расценкам, на полгода шикарной жизни хватит! И останется от меня на память макет, который будет долго висеть в кабинете председателя.

Окончили за две недели работу, я съездила в Крым, потом к маме в Казахстан, используя двухмесячный отпуск. Возвратившись, решила организовать Архфонд. От Союза архитекторов Коми полетела в Ленинград на Всесоюзный съезд Союза архитекторов СССР, чтобы там заодно решить вопрос с подготовкой документов для организации Архфонда Коми. Дело-то новое! Начиналась Горбачевская перестройка с ее грандиозными переменами и возможностями – твори, выдумывай, пробуй, и это сладкое слово – Свобода!

Из Ленинграда я привезла аналоги документов для организации Архфонда, и тут вдруг – бац! Председатель Союза Архитекторов Коми Сенькин говорит:

– Светлана Петровна, а Вы что же, хотите возглавить Архфонд?

– Естественно! А чего бы я тогда в Ленинград летала, для кого старалась?

– Так ведь Вы, дорогая Светлана Петровна не в Сыктывкаре живете, как же Вы будете работать? Квартиры ведь у вас здесь нет.

– Интересный разговор после того, как я Вам все приподнесла на блюдечке с голубой каемочке! – Вы не находите?

Вопрос, конечно, интересный. Я как-то не задумывалась над этим, а перебираться в Сыктывкар не очень-то хотелось из своего любимого комсомольского города. Вот я и тормознула! Да и надо ли мне снова влезать в шкуру руководителя и заниматься бодягой с согласованиями и неизменными контактами с партийными функционерами, которые всюду суют свой нос? А как же свободная творческая работа, о которой я мечтала?

В общем, плюнула я на этот Архфонд, и вспомнила про предложение Хайло. Он сказал, что деньги министерство даст, и я покинула горисполком с переводом в Дом Быта, с условием, что работа будет оцениваться по расценкам Худфонда. Должность моя называлась художник-оформитель. Да какая разница – подумала.

И лопухнулась, доверившись этому Хайло, влипла по полной программе! После обсуждения предстоящих работ, Хайло сказал:

– Я думаю вопрос финансирования работ по демонстрационному залу скоро решится, а пока предлагаю сделать интерьер фотосалона с камином.

Вдвоем с художником-оформителем мы сработали салон за месяц. Расценки же оказались не худфондовскими, и столь мизерными, что мой заработок был в пять раз!!! меньше того, что я получала в горисполкоме. Вот такой неожиданный винтаж случился!

Хайло нес какую-то невразумительную околесицу по этому поводу, но я поняла, что это Хайло меня примитивно обмануло – никакого демонстрационного зала не будет. И без лишних разговоров моментально написала заявление об уходе. Выйдя из кабинета Хайло, заскочила к парикмахерше, которая до того работала в горисполкоме. Пошли с ней покурить и обсудить мой провал. Сделала мне она прическу, чтобы утешиться, сели на подоконник в коридоре и я рассказала про Хайло.

– Вот так, Любаша! Это Хайло сделало мне большую козью морду!