– Правда. У меня умер дядя. Ему было восемьдесят три года.
– От чего он умер?
– От старости.
– Ты его хорошо знал?
– Достаточно, чтобы поехать на похороны.
Я замолчала.
Алик принял это как знак и сразу обнял меня.
– Еще будут вопросы?
– Нет. И так все понятно.
– Я могу тебя поцеловать?
– Мне нужно еще кое-что сказать.
– Сейчас? Я не выдержу больше ни минуты.
– Не торопись.
– Ты завела меня, а сейчас просишь, не торопиться?
– Я тебя не трогала.
– За то, я трогаю.
Его рука опустилась на мое бедро.
– Что будет, когда вернется Маша?
Он убрал руку.
– Значит, вопросы будут?
– Будут. Немного, но будут.
Скорчив недовольную мину, он сел на кровать, откинулся назад и, облокотившись на локти, отвел взгляд в сторону.
– Ты думал об этом?
– О чем?
– О нас, о Маше.
– Нет.
– Она вернется во вторник.
– И что?
– Она твоя жена.
– Кто?
– Маша.
– Маша?
– Алик, прекрати!
Я села рядом. Он не притворяется, ему действительно не хорошо, Глаза пустые, дышит тяжело, часто.
– Что с тобой?
Он лег, вытянул ноги вперед, руки убрал за голову. При свете ночника его кожа приобрела нежно-розовый оттенок.
Я нагнулась и сняла с него кофту, он послушно поднял руки, потом расстегнула молнию на джинсах. Стянула. Носки, футболку, трусы. Остались только часы на руке и тонкая цепочка на шее.
Почему я всегда считала его невзрачным? Некрасивым, невидным. В Каннах на пляже я сразу заметила его, выделила из всей компании. А там было много других парней, более ярких, более шумных. Именно, Алик привлек мое внимание, его красные шорты и аппетитное тело.
Длинные ноги, красивая грудь. Нежные соски. На плечах рассыпаны веснушки. Около пупка родинка в виде запятой. Приятно пахнет, кожа гладкая как шелк.
– Ты меня любишь? – спросил он.
Не успела я ответить, как он перевернул меня на спину.
Утром я проснулась от шума на кухне. Протянула руку и нащупала пустую подушку. Ушел. И хорошо. Достаточно того, что папа вчера нас застукал в прихожей. Не хватало еще…
– Кушай, сынок, кушай. – Послышался радостный голос мамы. – Я сейчас сделаю тебе бутерброд с варением. Ты любишь вишню?
По квартире распространился аромат свежезаваренного кофе. Дети давно проснулись и уже дразнят с собаку. За стеной бурчит телевизор. Я накинула халат и пошла на кухню.
Мама еще рано утром заметила в прихожей кроссовки Алика и тут же принялась готовить завтрак. Первая тарелка рисовой, рассыпчатой, каши с молоком и сливочным маслом досталась дорогому гостю. Только Алик открыл глаза и вышел из комнаты, как его усадили за стол и придвинули кружку с горячим кофе.
– Доброе утро, – сказала я.
На меня никто не взглянул. Все внимание досталось парню. Мама намазала хлеб вареньем, папа достал коробку молоко из холодильника.
Я взяла самый большой бокал с сушилки, бросила в него щедрую порцию растворимого кофе и залила кипятком. Мне нужна светлая голова.
– Тебе Мишка звонил? – спросила я папу.
– Нет. А что?