– Она и моя дочь.
– Забудь о ней! – Я вскочила на ноги. – Больше не приходи в мой дом. Понял?
Из кабинета я вылетела быстрее пули, пронеслась по коридору и, только когда вошла в пустой лифт, успокоилась. Привела мысли в порядок и вернулась в кабинет уже с улыбкой на лице.
Курочки чуть не свихнулись, пока меня ждали. Бросили все дела, не пошли на обед. Все сидели и гадали – за что же меня вызвали в Башню?
– Вера! – крикнули они разом.
Опытный глаз Бориса сразу заметил мое испорченное настроение.
– Милая, что случилось? Тебя уволили?
Только я села за стол, как дверь открылась, зашел Алик. Тоже хмурый и злой.
Куры разлетелись по своим насестам. Борис с Витей уткнулись носами в бумаги, делая вид, что ничего не видят, ничего не слышат. Женя завис у кулера с водой.
– Вера Игоревна, – спокойно сказал Алик, – мы не договорили.
– Разве?
Я подняла голову.
– Пройдите ко мне в кабинет.
– Не могу. У меня много работы. Я зайду к вам в следующем году, Александр Дмитриевич!
Он фыркнул, но ничего не ответил, жалобно взглянул на меня и вышел за дверь.
Куры встрепенулись.
– Теперь тебя точно уволят, – деловым тоном сказал Витя.
– По статье, – добавил Женя.
– И останешься ты, красотка, на улице. Никому ненужная, без денег, без еды.
Больше всех постарался Борис.
– За то, буду свободная и счастливая. А вы останетесь здесь! В тюрьме!
Я показала им язык. Витя усмехнулся, Женя обиделся, а Борис, сгорая от зависти, тяжело вздохнул.
– Умница. Только не перестарайся. Соколенок – мерзкая птица, еще не оперился, а клюет больно.
Как точно он подметил. Даже я бы не нашла слов более правильных. Алику нужно опериться, а пока он всего лишь – Соколенок.
Вечером он мне не позвонил.
Когда я пришла с работы, то нашла у двери в квартиру на коврике букет белых роз. Они лежат на песке, в прозрачной целлофановой обертке. Внутри записка. «Прости».
Я отправила ему сообщение, а потом внесла номер в черный список.
«Иди к черту».
В понедельник Карина впервые пошла в детский сад. Сначала на два часа. Девочке понравилась воспитательница, и на следующий день ее оставили до обеда. В среду она узнала, что такое «тихий час», а в четверг уже бегала с детьми на детской площадке и строила замки в песочнице.
– Я хотел ее взять с собой, – сказал папа, когда мы сели всей семьей ужинать. – Надо было ее повести в садик после поездки. Теперь, как я оторву ее от детей?
– Съездишь один, – недовольно пробурчала мама. – Чего тащить ребенка в такую даль? Это не пять минут езды, а три тысячи километров.
– Дети давно не были у Ивана.
– Летом все равно поедем туда. А сейчас Аня учится, Карина только привыкает к садику, у Лизы мальчишки на соревнованиях. Не стоит их тащить в Казахстан по холоду.
– Ванька расстроится.
Иван – мамин старший брат, живет в Караганде. У него нет ни детей, ни внуков. Когда папа едет в Казахстан, то всегда берет с собой Аню с Дениской. В прошлом году, я с Кариной и мамой приезжали к нему на Новый год.
– Мишка поедет со мной, – сообщил папа.
– Зачем? – первая отреагировала я.
– Как я буду один? Далеко. У меня зрение слабое, спина болит.
– У него трое детей! – выпалила мама. – Снова Лиза будет одна с ними? Мальчики постоянно на тренировках, Катюшка болеет.
– У Лизы есть родители. Помогут.
– Эгоисты, – сказала я. – Все мужики одинаковые.
Папа не стал нарываться на скандал. Четыре женщины в доме – страшное дело! Особенно, когда одна из них не замужем, а вторая – «ведьма».
После ужина я закрылась в своей комнате. Взяла работу на дом. Снова компания заключает сделку с французами, и на всех переводчиков взвалили непосильную ношу, обработать документы в течение двух дней.
Я включила компьютер. В этот момент зазвонил телефон.
– Привет, Верочка! – весело прощебетала в трубку Маша. – Не спишь?
– Еще только восемь часов, – устало ответила я.
– А я сижу в ресторане.
– Что за праздник?
– У меня день рождения!
– Ах, да! – воскликнула я. – Машенька, поздравляю! Прости, что не позвонила раньше. Меня загрузили работой по самые гланды.