– Сашин.
Феликс заулыбался, показав золотые зубы.
– Молодец, парень. Я в нем не сомневался. И когда он все успевает? – И вдруг он встрепенулся. Чуть сбавил скорость и весело сказал: – Сашка снова станет отцом! Вот ведь здорово! Такой молодой, а уже два ребенка!
Причмокнув от удовольствия или от предчувствия чего-то волнительного, Феликс с силой нажал на педаль газа. Машина заревела и понеслась с огромной скоростью по трассе.
Небольшой городок встретил нас тишиной и спокойствием. Чисто. Кованые лавочки на узких бульварах. Фермерский рынок. Одинаковые дома. Провинциальный вокзал с башенками на крыше. Потом пошел частный сектор, избушки вперемешку с элитными коттеджами.
Мы подъехали к дому. Феликс достал из бардачка брелок и открыл ворота.
– Там живет Петр Помадин.
Показал он на дом через дорогу.
– Кто это?
– Алусин муж.
– А-а.
Я так и не поняла, кто кому муж, и зачем мне знать дом какого-то Помадина.
Саша вышел на крыльцо в одной тонкой рубашке и джинсах. На улице холодно. Под ногами снежная каша. Феликс загнал машину в гараж.
– Приехали. Твой принц уже ждет.
Я вышла из машины.
В желудок вонзились иголки. Трудно посчитать сколько их. Много. Слишком волнительный сегодня день.
Первое, что бросилось в глаза – его неестественная худоба. Спина, согнутая коромыслом, потухший взгляд, опухшие веки.
Я его откормлю. Согрею. Прикрою спиной. Защищу от проблем. Мой бедный мальчик. Мой любимый мужчина.
Из дома вышла женщина. Полная, лет пятидесяти, некрасивая, но лицо живое, улыбчивое. Она накинула куртку Саше на плечи. Я прошла по тропинке и поднялась на веранду.
– Холодно на улице, – ласково сказал Алла. – Дети, идите домой. Я приготовлю горячий чай с липой и шиповником.
Она собралась уйти, но Саша ее остановил. Схватил за руку и подтолкнул в мою сторону.
– Это Вера.
– Вижу. Очень приятно. Но все равно холодно. Лучше познакомимся в доме, а то ты снова подхватишь простуду.
Он выпустил ее руку. Я поднялась еще на одну ступеньку и оказалась с ним лицом к лицу. Рядом с синими глазами и веснушками на носу. Мы замерли на месте. Алла передернула плечами от холода и ушла в дом. Сзади подошел Феликс, схватил меня руками за плечи и подтолкнул к Саше. Мы стукнулись лбами.
– Хватит, стесняться. Давайте уже, обнимитесь.
Я первая обняла Сашу. Он тут же спрятал лицо в мои волосы.
Феликс громко хлопнул дверью.
– Спасибо, что приехала.
– Не хочу больше оставлять тебя одного.
– Спасибо, – повторил он. – Ты мне очень нужна.
Никогда не видела его таким подавленным. Обычно он смелый, иногда бывает наглым, напористым. Но сейчас меня обнимает испуганный человечек, потерявший важный винтик в своей жизни.
Через толстую куртку я почувствовала, как он дрожит.
– Пойдем в дом.
Алла уже приготовила обед и накрыла на стол. В прихожей нас встретил огромный пес, тот самый Петр, которого никто не любит, и который спит только у Саши в ногах. Феликс переоделся в комнате и появился на кухне в синей тельняшке и коротких ярко-желтых шортах, на ногах тапочки с разноцветными помпонами.
В доме чувствуется рука хозяйки. Уютно, скромно, но со вкусом. Полы блестят чистотой, на новой мебели ни пылинки, шторы на окнах подхвачены золотой тесьмой, на полах шерстяные ковры. В ванной комнате я заметила много мужской косметики: шампуни, гели, крем для бритья. В углу на стене прибита вешалка, три полотенца, три мочалки. В стаканчике на раковине три зубные щетки.
Саша частый гость в этом доме. Или его уже можно назвать постоянным жильцом?
– Посади девочку на свое место, – сказала Алла, когда я зашла на кухню.
Сашу тут же встал со стула и уступил мне место. Феликс достал из холодильника бутылку.
– Выпьем за встречу? – хитро подмигнув мне, спросил он. – Или тебе нельзя?
– Что ты предлагаешь? – напала на него Алла. – Время только обеда, а тебе уже выпить! Ладно бы налил девушки компот, а то трясешь своей самогонкой, как идиот. Думаешь, все лакают спиртное посреди дня?
Копия моей мамы. Даже тон одинаковый.
– Я ничего не хочу, – сказала я. – Спасибо.
– Кушай, моя красавица. Не обращай внимания на дурака. Он как в дом попадает, так сразу начинается дегустация.
Саша придвинул мне тарелку с картофельным пюре и котлетой, а сам даже не взял вилку в руку. Лишь равнодушно взглянул на еду. Алла забеспокоилась, села рядом с ним на крошечную табуретку и потрогал лоб рукой.
– Нельзя так, ребенок. Все люди умирают, и мы когда-нибудь уйдем на тот свет.
– Я ее даже не видел перед смертью, – с обидой сказал он. – Это не справедливо. В прошлый раз вы мне сказали, что у нее давление, и ей уже лучше. Прошло всего две недели, и она умерла. Как же так вышло, Алла?
– Возраст никого не щадит.
– А сколько ей? – спросил Феликс. – Она ведь в войну ребенком была.
– Месяц назад мы праздновали день рождения.
– А сейчас ее нет, – поджал губы Саша, – и больше не будет.