Промучившись еще пять минут, мы распрощались. Он не изъявил желания, навестить меня, а я не стала настаивать и предлагать. Никогда мы будем вместе, и моя любовь – это только выдумка. Он фантазирует, и я. Только темы разные.
Около девяти часов вечера раздался звонок в дверь. Я встала с кровати, укуталась в шерстяной плед и побрела в прихожую. В такое время может зайти только соседка-бабушка со своим плешивым котом.
Не посмотрев в глазок, я открыла дверь. Миша. Стоит с пакетом в руке.
– Я принес тебе фрукты, – с порога заявил он и протянул мне связку бананов. В пакете оказались конфеты. – Вера сказала мне номер квартиры.
– Зачем? – спрятавшись за дверь, спросила я. – Что ты тут делаешь?
– Она просила зайти. Я ехал с работы.
– Спасибо.
На мне только нижнее белье и плед, на ногах пуховые тапочки. А он стоит в джинсах и футболке, весь мокрый и дрожит.
– Там такой дождь. – Улыбнулся он. – Не буду заходить, а то намочу тебе ковер. Ладно, пойду. Пока.
– Миш.
– А?
– Хочешь горячий чай?
– Хочу, – встрепенулся он.
Замерз. Даже слышно, как зубы стучат.
– Только я переоденусь.
– Хорошо. А где у тебя ванная?
– Там. Возьми белое полотенце.
Мы разошлись. Он пошел налево, я направо. Только его мокрые кроссовки остались на коврике в прихожей. Через некоторое время мы встретились на кухне.
– У тебя классно, – заметил он. – Вроде квартира небольшая, но места много.
– Зеленый? – открыв шкафчик, спросила я.
Он сел на стул.
– Что?
– Чай. Зеленый или черный?
– Без разницы. Я всеядный.
Теперь на мне надеты джинсы и футболка, а Миша оказался в неприглядном виде: на широкой груди намотано белое в мелкий цветочек полотенце, ноги босые, с волос все еще капает вода.
Смешной. Всего месяц назад я терпеть его не могла, а теперь этот большой медведь сидит на моей кухне, совершенно безобидный, лохматый и скромно улыбается. Светлые кудри, карие глаза. Тетя Люба в миниатюре. Только характер мягкий.
Черного чая в шкафу не оказалось. Давно я не была в магазине. За то в дальнем углу холодильника припасена баночка красной икры, еще я достала финские галеты, сливочное масло и…
– Хочешь вино? – предложила я. – Есть бутылка чилийского красного.
– Я бы не отказался, – взбодрился Миша. – Очень замерз.
– Ты за рулем?
– За рулем. Но, черт, с ним! Выпью немного, чтобы кровь разогнать. А тебе можно?
– Мой папа при простуде всегда пьет горячее красное вино. Может, и мне станет лучше?
– Я так лечился перед свадьбой. – Пока я резала бутерброды, Миша открыл бутылку. – Конечно, не этим, а водкой. Но, думаю, эффект одинаковый. Тогда я сильно простыл: температура под сорок, из носа текло. А утром свадьба. Мама дала мне все, что только было дома в аптечке. Ничего не помогло. Тогда отец налил мне стакан водки. Сначала погрел, потом добавил ложку соли и черного перца. Я был молодым мальчишкой, и этот стакан горячей водки сбил с ног. Голову снесло. Я уснул, как убитый. Лиза, говорят, всю ночь не могла сомкнуть глаз, а я даже не помнил, как лег в кровать. Раз! И проснулся в девять часов утра. А в одиннадцать в ЗАГС! Вскочил, быстро умылся, надел костюм и поехал за невестой. Только вечером, когда мы сидели в ресторане за столом, я вспомнил о простуде. Она прошла. Ни следа не осталось, будто и не болел.
Мы чокнулись. Без тоста, без лишних слов выпили все до капли, и только потом принялись за бутерброды. Миша согрелся. Кровь закипела, щеки вспыхнули ярким румянцем. У меня пробило нос, стало легче дышать.
– Вкусные, – промычал он, тщательно запихивая галеты в рот. – Это ты из дома привезла икру?
– Да, ты что! Финская.
– А-а. Я и смотрю, что вкусная.
– А вино из дома.
– Оно же чилийское?
– Но купила я его в Германии.
– И везла оттуда?
– Взяла одну бутылку для особого случая.
Миша чуть не подавился бутербродом. Потом и до меня дошло.
– Я у тебя первый гость?
Это прозвучало как: «Я у тебя первый мужчина в жизни?»
– Первый? – Тоже покраснела я. – Нет. Вера приходила и Антонина Павловна. Ты уже третий.
– А твой парень?
– Какой парень? У меня никого нет.
– А Соколов? Ты сама говорила, что пойдешь с ним на свидание.
– Алик – не мой парень.