Смерть пациента. Детективное агентство «Максимум»

– У вас тут дом небольшой, так что все на виду.

– А-а, ясно, – она беззлобно усмехнулась и стали видны красивые ямочки на щеках.

– Я детектив из Москвы, Максим Волков, расследую дело об убийстве в больнице, где недавно лежала ваша бабушка, – пояснил Максим, показывая удостоверение.

– Понятно, странно, но милиция ко мне не приезжала. Я подумала, что бабушка совсем «ку-ку», когда она мне сказала, что у нее в палате кого-то убили, – удивилась молодая женщина.

– Вот поэтому я и прошу вас уделить мне немного времени, я попробую поговорить с Татьяной Семеновной, – вдохновился Максим услышанным. Значит бабушка все же помнит про убийство.

Маленькая девочка нетерпеливо затормошила мамину руку, ковыряя сапожком остатки снежного сугроба и потянула домой, одновременно с интересом разглядывая незнакомого дядю.

– Ну хорошо, пойдемте.

– Давайте вашу сумку, я донесу, – предложил Максим и она с готовностью отдала.

– Только она в последнее время заговариваться стала, забывает все на ходу, я не уверена, что она что-то нужное вспомнит, – сказала Маргарита, заходя в подъезд.

Они поднялись на второй этаж старой пятиэтажки и зашли в квартиру. С порога отчетливо пахнуло лекарствами, застарелой мочой и старостью. Квартира была обветшавшая, но, несмотря на запахи, вполне убранная. Сразу из коридора виднелась кухонька, очень тесная, шесть кошмарных нормативных советских метров.

Маргарита сняла плащ и прошла на кухню, пристроила сумку на стул. Вымыла руки и прошла в комнату к бабушке. Старушка дремала в своей кровати, но увидев правнучку и внучку, проснулась и выразила готовность «покушать».

– Вы извините, мне нужно бабушку покормить, а то она целый день почти ничего не ест, меня ждет, – и Маргарита снова вернулась на кухню что-то подогреть для старушки.

Максим мялся в коридоре, сняв куртку, а девчонка, прибежав на кухню, залезла в мамину сумку и начала доставать оттуда сушки, хлебные палочки и что-то еще, наверняка добытое мамой на хлебобулочном комбинате.

– Проходите сюда на кухню, присядьте. Сейчас я и бабушку сюда приведу, – сказала Маргарита.

– Как тебя зовут? – спросил Максим у дочки Маргариты, присаживаясь на табурет.

– Таня, – ответила та, она сидела на крохотном угловом диванчике и что-то пила из чашки.

– В честь прабабушки, – пояснила Маргарита.

– Вы не возражаете, если я запишу нашу беседу с Татьяной Семеновной на диктофон? – спросил Макс у Маргариты.

– Нет, пожалуйста. Если она вообще что-то станет говорить.

Минут через десять старушка была извлечена из цепких объятий постели и приковыляла под руку с внучкой на кухню. Глаза ее были потухшими и безразличными, но увидев Максима, она вдруг вся оживилась, приосанилась, стала поправлять волосы и поясок на своем байковом халате.

– Добрый вечер, – сказал Максим.

– Здравствуй, – произнесла она вполне бодро, затем остановилась на полпути и стала внимательно изучать незнакомца, держась за спинку стула.

– Бабуль, это следователь из Москвы, ему надо с тобой поговорить, – громко сказала Маргарита.

Максим не стал поправлять сказанное, он не горел желанием объяснять старушке кто такой частный детектив. Маргарита усадила бабушку на соседний табурет с Максимом, который сидел в торце стола, чтобы не занимать весь проход на тесной кухне. Макс положил диктофон между ними на стол и громко спросил:

– Татьяна Семеновна, как вы себя чувствуете?

– Хорошо, милок, спасибо, для моих восьмидесяти восьми вполне неплохо.

– А в больнице вы долго лежали?

– Нет, недолго, сказали иди домой помирай, – ответила она.

– Бабушка лежала неделю с животом, у нее хронический панкреатит обострился, – ответила Маргарита, удивленно поглядывая на разговорившуюся бабушку и наливая ей суп в небольшую тарелку. – Вам чай налить?

– Нет, спасибо, не беспокойтесь, – ответил Макс.

– Скажите, Татьяна Семеновна, а когда с вами та девушка в палате лежала, Вика, кто-то приходил ее навещать, вы видели?

– Да, к ней всё парень ходил.

– Один и тот же?

– Да.

Старушка не начинала есть, она беседовала. Смотрела на Максима своими выцветшими красками когда-то голубых глаз с неподдельным интересом. Моргала и часто вытирала сами собой неизвестно отчего вытекающие на морщинистые щеки слезы скомканным платочком, который убирала в рукав халата. «Интересно», – подумал Максим, – «почему она не стала разговаривать с милицией?».

– А как он выглядел, парень тот, сможете описать?

– Да как обычно сейчас вся молодежь выглядит. Худой, патлатый, в рваных штанах.

– А в тот день, когда ее убили, кто приходил?

– Ее убили? Когда? Вот несчастье, – теперь ее взгляд выражал задумчивость и неподдельный ужас.

«О, Альцгеймер, похоже, действительно присутствует», – подумал Максим.

– Бабуль, ты же мне сама рассказывала, ты забыла? – спросила Маргарита.

– А может и говорила, но все равно ужас. Там мне что-то кололи, капельницы, я спала много.

– Значит, тот день не помните совсем?

– Какой день?

– Ну когда милиция приезжала.

– Почему не помню? Я еще не в маразме. Помню, там целая толпа набежала. Шуму от них много было.

– А кто в тот день к соседке приходил, не помните? – Максим задавал следующий вопрос только тогда, когда бабушка замолкала надолго. Поэтому беседа шла неспешно.

– Помню, тот патлатый парень ее и приходил.

– А разговор их слышали? – уточнил Максим.

– Что-то они говорили, я не слышала почти. Только он все время повторял: «Не говори глупости» и еще что-то, да не помню что. А, вспомнила, все говорил, что любит ее.