Случайность

– Удивительно, я действительно не видел, как он выключается.

– И этот образец продолжал работать весь год в лаборатории?

– Да, Лина хотела определить расход жидкости на его работу, возможные сбои, поэтому он был на постоянном мониторинге.

– И как? Никаких сбоев, проблем? Сколько жидкости израсходовано было за год?

– Он показал себя превосходно. Никаких сбоев, проблем, расход жидкости составил за год – 10 грамм.

– 10 грамм топлива за год? Это же невероятно. Но это без нагрузки, а под нагрузкой?

– Проверяли – столько же. Мы фактически весь корпус запитали от него на 9 месяцев.

– Ну ладно, покончим с технической стороной. А какие успехи были у других коллег? Тоже были прорывы?

– Успех Лины воодушевил всех, она словно выдала всем по волшебной палочке, сказав, что всё возможно. Идеи начали сыпаться как из рога изобилия, причём они очень быстро проходили путь от идеи до опытного воплощения. Шлюпка начала обрастать деталями: корпус, система маневрирования в пространстве, поддержания микроклимата и т. д.

– А ваши успехи? Вы что ни будь предлагали или только занимались координацией проекта?

– Ну мне и этого хватало. Кроме того, постоянно ловил себя на мысли, что такой прорыв может быть опасен – слишком всё хорошо складывалось в единую картину успеха, поэтому обратился к начальнику внутренней безопасности корпорации и попросил прислать опытного специалиста, чтобы оценить психологическое состояние коллектива.

– Вы чего-то боялись?

– Да, боялся – эйфории от успеха, пренебрежение мерами безопасности и как здравый человек много лет проработавший не только в науке, а и в разработке летательных аппаратов, понимал, что такой прорыв не может быть случайностью и он чем-то обусловлен.

– Что вы имеете ввиду?

– Ну, например, нас могли обработать каким ни будь экспериментальным веществом, которое резко стимулирует мозговую активность, – и вот вам результат.

– А может вы просто завидовали остальным, что у них фонтанируют идеи, а у вас нет?

– Нет, нет и ещё раз нет. Раньше всё было наоборот: я фонтанировал идеи, а они их воплощали. Поэтому и обеспокоился такой зашкаливающей активностью, опасаясь последствий для их здоровья.

– Ладно, на сегодня достаточно. Подумайте на досуге, вдруг всплывут какие-то детали этих дней.

– Хорошо.

На этом мы расстались, и я пошёл в столовую, ужинать.

Глава 2

Все мои сотрудники были уже здесь. Поздоровавшись, прошёл к своему столу. Лина подсела рядом.

– Как дела?

– Они похоже подозревают меня в организации взрыва, расспрашивают про твой двигатель: знал ли я как его включать и выключать, завидовал ли сотрудникам, потому что они фактически сделали шлюпку без моей помощи.

– Глупости, ты не мог это сделать из таких мелких побуждений, если только это было не что-то большее.

– Не понял, поясни.

– Знаешь, я тут вспомнила: мне показалось, будто ты перед самым взрывом прошёл в щитовую, прозвучала тревога, мы все покинули корпус, ты вышел последним… А потом прозвучал взрыв.

– Мне кажется мы с тобой были в лаборатории, прозвучал сигнал тревоги, вышли на улицу, потом прогремел взрыв. Не помню, чтоб заходил в щитовую… Странно. Ты точно меня видела.

– Освещение в корпусе уже было отключено, кругом темно, только полоска света от фонаря и вроде ты вошёл в щитовую.

– Ну хорошо, предположим, что я туда входил, ну включил сигнал тревоги – гипотетически, то кто и как устроил взрыв? И зачем?

– Не знаю… Так всё было хорошо, а сейчас внутри какое-то опустошение, будто скинули с небес на землю. Кому выгоден этот взрыв?

– Вот именно? Кому? Может тому, кто опасался нашего превосходства в космосе, но не мог забрать то, чего мы достигли?

– Ты думаешь это шпион? И он среди нас? Мы же всех наших знаем столько лет?

– Знаешь, что интересно – всё началось с тебя, Лина.

– То есть?

– Ты придумала двигатель, а потом всё понеслось… Извини, у меня от всех этих вопросов уже голова трещит. Кстати, вспомнил, что за всею этой кутерьмой ты так и не рассказала, как провела отпуск… только фото.

Лина кисло посмотрела на меня.

– Ну ты же была у своей мечты —Улуру. Каково это?

Чуть улыбнувшись, одними уголками губ, Лина уставилась на меня?

– Точно сейчас хочешь?

– Конечно хочу и у нас времени – вагон… Пока вспомним.

– Ну прилетела наша группа из Москвы в Сидней, оттуда самолётом до Юлара. Это ближайший к национальному парку городок. Заселились в кемпинги. Улуру от городка расположена в 25 километрах. Вечером нас повезли на автобусе к горе, любоваться закатом. Было очень красиво, когда она из бежево-серой превратилась в тёмно-красную, затем фиолетовую и наконец стала чёрной. На следующий день рано утром, до рассвета, опять поехали к горе. На удивление было холодно, пришлось даже свитер и ветровку надеть. Восход был во всём великолепии, дальше экскурсовод из племени анангу и наш переводчик повели к горе, чтобы обойти её по периметру. Гора очень величественная, а вблизи ещё и просто огромная. Пока шла вокруг горы и слушала рассказ о верованиях связанных с ней, разглядывала изрезанную потоками воды отвесную стену, образовавшиеся щели, небольшие впадины у подножия, заполненные дождевой водой, растения и кустарники, растущие только здесь. Но мне было грустно: я ждала открытия, какой-то тайны, а тут просто красивая гора и всё. Прислушивалась к себе, пытаясь уловить какие-то необычные чувства, ощущения… Ничего. Дорога там неровная, а у меня открытые сандалии, ну и запнулась за камешек. Он словно пуговица отполированная, да и ещё и полосатая. Ну, не удержалась и сунула его в карман, хотя предупреждали этого не делать. Ты же знаешь, я во всю эту суеверную хрень не верю. Нас ещё на обратном пути, перед самым отлётом в Сидней, предупреждали, что если кто-то прихватил камень, то лучше его возвратить, отправив почтой. У них, представляешь, даже такая услуга есть. Но я не послушалась, хотя, когда в самолёт перед Сингапуром ударили три молнии и он начал падать, очень пожалела, что прихватила его с собой.

– Это тот камень, который мы все держали в руках, на твоём фуршете?

– Да. А что ты веришь в проклятье?

– Нет. Просто он единственное связующее звено с нечто таинственным. А кстати, где он сейчас?

– Наверное дома. Слушай, я не помню, куда его дела. Странно. Помню точно, что после фуршета принесла его в лабораторию и положила в ящик. Домой его вроде не брала. Точно не брала. Значит он там и остался, вернее скорее всего разрушился при взрыве – он же из песчаника.

– Надо будет Юнатову сказать, пусть поищут, чем чёрт не шутит.

– Ты серьёзно подозреваешь камень во всей этой истории?

– Лина, произошло нечто из ряда вон выходящее и здесь любая зацепка имеет значение. Пойми, то, что мы создали, нарушало все законы известной нам физики, мы на сотни нобелевок наработали, создав аппарат с вечным двигателем и способностью невероятно летать, решив попутно проблемы с жизнеобеспечением экипажа. Разве ты не помнишь, наш экспериментальный полёт?

– Знаешь, странно, я его помню, словно это было во сне. Вообще не могу понять, как мы шлюпкой управляли.