Случайность

– Нас было трое, и мы все помним, что там были, значит это не сон. Помню, как решили рискнуть, но самое странное, были уверены в том, что всё будет хорошо. Откуда такая уверенность? И как мы ей всё-таки управляли?

Подсел Егор. Он руководил лабораторией аэродинамики и как раз был третьим в том секретном полёте.

– Ну что? Как дела?

– Да вот вспоминаем свой полёт в шлюпке. Ты хоть что ни будь помнишь? Как взлетели? Как управляли ей?

– Помню, что взлетели очень быстро, не успел даже понять, как покинули атмосферу, потом разворот, облёт планеты и мы уже приземляемся. Весь полёт продолжался 32 минуты. Охренеть как шустро. Но как управляли? Мне кажется это было интуитивно, наподобие управления мыслью. А какая была аэродинамика! Жаль, что забыл, как создавал такое чудо…

– Ну вот, Лина, получается, что мы управляли шлюпкой с помощью мысли…

– Круто… Мне бы вспомнить, куда дела камень, может правда это своеобразный интерфейс инопланетных разработок…

– О, куда тебя понесло… Ты на Александра посмотри, твой начальник итак сам не свой, а ты ещё ему подбрасываешь такие идеи, совсем крышу снесёшь.

– В каком смысле, я сам не свой?

– Ну накануне взрыва… этих всех событий, вернее, после нашего полёта, ты целый день ходил мрачный ни с кем не разговаривал, а вечером пришёл ко мне в лабораторию и сказал, что у тебя такое чувство, что нас запрограммировали на этот результат, слишком всё хорошо складывается, прямо чересчур хорошо… Предлагал всем нам ещё раз сдать анализ на химические вещества и пройти тест у психолога на посторонние влияния… Ну прямо мания у тебя какая-то была.

– Да что-то припоминаю… Надо попросить, чтобы устроили встречу с психологом, который по моей просьбе обследовал коллектив, может она что помнит из сказанных нами слов.

Глава 3

Вернувшись в свою комнату, решил набросать схему событий, которая выстраивалась у меня в голове. Итак, Лина: камень Улуру, фуршет, двигатель шлюпки; Игорь: метал обшивки; Егор: форма корпуса, система автоматической трансформации и потрясающая аэродинамика; Тимур: плазменная бесконтактная система управления шлюпкой. Вот откуда ноги растут управления шлюпкой с помощью мыслью. Но не помню, как он эту плазму сделал. Помню только, что она была холодная и скользкая. Дальше Ингрид разработала систему кругового обзора и радарный поиск, плазма здесь была горячая и создавала вокруг шлюпки невидимое поле, позволяющее сканировать и считывать параметры окружающей среды. Денис… Он разрабатывал стабилизатор микроклимата внутри корабля и можно сказать попутно центральное ядро, которое координировало работу всех систем.

Что толку, что помню все эти элементы чисто на словах, технически даже не представляю, как они выглядят и работают. Ужас какой-то. А ведь была ещё система Эльдара по воспроизведению продуктов питания и переработке отходов. Да многое чего было… А, смысл? Провозившись несколько часов составил таблицу, отражающую, кто за что отвечал и в какой последовательности шла разработка систем шлюпки. Глянув сейчас на неё, окончательно убедился, что это был спланированный проект, а не спонтанное озарение гениев. Но кто и что внушило нам, как и в какой последовательности всё делать? Почему позволило уничтожить? Мысль о шпионе пришлось отвергнуть. Тут проглядывала другая идея, что нам рано владеть такими технологиями. Значит нас кто-то остановил. Кто?

Утром, после завтрака, на встрече с Юнатовым, передал таблицу и рассказал, про камень Лины, привезённый из Австралии. Думал, будет смеяться, но он был очень серьёзен, позвонил куда-то и сказал, чтобы опросили Лину о камне и его внешнем виде. Затем положил передо мной планшет, с изображением трёхмерной модели нашего корпуса и попросил показать, где располагалась её лаборатория. Потом, позвонил опять и дал указание провести спутником спектральный анализ всего, что осталось от корпуса, на предмет идентификации с породой горы Улуру. Наконец, признался ему в несанкционированном полёте на шлюпке. Похоже об этом он уже знал, даже нисколько не удивившись, попросил уточнить дату старта, время в полёте и место посадки, имена тех, кто участвовал в нём. Посмотрел на меня вопросительно, словно ожидая очередного признания, и отпустил, сказав, что сначала дождётся результатов поиска.

Вернувшись в свою комнату, почувствовал озноб. Вроде простыть было негде, да и заразится не от кого, вероятнее последствия нервного напряжения последних дней. Улёгся на кровать, укрывшись одеялом. Озноб не проходил, а только усиливался, показалось, что начинаю бредить: увидел перед собой самого себя, стоящего у кровати, и наблюдающего мои муки. В голове прозвучали слова: «Скоро всё пройдёт… скоро всё пройдёт… успокойся…». Очнулся через два часа, судя по часам над дверью. Около меня стояло два человека в белых халатах. Вероятно, на камере наблюдения заметили, что со мною что-то странное и вызвали врачей. Хотел подняться, но тот, который был постарше, остановил меня, положив руку на плечо.

– Не торопитесь, батенька, мы сейчас вас осмотрим и если всё порядке, то тогда…

Полчаса меня осматривали, ощупывали, меряли давление, взяли анализ крови из пальца и вены, переносным МРТ проверили шею и голову. Наконец закончили.

– Ну что могу сказать… вроде всё в норме. Можете описать симптомы, которые у вас были?

Рассказал, как было, кроме фантома и голоса.

– Наверное, это всё-таки последствия нервного перенапряжения последних дней. Сейчас вам Андрей Сергеевич укольчик сделает, и вы немножко ещё поспите, а мы помониторим ваш сон… там видно будет.

Андрей Сергеевич зафигачил мне такой здоровый укольчик в мягкое место, что у меня глаза аж на лоб полезли и сразу почувствовал, что засыпаю…

Когда проснулся, увидел, что весь облеплен датчиками, провода от них тянутся к стойке с аппаратурой. Видать это и есть комплекс мониторинга. Через минуту в комнату вошёл тот врач, что вкатил укольчик и спросил, как моё самочувствие. Ответил, как есть, что нормально, и спросил, можно ли встать. Он посмотрел на меня вопросительно.

– Точно хорошо себя чувствуете? Ладно, сейчас сниму датчики и отпущу. Кстати, у вас же сейчас обед… Ну вот и хорошо, подкрепитесь и будет всё ок.

Он быстро снял датчики и проконтролировал моё вставание с кровати – может боялся, что упаду.

– Ну, всё отлично – идите, – сказал мне и покатил стойку с аппаратурой к выходу.

Я не сразу пошёл в столовую, сначала немного походил по комнате, постоял, поприседал, прислушался к своим ощущениям, – вспомнил свой фантом. Такого никогда со мной не было. Надо будет как-то поделикатнее расспросить Лину, вдруг и у неё были такие иллюзии. Ребята в столовой видать ничего не знали, что со мной произошло, потому что никто не задавал вопросов и даже не обратил внимание на мой приход. Присев к Лине за столик, спросил, как она себя чувствует, хорошо ли спит, может сняться сны? Она как-то замялась и по этой паузе понял, что у неё есть, что сказать мне. Посмотрел на неё внимательно и мотнул головой, что – аналогично. Шёпотом она рассказала, что накануне перед сном, словно в бреду увидела саму себя стоящей у её изголовья и шепчущей, что всё пройдёт, всё пройдёт. Чуть не подпрыгнул на стуле и сказал, что у меня сегодня было тоже самое. Глаза Лины заблестели, и она уже более бодрым голосом сказала, что боялась кому-то об этом сказать, чтоб не признали психически больной.

– Вот поэтому и хочу ознакомиться с результатами обследования, которые были проведены ещё до взрыва.

– Так мне рассказать о своих видениях следователю?

– Думаю – да. Мне придётся тоже, может тогда быстрее ознакомлюсь с отчётом психолога.

Лина встала и пошла к двери, чтобы позвонить следователю с просьбой о встрече. Я тем временем поговорил с Егором, Игорем, Эльдаром, и у всех проявился тот же симптом. Получается, у меня он возник позднее всех и можно сказать с осложнением в виде лихорадки. Похоже Лина впечатлила своим откровением, потому что уже через пятнадцать минут нас всех позвали на беседу со следователями.

Юнатов внимательно выслушал мой подробный рассказ и, не проронив ни слова, пододвинул мне толстенный отчёт, сделанный специалистом корпорации по моей просьбе. Не стал читать всё подряд, отыскал по оглавлению раздел о себе и углубился в чтение.

Сначала шёл тест, затем его расшифровка. Это я пролистал. Дальше опрос. Тоже пролистал. Нашёл график наблюдения за мной. Ничего необычного в нём не было. Наконец добрался до резолютивной части. Здесь вначале был описан мой психотип, бла, бла, бла, потом характеристика отношения к работе, эмоциональное состояние во время работы, ну и в конце вывод, что почти идеальный руководитель, только слишком критичный к себе и порядку на вверенном объекте, в смысле техники безопасности. Ни-че-го… Ничего ценного, хотя так надеялся. Ну что ж, значит на тот момент со мной всё было в порядке. Хоть это слава богу. Но тогда, где искать причины произошедшего и что происходит сейчас? Вернул отчёт Юнатову.

– Ну что нашли, что искали?

– Нет.

– И у меня пока нет никакой информации, которая помогла бы нам с вами помочь разобраться в ситуации. Ну да ладно, есть идея относительно вашего фантома, если разрешите, то сейчас проведём эксперимент.

– Конечно.

Юнатов нажал кнопку, в комнату вошла пожилая женщина, вполне обычного вида, поздоровавшись, села напротив меня, взяла мои запястья своими, как показалось, очень горячими руками и попросила закрыть глаза. Закрыл. По телу от её рук стало растекаться приятное тепло, почувствовал состояние близкое к дрёме, перед глазами возник мой двойник, который тихо начал бубнить, – «Прекрати!.. Прекрати!.. Прекрати!..» Попытался выдернуть руки и не смог – тело меня не слушалось. Похоже я заснул, потому что, когда пришёл в себя обнаружил лежащим на диване. Рядом на стуле сидела та женщина и похоже дремала. Только захотел встать, как она открыла глаза и спросила, как себя чувствую. Ответил, что уже лучше и рассказал про голос в голове во время сеанса. Она внимательно посмотрела на меня.

– С вами ведь раньше такого не было?

– Никогда.

– Странно, я тоже слышала его слова.

– И больше ничего не хотите мне сказать?

– Хочу. Вы вероятно знаете, что наш геном очень сложная штука, даже трудно сказать сколько ему миллионов лет. Он словно губка впитывал весь опыт людей из поколения в поколения на протяжении всего существования человечества. Где опыт, там и разработка определённых поведенческих механизмов защиты от травмирующих воспоминаний. Так вот мне кажется, ваш геном пытается вас защитить от травмирующего опыта произошедших событий.

– То есть я защищаю самого себя от нервного срыва или неверных поступков?