Время дракона

Пока продолжалась беседа, путешественники успели вплотную подъехать к месту соединения двух трактов – вернее, туда, где этому месту следовало бы находиться. Оно скрылось под ногами множества людей, стоявших и ждавших правителя. Поодаль, на поле, какие-то дети играли в догонялки, весело визжа, а вот взрослым было не до веселья. Они стояли, сохраняя серьёзные лица. Сбились в одну кучу.

Одежда у просителей казалась одинаковая – снизу тёмная, сверху светлая – и пусть местами её украшала яркая вышивка, но всё равно у каждого просителя одежда была льняная. «Значит, опять тут одни крестьяне», – подумал Влад.

Народу собралось столько, что пересчитать по головам было трудно, однако число вихрастых затылков, шапок, платков, косынок и сплетённых из соломы широкополых шляп явно превышало несколько сотен.

Вдруг шапки и шляпы в толпе сползли с голов, а сама толпа согнулась в поклоне и замерла.

– Государь! – выкрикнул кто-то. – Дозволь нам предстать перед тобой, выслушай и рассуди!

Влад уже собрался вести привычные разговоры, но вдруг подался вперёд и начал пристальнее вглядываться в толпу, потому что увидел кое-что необычное и даже забавное – среди просителей стояла корова.

На первый взгляд обычная серая корова – узколобая, с лохматым чубчиком и длинными рогами, грозно торчащими из-под него. Князю даже показалось, что коровий нос, являвшийся единственном тёмным пятном у этой животины, медленно поворачивался туда-сюда.

Румынские коровы не отличаются высоким ростом, среднему человеку – по грудь. Вот почему, пока толпа не начала кланяться, скотинка полностью скрывалась за спинами людей, а теперь, когда все вокруг согнулись вполовину роста, стала хорошо видна.

Правитель на всякий случай протёр глаза:

– Войко, посмотри. Мне чудится или там среди просителей корова? Неужто она тоже пришла ко мне на суд?

Войко при его богатырском телосложении мог обозревать округу, почти как птица с неба – он встал на стременах и посмотрел поверх голов княжеской охраны:

– Всё верно, господин. Там корова. А с ней трое телят одного возраста.

– Трое? – переспросил Влад. – Этого не может быть.

– Господин, их трое.

– Все серые? – уточнил правитель.

– Да.

– Ты, наверное, принял за третьего телёнка чью-то согнутую спину.

– Нет, господин. Я видел и голову. Телят трое, – сказал Войко, опустившись в седло.

– Ого! – воскликнул государь и, оглянувшись на боярина, добавил: – Чтобы увидеть такую редкость, не жалко и к обедне опоздать! А чего жалеть? Обедня служится каждый день, а корова телится тройней так редко, что не каждому человеку дано это увидеть. Мне говорили, во времена моего деда Мирчи такое случилось, и каждый, кто видел эту тройню, старался отщипнуть немного шерсти на счастье. Телята ходили с лысыми боками. Может, и этих телят ждёт такая судьба… если только перед нами настоящая тройня.

– Господин, а зачем гадать? – усмехнулся Войко.

– Да, незачем, – кивнул Влад и крикнул: – Прежде чем творить суд, я желаю узнать, для чего сюда привели корову!

Двое человек в толпе, стоявшие рядом с коровой, разогнулись и начали пробираться на передний край. Раздалось воинственное:

– Дай вылезти! Нас государь зовёт!

Толпа недовольно гудела, а среди этого гудения вдруг возник новый голос, который повторял:

– Простите, братья. Простите.

Сперва пробился вперёд низкорослый крестьянин с полуседыми усами и лысым лбом. В левой руке крестьянин держал соломенную шляпу, а в правой – верёвку, противоположный конец который обвивал основание коровьих рогов. Верёвка то и дело натягивалась, потому что рогатая скотина шла за своим хозяином неохотно.

Следом из толпы выбралась крестьянка с красноватым обветренным лицом. Одевалась она очень скромно – носила белый платок, белую рубаху и простую чёрную юбку, доходящую до середины икр, но скромность одежды никак не могла скрыть бойкого характера. Женщина смотрела на всех смело и так же смело прокладывала путь среди согнутых спин. Правда, старалась она не для себя, а для трёх телят, которые следовали за коровой и никак не хотели двигаться гуськом, стремились идти все вровень. Конечно, телятам не хватало места.

Вслед за крестьянином и крестьянкой, не ругаясь и не пихаясь, вышел ещё один человек – молодой священник. Он одевался нарочито аккуратно, как свойственно многим священникам, которые приняли сан недавно и недавно приехали на приход. Ряса из грубого бурого сукна нигде не смялась и не испачкалась. Обладатель носил её бережно, совсем как шёлковую одежду, а поверх – очевидно, ради щегольства – надел жилетку с деревянными резными пуговицами, изящество которых можно было оценить даже издалека.

– Государь, – обратился к Владу лысоватый крестьянин, – вот моя корова. Я нарочно привёл её, чтобы ты увидел.

– Ты привёл её только для того, чтобы мне показать? – уточнил государь.

– Да.

– Ну что ж… – сказал правитель и добавил уже более громко, обращаясь к своей охране: – Дайте мне посмотреть на эту корову.

Конники разъехались в две стороны, и государю хорошо стала видна не только корова, но и вся её «свита» – хозяин, сжимавший в руках верёвку, трое телят, толкущихся у вымени, женщина с красноватым лицом и молодой священник.

– Корова на самом деле отелилась тройней? – с любопытством спросил Влад.

– Да, государь. – Крестьянин и крестьянка ответили одновременно.

– И это те самые телята?

– Да, государь, – опять последовал ответ в два голоса. – Если что, у нас и свидетели есть. Мы подмену не совершали. Это те самые телята.

Просители замолчали, а затем продолжила только женщина:

– Родились такие маленькие, – произнесла она и сделала движение руками, как будто укачивает ребёнка. – Вдвое меньше, чем обычные телятки. Но мы с мужем их сразу в дом взяли, из соски поили. Неделю понянчили, и все трое у нас на ножки встали. Теперь всегда вместе ходят. Куда один – туда другой. Куда другой – туда третий.

– Три бычка родилось, – пояснил её муж и с довольным видом оглядел толпу. – Чудо оно и есть чудо. Недаром же корова в Пасху Блаженных отелилась, ведь три – святое число, а блаженные – святые люди.

– Корова не в тот самый день отелилась, а накануне вечером, – поправила женщина.

– Да всё равно, – отмахнулся муж.

Пасха Блаженных являлась народным праздником, весьма почитаемым, но не связанным со скотиной, поэтому Влад посчитал привязку к этому дню надуманной и остался равнодушен к замечанию о чуде:

– А если бы корова отелилась в другой день, – с усмешкой спросил он, – сколько, по-вашему, было бы телят?

– Столько же, – ответил хозяин коровы и продолжал: – Ты прав, государь. То, что корова отелилась перед Пасхой Блаженных, это не причина для появления тройни, но это примета. А вот примета указывает на причину.

– И в чём же причина? – снова усмехнулся Влад.

– Вот в этом человеке, – начал объяснять крестьянин и ткнул пальцем в сторону священника.

– Нет, государь, – сказал молодой церковнослужитель, – причина не во мне, а в Господней благодати.

– Я сегодня не настроен разгадывать загадки, – недовольно произнёс князь, который понимал всё меньше в этих объяснениях.

– Тут всё очень просто, государь, – успокоил его крестьянин. – Дело в том, что моя корова прошлым летом повадилась ходить пастись на наше деревенское кладбище. Там и вправду трава высокая, сочная…