Рапсодия моей мечты

– Блэк, мне надо уйти, – умоляюще прошептала Катя.

Пёс  протяжно зевнул и сел между девушкой и дверью.

– Пожалуйста! Мне очень надо! – Катя молитвенно сложила руки у груди – Пожалуйста! Я не могу остаться!..

Тот, кто считает, будто собаки ничего не понимают и не чувствуют, ошибается самым решительным образом. По крайней мере Блэк Катю понял прекрасно. Он  тяжело вздохнул, встал, и ткнулся холодным влажным носом в ногу девушки, словно прощаясь. Катя ласково потрепала его по голове и открыла замки, благо они открывались не слишком сложно.

– Ты хочешь сказать, что вот так просто ушла от своего принца? Просто открыла дверь и ушла?

Катя с мамой сидели на кухне и пили кофе. Девушка благоразумно умолчала о том, чем именно они занимались в доме Дениса. Она рассказала лишь о том, что была у него в гостях и играла ему «Хорватскую рапсодию». Они пили кофе с круассанами и беседовали. А потом Денис сказал, чтобы она в него не влюблялась, потому что им все равно скоро нужно будет расстаться.

Наверное, мама не слишком поверила в  столь невинное  времяпрепровождение двух молодых людей, однако промолчала. Ей не хотелось устраивать допрос с пристрастием. Гораздо нужнее сейчас было поддержать дочь, которая только-только воспрянула духом, почувствовала себя счастливой и… вот – пожалуйста…

– Да, мамуль, – грустно кивнула Катя. – Вот просто так взяла и ушла… Когда он начал говорить про «не влюбляйся» и что лучше бы наше расставание произошло поскорее… Я поняла, что сказка заканчивается. Сколько ещё? Два дня? Три? А смысл оттягивать неизбежное? Он прав – чем быстрее всё закончится, тем лучше для нас обоих. Ты меня понимаешь, я знаю. Вспомни ёлку…

Марина Николаевна покивала.  Она действительно понимала, о чём сейчас говорит её дочь. Искусственную ёлку они купили совсем недавно, лет пять назад. А до этого времени Юра всегда покупал живую. «Чтобы праздником пахло, – говорил он. – Новый год – это запах ёлки и мандаринов.» Ёлочки были красивыми и пахли хвоей. Однако уже второго или третьего января Марина Николаевна снимала все игрушки, оставляя лишь дождик и мишуру и просила  мужа вынести ёлку на улицу.

– Воткни её в сугроб у подъезда, – говорила она. – Пусть дети до конца каникул играют рядом с ней. Она ещё пушистая, на морозе постоит. А дома уже завтра сыпаться начнёт… Я не могу на это смотреть – весь праздник осыпается иголками… До слёз!.. – и папа послушно выносил ёлку. Ему тоже было тоскливо от послевкусия праздника.

– Ты всё правильно сделала, – констатировала мама. – Очень правильно. И очень своевременно. Наверняка были и другие звоночки, которые ты просто не замечала потому что не хотела замечать. Почему он не пришёл на концерт в твоей школе? Ты говорила, что приглашала его.

– Его друзья на  шашлык пригласили раньше, чем я.

– Ну да, именно так всё и совпало. Ни раньше, ни позже. Именно этот день оказался занят. А ведь это был будний день, если ты помнишь. Да и вообще – шашлык обычно вечером жарят, а концерт был во сколько? Вооот. Вполне мог успеть и туда, и сюда. Если бы захотел. Я думаю, дело в другом. Ты сказала ему, что мы с папой тоже будем?

– Да, я сказала…

– Он просто не захотел, чтобы мы его видели… Дальше. Он хоть с одним своим другом тебя познакомил?

– Нет.

– А хоть раз кому-то представил тебя, как свою девушку?

– Как талантливую пианистку представил, – усмехнулась Катя, вспомнив знакомство с дядей Гошей. – Ты права, мама. Своей девушкой он меня при посторонних не называл…

– Что и требовалось доказать. Я вижу ситуацию со стороны. В общем, Катюш, я считаю, что ты очень легко отделалась. Тебе сейчас тяжело. Я понимаю. Но тебе было бы десять раз тяжелее, если бы, вернее, когда твой принц тебя был бросил сам. А, кстати, где те самые белые розы, которые он тебе подарил?

– Забыла у него дома, – вздохнула Катя.

– Это и к лучшему. Молодому человеку следует учиться добиваться девушек словами и поступками, а не цветами и подарками, купленными на папины деньги. Тебе тяжело в это поверить, однако, время лечит. Всё пройдёт. Это счастье, что он не успел сделать тебе никакой гадости. Не успел обидеть тебя. Уверена, это было делом времени. А ещё, – мама тонко улыбнулась, – со временем ты оценишь то, что сама бросила красивого и богатого парня, просто поняв, что эти отношения до добра не доведут. Да и он, – мама откровенно хихикнула, – и он обязательно это оценит. Сомневаюсь, что до тебя его кто-то так бросал!..

Катя улыбнулась и тут же снова сникла:

– А если я ошиблась? Если я всё не так поняла? Если он на самом деле в меня влюбился и просто не хотел чтобы я страдала?

– Раз не хотел – не страдай! – решительно сказала мама. – Выключай свой телефон и давай его мне!..

– Зачем?

– Затем! Чтобы каждую минуту не проверять написал он или нет. И не лить слёзы, что не написал. Всё! Давай сюда! Завтра вечером мы с папой едем на дачу, тогда отдам. Мой посуду и иди отдыхать. У тебя, вообще-то, экзамен сегодня был, а ты о нём ни слова не сказала. Неужели это для тебя не важно?

– Теперь это кажется уже таким далеким и действительно неважным, – задумчиво проговорила Катя.

– Выпускной экзамен – неважно? – удивилась мама. – Нет, голубушка! Тебе от розового тумана срочно нужно голову освободить!..

Весь следующий день, пятницу, Катя как-то держалась. Она помогала маме на кухне, сходила с папой в магазин за продуктами и даже смеялась его шуткам за ужином. Потом родители собрались и уехали на дачу, попросив дочку не скучать и пообещав вернуться в воскресенье вечером.

Дверь за родителями захлопнулась. Катя вернулась в свою комнату и села на кровать. Только сейчас, оставшись одна в квартире, она поняла, что сходит с ума от тоски по Денису. Телефон мама вернула, как и обещала, – перед отъездом. Только всё было напрасно. Денис ни разу не позвонил и не написал. Похоже он просто вычеркнул Катю из своей жизни, обрадовавшись, что так легко и беспроблемно избавился от нее.

В эту ночь Катя Так и не уснула. Она то ложилась, то снова вскакивала, то кидалась к открытому окну, потому что ей не хватало воздуха, и она задыхалась.

Надо выждать. Переболеть, ведь время лечит! Выждать… А сколько? Сколько ждать? Выдержит ли сердце? Не разорвется ли онo от тоски по прекрасному принцу?

Катя не плакала. Её глаза были сухими и воспаленными. Она всматривалась в ночную тьму и вспоминала.

Вспоминала их первую встречу. Парк. Кафе. Вспоминала, как он первый раз обнял её там, в музыкальной школе… Вспоминала, как он верхом на Пегасе летел прямо на барьер, заставляя её сердце замирать от страха. Вспоминала его лицо, его взгляд, когда он опустился перед ней на колени тогда, возле рояля…

А что, если она сама напридумывала всяческих  ужасов? Что, если подумала о нём плохо, а на самом деле он полюбил её по-настоящему? Просто сам до конца пока в себе не разобрался… Получается… Получается, что не он, а сама Катя поступила подло по отношению к нему, бросив его вот так – безо всяких объяснений.

Катя схватила телефон, но тут же снова отбросила его. Нет! Теперь она вспоминала его циничную усмешку и злые холодные слова – такие заученные и отрепетированные.

Ещё совсем недавно самый страшный бедой Кате казались насмешки одноклассников. А теперь она поняла, каким глупым, детским, пустяковым было всё это. Разве это могло сравниться с той трагедией, которая разыгралась в её душе сейчас?..

Катя не спала и днем, несмотря на  бессонную ночь. Не заснула и следующей ночью. Кроме того, ей совершенно не хотелось есть. К вечеру воскресенья у неё поднялась температура, и девушка стала в забытье.

В таком состоянии её и нашли родители, когда вернулись с дачи. «Скорая», врачи, больница, анализы, – и вердикт: нервный срыв из-за сильного потрясения. Через два дня Катю вернули домой. Здоровую физически, но совершенно уничтоженную морально.

Она по-прежнему отказывалась есть. Не спала и не плакала. Целыми сутками она сидела на кровати, обхватив колени руками и глядя в одну точку. Она не очень хорошо понимала, что ей говорят и о чём просят сходящие с ума от беспокойства родители.

Катя не слишком удивилась, когда в её комнату зашёл незнакомый бородатый мужик. Точнее, просто никак не отреагировала на его присутствие. Он задавал ей какие-то вопросы, а Катя  не понимала, какие именно.

Вроде бы, каждое отдельное произнесённые им слово было понятно, только вот собираться в предложения слова не хотели, перемешиваясь в непонятную кашу. Единственная реакция, который мужик смог добиться – это медленный поворот головы в его сторону и короткий расфокусированный взгляд. И Катя снова молча уставилась в пустоту.

Родителям мужик – местное светило психиатрии – сказал, что им стоит очень хорошо подумать о прекрасном недорогом стационаре. В данном случае это будет наилучшим выходом.  Мама плакала, папа сжимал кулаки и в один голос они сказали:

– Наша дочь останется дома. Говорите, какие нужны лекарства.

На несколько минут вынырнув из своего транса в этот момент, Катя услышала, как психиатр рассказывает, по какой схеме ей нужно давать таблетки. «Какая схема? – вяло подумала Катя. – Гораздо проще принять всю упаковку разом – и никаких больше проблем…»

Видимо, мужик и впрямь был неплохим доктором, потому что уже на третий день приёма лекарств Катя почувствовала слабый голод и съела йогурт.

– Прости, мамочка, что заставила вас волноваться, – хриплым от долгого молчания голосом проговорила Катя, и это были её первые слова за всю неделю.

– Милая ты моя, – мама обняла дочку и заплакала. – Всё будет хорошо! Всё будет хорошо… Перестань себя мучить.

– Он не любит… И никогда не любил, – прошептала Катя.

– Не любит и не любит! Забудь его, как страшный сон!..