Возвращение черной луны

– А я-то! – сокрушенно произнесла Вера Станиславовна. – Наверное, больше чем ты.

– Ну, почему больше, Верочка!

– А потому что у меня инстинкт, материнский. И к тому ж, я неплохой учительницей была.

– Ну, да.– Согласился Халетов.– Поговорим дома, золотинка моя! Я же на работе. Через пять минут совещание. Давай, давай… целую…

Положив трубку, он перевел дух. Последнее время его очень беспокоило состояние жены. Похоже, с Верой опять что-то не в порядке. Нервы совсем сдали. И виноваты тут не только излишний вес, щитовидка и климакс. Нервы, нервы… Тревожность постоянная. И он ничего не может с этим поделать. И с чего этот психоз? Ведь с Женькой все было хорошо, здоровый, красивый парень занимается спортом, музыкой, физфак областного педагогического закончил. Увлекался единоборствами, потом перешел на бодибилдинг. Мода так мода. И хотя сам он не очень поддерживал это увлечение, ему хотелось, чтобы сын попробовал себя в бизнесе, в мужском деле… Но поступил со свойственной ему выдержанностью. Выделил по возможности удобное помещение под спортзал, ремонт сделал. Все. У тебя свое дело. Нравится тебе, думай, как дальше расширяться, как деньги зарабатывать. Спорт, фитнес, в любом случае, имели перспективу даже в этом маленьком городке. И флаг тебе в руки, сынок!

Но тут и началось то, к чему он совершенно не был готов. Бедная Верочка! Больно было на нее смотреть. Какие-то подонки стали ее шантажировать Женькой, требовать денег за сохранение репутации семьи. Угрожали, что это отразится на карьере отца. И Верочка скрывала от него, долго скрывала эту свалившуюся на них неприятность.

А тут еще однажды белым днем Женька сбил на отцовском Джипе пожилую женщину. Он действительно был выпивши. Но это была случайность! Неосторожность, даже беспечность вовсе несвойственная серьезному парню, – садиться за руль в нетрезвом виде! И все это, этот случай и это его состояние были невероятными, потому что кроме сухого вина и пива он ничего не пил.

Вот тут Цишин, друг Халетова, судмедэсперт и помог, дал заключение о том, что пожилая женщина, переходившая улицу в неположенном месте, страдала опухолью мозга и не могла контролировать свои действия. Если это была неправда, то лежащая недалеко от правды. Цишин не взял большого греха на душу. Евгений жестоко переживал случившееся, признал, что смалодушничал, когда оказался в компании малознакомых людей, подзадоривших его выпить. Он даже толком не мог объяснить, что это была за компания и как она появилась на его пути? Ни одного знакомого человека, но его хорошо знали. Знали многие подробности семейной жизни Халетовых. Мол, ты же сын мэра, тебе все можно.

Скандалом воспользовались коммерческие областные газетенки, гоняющиеся за вонючими новостями. При этом по городу поползли слухи, что сын мэра наркоман. Якобы, именно в этом состоянии он сбил женщину. Веру стали шантажировать по телефону и она, похоже, поддалась на провокации негодяев.

Следующим испытанием этого дня для Халетова стал молодой архитектор, работал он недавно, протежировали его из области, и Халетову приходилось с этим мириться. И хотя стоял он навытяжку, Халетов знал, что в душе его бушует шторм негодования против зануды мэра.

– О какой точечной застройке выговорите! Это здание закроет охраняемый исторический памятник! А сквер? Вы же его практически уничтожите! Сколько там метров останется? Одна аллейка? В прошлом году удалось реставрировать часть исторического наследия. Купеческая слобода теперь ведь, как игрушка. Вам ли это не знать! А теперь застраивать стекло – бетонными конструкциями центр, закрыть эти каменные лабазы, красно-кирпичные дома с деревянными кружевами наналичников… Нет, я не позволю.

– Да, я понимаю, ведь в реставрацию деньги вложены. – Молодой архитектор пытался вести себя развязнее, он даже считал, что имеет на это право, права равенства с занудой-мэром, ведь он был сыном крупного областного чиновника, и здесь ему необходимо было продержаться всего год, чтобы продолжить карьеру в области. Но у него не получалось.

– Именно! Теперь есть у города лицо. Туристам посмотреть интересно. Нужно думать и о развитии туризма. Хотя бы об одном маршруте. А место под новые застройки есть здесь, и здесь! Расширяйте город, стройте деловые центры за пределами исторического. Неужели места мало на сибирских просторах?

– Но ведь речь идет о современном бизнес—центре, и он должен находиться в удобном для всех месте.

– Не мудрствуйте лукаво! Я понимаю, вы – человек молодой. И взгляд у вас, как вам кажется, новый. Может, вам действительно для вашего возраста полагается, как это теперь говорят, креатив. Новые современные проекты и прочее. Но с точки зрения потребности людей, даже это неправильно! У нас в городе живет всего 30 тысяч человек. Длина автобусного маршрута от одного до другого конца пять-семь километров. И историческая застройка-это то, что греет душу, делает нас русскими людьми.

– Так-то оно так, патриотизм… Но и современному надо уступать. – Вяло, но продолжал упорствовать архитектор.

– Вот и уступайте, но за пределами исторического центра. Пройдут люди пешком или проедут на машинах до Отрадного района или до Крутояра. Никаких проблем. А историческую застройку трогать не дам.

Раздается телефонный звонок, тот который он ждет.

– Извините. Разговор окончен.

Халетов дождался пока за архитектором закрылась дверь.

– Женя, сынок, ну спасибо, что ты объявился!

– Бать, не ругайся, я только подъехал в клуб.

– Ну, и где ты пропадал? Мать едва с ума не сошла.

– Бать, ну виноват! Мобильник подвел.

– Мать не расстраивать! Мать – это святое!

– Да все я понимаю, батя… Я повинюсь… на колени встану!

– Ладно, про приключения свои расскажи.

Ну, вот и успокоилось сердце, он слышит голос сына, значит, все в порядке. Халетов усаживается за стол, удобно устраивается в кресле.

– На Тару ездил, в твой домик, – отчитывается Евгений, – порядок навел, не беспокойся.

– Опять очередная Барбириска? – Халетова не проведешь, он старый ловелас.

– Нет. Обычная девочка.

– Ой, ли? Такая ли обычная?

– Только ангел.

– Понятно, только ангелиц в нашем репертуаре еще не бывало.

– Она другая, батя, поверь.

– Другая? Это даже как-то обнадеживает…

– Да пока ничего серьезного. Экскурсию по реке сделал, звездами полюбовались… И поговорили очень хорошо об искусстве!

– Как всегда! Ничего серьезного! А мы тут с матерью не дождемся, когда же у тебя будет серьезно. Внуков понянчить нам больно хочется!

– Бать, а она, знаешь, чьей дочкой оказалась?

– Чьей?

– Романа Владимировича дочка, Косяка. Лада зовут.

– Ну, вот этого не надо было! – Халетов досадливо поморщился. – Сынок! Знаешь ведь, какие у меня с ним отношения.

– Хорошо, батя. Впредь, буду спрашивать у девушек фамилию при первой встрече.

– Свиданье назначил?

– Да, нет… Договорились созвониться. Я ж говорю, она какая-то особенная девочка. Художница. На каникулы из Питера приехала.

– Не надо, сынок, не надо!.. У меня с этим Косяком молочная война. А тут как бы в Монтекки с Капулетти не превратиться…

– Я же сказал, ничего серьезного! Хотя, Ладочка, как раз девица серьезная.

– Ладно, я мать успокою.

Едва Евгений поговорил с отцом, в клуб пришел Андрей, сменный тренер, работавший у него с весны. Андрюха был вполне отзывчивым парнем, грамотным и ответственным тренером с хорошими физическими данными. На него заглядывались девушки, но он почти не замечал их, страдая от неразделенной любви к Сюзанне Юдиной. Ради нее он работал верстальщиком газеты «Вознесенский бульвар», где царила и повелевала всеми темами маленького городка молодая журналистка, с напористостью спортсмена рвавшаяся к славе и благополучию.

– Привет, Андрюха! Новости есть?