Билет на непридуманную пьесу

Стасов словно и не выходил из роли. Он с каким-то садистским удовольствием схватил её за руку и зло потянул за собой.

Нет, с ним творилось что-то ненормальное – они только что общались почти как друзья, а сейчас он выглядит словно дракон, из пасти которого вместо звуков вырывается пламя.

– Дмитрий Алексеевич, вы уже можете меня отпустить, – строго сказала Ксения за кулисами, чувствуя, что Стасов всё ещё крепко держит её за руку. – И я не понимаю, зачем так хватать меня, будто мы висим над пропастью. Может, вам плохо? Сходите к врачу.

Стасов отпустил её руку, но продолжал стоять рядом и молчать, глядя на неё злым взглядом. Ксения потирала запястье.

– Ой, даже синяк образовался… Что я теперь мужу скажу, кто меня за руки хватал. Боюсь, он не поверит, что так задумано режиссёром, – размышляла она вслух, решив игнорировать непонятную задумчивость Стасова, который стал уже не только пугать, но и раздражать.

– Вашему мужу про вас предстоит ещё много интересного узнать, – наконец, тихо сказал Стасов.

Брови Ксении поползли вверх.

– Что вы имеете в виду? У меня от мужа нет никаких тайн.

Тень сомнения промелькнула на лице Дмитрия, но высказаться он не успел – за кулисы вбежала Юлька.

– Вот вы где! А я вас ищу. Дмитрий Алексеевич, подвезёте меня, как обещали?

Стасов медленно перевёл взгляд на Юлю и кивнул.

– Пойдёмте…

Он резко повернулся и ушёл, не попрощавшись. Ксения с удивлением наблюдала, какой радостной походкой за ним засеменила приятельница. "У них, похоже, роман. Вот удача, – глядишь, перестанет ко мне со своей дружбой приставать," – с облегчением подумала она.

Глава восьмая

Ксюшу разбудила хлопнувшая входная дверь – Гриша ушёл на дежурство и придёт, по обыкновению, только поздно вечером. Можно поваляться и почитать в своё удовольствие.

После завтрака она занялась уборкой, и первое, что надо было сделать – вынести мусор. Открыв дверь на лестницу, Ксения увидела соседку по площадке, которая стояла рядом со старшей дочкой и протягивала ей в руки переноску, где жалобно мяукал маленький чёрный котёнок. Девочка не хотела брать сумку и громко плакала.

– Мы не можем его оставить себе, я тебе уже объясняла – у меня аллергия.

– Мамочка, ну пожалуйста, я очень хочу, мама… – всхлипывала девочка.

– Здравствуйте. Что случилось? – спросила Ксюша.

– Здравствуйте, извините, если вас разбудили. Моя красавица вчера взяла котёнка, якобы на передержку всего на один вечер, а сегодня отказывается нести назад, – говорит, что он никому не нужен. А мы тоже не можем его взять – у меня аллергия.

– Простите, а как вас зовут? Всё время хотела познакомиться, да не решалась.

Соседка улыбнулась. При улыбке щёки у неё округлялись, придавая лицу мягкое и доброе выражение. Ксюше она всегда нравилась, чем-то напоминая воспитательницу из детского сада, которую она любила.

– Меня Любой зовут, а вас?

– А меня Ксенией. Может, вы зайдёте вместе с вашим зверем ко мне? Мы что-нибудь придумаем, – предложила Ксения.

Катя, дочка соседки, не дожидаясь маминого решения, шмыгнула в открытую дверь Ксюшиной квартиры, а Люба вздохнула и последовала за ней.

– Хорошо, пойдёмте, Миша пока спит.

Девочка выпустила котёнка из переноски, и тот испуганно осматривался. Люба и Ксюша уселись на диван и наблюдали за ним.

– Что же мы можем придумать, Ксюша?

– Давайте я возьму вашего котёнка, а Катя может в любое время приходить ко мне и играть с ним, – предложила она.

– Вот спасибо, – заулыбалась соседка. – Я бы и себе оставила, да нам и так болячек хватает, – снова вздохнула она.

– А можно мне на пианино поиграть? – спросила девочка.

– Конечно, только негромко, а то ещё рановато, – разрешила Ксения, – ваша дочка учится музыке?

– Нет, но мечтает, да пока возможности нет. Мишу столько по врачам таскаю, что уже никаких сил нет Катю водить в музыкальную школу.

– А чем младший болеет? – поинтересовалась Ксюша.

– ДЦП. С ним надо заниматься – врачи говорят, если не опускать руки – можно минимизировать последствия.

– А почему вы всё время одна? Где ваш муж? – задала вопрос Ксения, который мучил её каждый раз, когда она видела соседку с тяжёлыми сумками в руках.

– Муж нас бросил, когда узнал, что второй ребёнок родился больным, – спокойно ответила Люба. – Но платит алименты, я не жалуюсь.

Тягостная пауза повисла в комнате. Ксюша не знала, как реагировать на такое…

– А хотите, я буду заниматься с Катей, да и Миша может присутствовать, вдруг ему на пользу музыка пойдёт. Я знаю, что хорошая музыка действует на детей благотворно.

– Ой, спасибо, конечно, – почему-то засмущалась соседка, – но… вы знаете, у нас просто нет лишних денег, чтобы платить за уроки.

– Не надо денег, – горячо сказала Ксюша, – я, конечно, нечасто смогу заниматься, но когда буду свободна, с удовольствием поучу Катю музыке. Согласна, Катюша?

Белоголовая, такая же как мать, девочка, смешно наморщив носик, весело кивнула.

– Ну вот и договорились, – обрадовалась Ксюша не меньше, чем мать свалившейся на неё двойной удаче.

– Спасибо вам, Ксения.

Они ещё поболтали на разные темы, перешли на "ты", и обе почувствовали, что утро выдалось невероятно удачным – Люба решила проблемы с котом и музыкой, а Ксюша нашла подругу, в которой так сильно нуждалась после приезда из далёкой Сибири обратно в Петербург.

Люба с дочкой ушли, а Ксения посмотрела на котёнка и забеспокоилась – а как Гриша отнесётся к его появлению? Ей захотелось сделать что-нибудь приятное для мужа, чтобы загладить свою вину. В чём она провинилась конкретно перед Гришей, ей было непонятно, но, судя по его постоянно недовольному лицу в последнее время, – во многом.

Ксения сбегала в магазин за продуктами и стала готовить праздничный ужин. Руки машинально резали мясо и овощи, а голова переключилась на вчерашнюю репетицию. Что происходит со Стасовым? Но задав вопрос, Ксюша поняла, что обманывает сама себя, не признавая очевидного – он влюбился в неё, и это её страшно тяготило. Как бы поменьше с ним сталкиваться? Вряд ли это получится, потому что по рекомендации Плетнёва её поставили и на "Евгения Онегина", и на "Снегурочку", и на "Царскую невесту". От мысли, что придётся столько репетировать с пугающим её своей страстью человеком, да ещё такие сложные роли, у Ксюши заболел желудок. Она не заметила, как начала напевать арию Татьяны из заключительной сцены: "Но я другому отдана, и буду век ему верна…"

Да, хорошо, что она замужем. Но в последнее время отчуждение, выросшее между ней и Гришей, всё больше её тревожило. Раньше их брак создавал ощущение, словно она живёт в надёжной крепости, куда не доберётся дракон. А чем хуже становились отношения, тем более слабой она себя чувствовала, будто крепость эта рушится, и она остаётся беззащитной перед безжалостным миром.

На часах было полшестого, ужин был готов. Ксюша посмотрела в зеркало, какая она растрёпанная, и стала искать свою любимую расчёску, чтобы расчесать непослушные вьющиеся густые волосы.

"Куда девалась моя щётка? – бегала она по квартире, ругая себя за рассеянность и неаккуратность, – и с собой на гастроли я её не брала… Где же она?"