Погребенная заживо

Глава 3. Кто дома?

Пока шли кладбищем, а затем по утоптанной тропинке к стоявшим вдалеке домам, мысли прояснялись, как будто свежий воздух вытеснял тот туман, что господствовал в голове до этого. Что она знает о себе. Имя – предположительно. Есть сын, по крайней мере, она ощущает мальчика как родного, а он без сомнения называет ее мамой. Она магесса, причем хорошо обученная, раз плетения делает на автомате, не задумываясь, может рассчитать силу, даже находясь в замутненном сознании. Значит за плечами магическая академия, как минимум и возможность заработать себе на хлеб с маслом и сыром. При мысли о еде желудок жалобно заурчал. Не ела она уже много часов, не менее суток. Отсюда дополнительная слабость, а ведь организм ослаблен каким-то сильным заклятием или отравлен. Не даром она лежала в гробу без возможности пошевелиться и без сознания. Хотя последнее в ее случае даже хорошо.

Иначе можно свихнуться будучи беспомощной и в сознании.

Что еще… Кольца на руке не было. Но это ничего не объясняло – могли снять украшения перед погребением. Если хоронили ее и мраморная плита стоит с ее именем, то сняли родственники, а если имя принадлежит ее «соседке сверху» – покойнице, то и те, кто нелегально ее захоронил.

В чужой могиле не будут искать свои, в своей могиле если лежала, то предстоит доказывать свои права на жизнь, да и вообще, что имеет право жить, а не должна обратиться в зомби.

Руки «при жизни» были ухоженными, занималась явно не физическим трудом, а умственным. Хотя… современная магическая косметология творит чудеса, формируя заново любую часть человеческого тела, особенно если требовалась простая регенерация.

«Итак, имя вероятно все же мое, хотя не исключено, что и подменили их, положив живую в гроб мертвой, а затем забив гвоздями.

По мере приближения к коттеджному поселку появились новые мысли относительно того, что ее ждет в самое ближайшее время. Рассказывать об амнезии мальчику она не хотела, по крайней мере не сейчас, еще напугается, поэтому решила узнать Магсимум возможного из беседы.

– А кто дома сейчас? – спросила она мальчика.

– Отца нет, если ты о нем…,– помолчал и добавил.– Скрю дома. И противная тетка Хелен.

Кто такая Скрю и чья тетка Хелен спрашивать было нельзя. Но по реакции мальчика было понятно, что первая вызывала доверие ребенка, а вторую он явно не жаловал.

Когда до поселка оставалось совсем немного, мальчик остановился и сказал.

– Сейчас будем прятаться, -помолчал и добавил, – я сбежал и пусть противная Хелен не узнает об этом.

Они петляли почти заросшими тропками, изредка вызывая беззлобный лай собак, но до поры до времени их никто не видел. Мальчик оказался еще тем следопытом.

Наконец он остановился. И ответил на невысказанный вопрос – как они попадут в дом, если прячутся, и никто не должен их видеть. С этим, кстати, она была целиком согласна.

Мальчик вел мать самыми глухими тропками. Наконец, они вышли к калитке, которая показалась женщине смутно знакомой. Они тихо нырнули в калитку, плотно затворив ее за собой. Охранное плетение не сработало, а значит его еще не обновляли, а может не посчитали нужным обновлять. Покойница ведь не придет.

В дом зашли со двора, и снова никто не поднял тревогу. Лишь старый пес пару раз лениво тявкнул, но сразу же снова улегся спать – ночью от бестолкового лая можно и в бок сапогом словить от разбуженного слуги. А чужих никого нет.

В доме мальчик завел свою мать в свою комнату. С балкона можно было по запасной лестнице, если что перебраться на чердак. Именно это и предстояло сделать, чтобы не быть обнаруженной Хелен. В свою комнату женщина не могла пойти. Пока не вспомнила где она, да и передвигаться по дому, чтобы попытаться что-то вспомнить сейчас было опасно. Надо прийти в себя.

В детской мальчик залез под кровать и вынул припрятанные в холщовой сумке продукты – несколько ломтей вчерашнего хлеба, заветренный сыр и яблоко. Протянул матери. Та с благодарностью взяла сумку. Потом села рядом с сыном, обняла его и долго молча гладила его по волосам. Потом, помня, что лучше не пугать амнезией, задала несколько вопросов

– Что произошло за то время… что меня здесь не было? – спросила она сына.

– Отец сразу после похорон собрал вещи и уехал. Сказал на несколько дней – пожал плечами ребенок.

– А Хелен? – продолжила спрашивать мать.

– Она делает вид, что грустит. А сама ходила в папин кабинет, как он уехал, – сын продолжал озадачивать. И тут ее голову посетила мысль – он говорит неправильно для трех лет. И мимика недетская. Волосы на голове зашевелились. Потом женщина посмотрела внимательно на детскую комнату. Игрушки! Они почти отсутствовали. Была пара книг на столе. На стене висели небольшие кинжалы и детский лук. А вот игрушек для маленького ребенка не было. Магесса незаметным движением запустила сканирующее плетение. Комната принадлежит мальчику. Чужих вещей нет, разве что книги, но это понятно, взяты из домовой библиотеки. Женщина встала, подошла к столику, на котором лежали книги. «Азбука черной магии» – гласило название более тонкой, заложенной закладкой книги. «Ментальная магия на практике» – звучало название второй. Открыв на закладке первую книгу, она увидела – «наложение заклятий на кровных родственников» и мысленно похолодела, слишком уж знакомо ей было описание действия этого заклятия.

В это время раздались шаги…

Глава 4. Прятки

Магесса приложила палец к губам, призывая к молчанию. Мальчик с серьезным видом кивнул. Женщина подхватила сумку с продуктами и быстро выбежала на балкон, а оттуда уже аккуратно повесив сумку через плечо, чтобы не упала и не затрудняла движений, по узенькой лестнице полезла на верх, на чердак. Его окно было как раз распахнуто для проветривания. Откуда-то она знала, что туда никто практически не заглядывает, и тем более разбудить там абсолютно некого.

Нужно было спрятаться, чтобы поесть спокойно, прийти в себя и подумать. Она даже не обратила внимания на свою пыльную одежду, и если бы не урчание в желудке и легкое головокружение от истощения, то и о еде бы тоже не вспомнила.

Хлеб с сыром она поделила на две части. Яблоко тоже отложила в сторону. Неизвестно, когда в следующий раз получится еще поесть.

После того, как голод был утолен, магесса стала прислушиваться к словам, доносившимся из окна. Слышно было мало.

– Да, как скажете… – детский голос.

– Повтори инструкцию! – взрослый женский голос, очень смутно знакомый.

– Все запоминать, следить за передвижениями…– начал перечислять детский голос.

Слово «инструкция» резануло слух. Так не говорят с детьми, даже теми, которых считают умными и при этом явно не любят. Так вообще не говорят с маленькими детьми. А уж то, что мальчик обязался «следить за передвижениями» совсем странно… Даже будучи без памяти она это понимала.

Что-то было нечисто. Но мысль ускользала. Оставались те же насущные проблемы – узнать кто она, восстановить память или по Максимуму узнать о себе.

В доме должны был оставаться ее личные вещи, портреты или что-то еще, то есть знакомые предметы, а главное – подписанные. Нужно узнать имя. Без него было не по себе. Увиденное на могильной плите имя она к себе примеряла, но уверена не была. Вернее, была совсем не уверена.

Магесса принялась было искать свечи на чердаке или фонарь, потом попробовала сотворить магический светлячок. Получилось легко и привычно. Причем провисел он примерно полчаса, что было совсем неплохо.

Обувь у нее была удобной, как и одежда. Сейчас выходить и заниматься поисками было опасно. Лучше всего восстановить силы с помощью сна, а ночью, когда все лягут спать идти на поиски информации, а заодно еды, воды, сменной одежды.

Проснулась она слишком рано. Вечером, от голосов в саду. Пришли гости и расположились для чаепития в беседке. Отчетливо услышала только пару слов «Через два дня». Это был властный женский голос женщины в возрасте.

Второй голос, вероятно, принадлежавший Хелен, так как именно его она слышала, при подслушанном перед этим, разговоре с мальчиком, был заискивающим и просил «если что отсрочку». Но властный голос настаивал именно на двух днях.

Элизабет прислушивается к разговору (нейросети)

Потом Хелен, а судя по мелькнувшей на крыльце одежде, это была все же она, принесла в «детскую» ужин. И подождав некоторое время, магесса спустилась вниз. На подносе стоял ужин. Он выглядел как нетронутый. На немой вопрос женщины мальчик тихо ответил, что успел поужинать на кухне, когда няня была с гостьей, и весь этот ужин предназначен для нее. Женщина быстро поужинала, вновь положив пару яблок и булочку про запас. Потом велела ложиться спать и не ждать ее возвращения до раннего утра.

Мальчик лег в кроватку и послушно закрыл глаза. Ребенок вел себя явно не как ребенок. К сожалению, из-за амнезии, ей трудно было сориентироваться, насколько сын ведет себя неестественно. Но тем не менее, он явно вызывал удивление и … опасение.

– А где кухарка? Ты видел сегодня Скрю? – спросила она все же перед уходом на чердак.

– Нет. Хелен сказала, что пока лорда нет дома он дал ей отпуск. – ответил мальчик.

– Спасибо сын. Не скучай, как только смогу, я приду с тобой посидеть. А пока помни – я играю в прятки, и никто не должен меня найти, кроме тебя, конечно. – тихо сказала магесса на прощанье. Мальчик в ответ кивнул.

Через пару часов, когда все шорохи стихли, а дверь была заперта на ночь на засов, магесса спустилась вниз по лестнице, но выбрала не балкон детской, а соседний, в пустую комнату, где, по ее предположению была спальня.

Тихо скользнув через балкон, и в очередной раз порадовавшись их семейной любви к проветриванию, что она видимо привила будучи магом воздуха, женщина очутилась в пустой хорошо обставленной комнате. На маленьком столике стояло магическое фото семьи. Муж был кареглазым брюнетом с вьющимися до плеч локонами и довольно привлекательными чертами лица. Мальчик был похож на мать. На отца будет похожа дочка, вдруг подумалось ей. Хотя с чего такие мысли?

На обратной стороне была надпись Элизабет и Гарри Коллинз. Подойдя к зеркалу на трюмо, она зажгла еще один магический светлячок и сравнила изображение на магфото и себя. Да, определенно ее зовут Элизабет Коллнз, а не Элиза Монгомери. Значит, ее хотели спрятать даже когда были уверены, что женщина мертва. Знание собственного имени не уменьшило количество вопросов, даже прибавило.

Тот, та или те, кто хотели убить ее, знали ли, что она жива, находится в каком-то временном анабиозе или нет. Хотели ли мучительной смерти или просто не рассчитали с заклинанием или ядом. Собственную диагностику Элизабет, так теперь она уверенно себя называла, решила провести после вылазки в дом.

Второй вопрос, который ее интересовал – кто и зачем перенес ее в чужую могилу, лишив при этом законную хозяйку гроба. Вероятнее всего пустой гроб лежит в могиле Элизабет, и если кто-то решится на эксгумацию могилы, то обнаружит, что тела нет, а если знает в чем ее хоронили, то обнаружит и подмену гроба…