Тень, ведомая Богом

– Спасибо.

– Только побрейся, а то напугаешь ее еще.

Милош и Душан улыбнулись.

– Она не из пугливых, – тихо ответил Лазарь.

– И смотри, чтобы тебя не постигла судьба Пршича… нам не нужны убитые полицейские.

В три часа ночи небольшой отряд полицейских и военных приступил к выполнению плана. За ночь предстояло окружить село полностью. Одна группа заняла пустовавшие свежие окопы, другие группы шли вдоль дорог. К восходу первый пункт операции был выполнен – селение было окружено полицейскими и военными.

Арджан в эту ночь спать не собирался. Он уже выделил для себя тех пятьдесят несчастных, чьими жизнями он пожертвует в утренней резне. Для остальных же он приготовил план отступления. На деле никто из албанцев не хотел погибать в угоду американцам. Пускай и за большие деньги и синенькие паспорта с орлом.

Лейтенант Лазарь был в первой группе и находился в окопе у горы. Отсюда отлично просматривалось все село, особенно дом-штаб, который был как на ладони. Рядом с Милошем, также вооруженный до зубов, был его друг Радко Симич. В отличие от высокого и черноволосого загорелого Милоша, Радко был ниже, бледней и к тому же рыжий. Что, как он считал, выдавало в нем аристократа.

– Думаешь, все-таки ловушка там? – спросил Радко у друга.

– Нутром чую, что это против нас повернут. Этот американец, разъезжающий по нашей земле, ищет что-то, вынюхивает. Сенка мне пересказывала статьи на основе его доносов, так там все с ног на голову. Мы плохие – они хорошие.

– М-да, не к добру это. Как тебе кажется, будет война?

– Она уже идет, Радко, тебе ли не знать.

– Да-а, – выдохнул он, – каждый раз надеюсь услышать другой ответ.

Как только на горизонте забрезжил свет, сербы перешли в наступление. Арджан поднял своих людей по тревоге и приказал обороняться до последнего выстрела. Группу из двадцати человек он отправил к окопам у горы.

– Милош! – шепнул Радко, протягивая бинокль другу. – Бегут, вооружены до зубов!

– Отправим-ка их к праотцам, друг, – тихо сказал Милош.

– Отличная идея, брат.

Подбежав к окопам, албанцы поняли, что те заняты полицейскими. Не успели они взвести курки, как были убиты выстрелами буквально в упор. А в это время шло наступление других групп. Террористы отчаянно отстреливались, но было в этом что-то показное, спланированное. Группе Милоша было приказано выбраться из окопов и проверить подступы к селу. Некоторые боевики оставили попытки вырваться из Рачака и предпочли вернуться с окраин. Как только отряд Милоша вошел в село, по рации поступил приказ зачистить штаб – дом, стоявший в стороне от других. Три группы направились туда, пока оставшиеся в живых албанцы пытались отступить к горам.

Лазарь с группой ворвались в дом, в ту же минуту на тот свет отправились четыре боевика. Группа полицейских разделилась, Милош и три человека отправились на второй этаж. Они быстро проверили все комнаты – никого. Трое спустились вниз, Милош замешкался, что-то привлекло его внимание. Он вошел в кабинет, подошел к столу и взглянул на разбросанные бумаги. Среди всего прочего было и письмо с печатью. Перекинув автомат в другую руку, Милош взял письмо. На синей печати был узнаваемый американский ястреб.

Дверь за спиной Лазаря захлопнулась. Когда он обернулся на звук, перед ним стоял Арджан с пистолетом в вытянутой руке.

– Какой ты любопытный, – улыбнулся албанец. – Знаешь, что это такое? – Он кивнул на письмо в руке полицейского. – Это приговор вам, сербам. А знаешь, кто подписал? Правильно, Штаты подписали. Вот сегодня и ваш последний день.

– Скорее твой, – ответил Милош.

– Я выстрелю раньше, чем ты, – сказал Арджан. – Хотя, признаюсь, мне крайне неприятно, что какие-то американцы вмешиваются в наши дела. Неправильно это. Лучше бы мы сами все решали, да, Милош? – Полицейский молчал. – А ты наверняка уже знаешь, что вся эта ваша бойня напрасна. Все уже спланировано наперед, и не дадут вам до конца все завершить. А знаешь почему? Потому что и среди твоих братьев-сербов есть предатели, кто продался Западу с потрохами.

– Не сомневаюсь, но их меньшинство.

– Ты еще удивишься. Но вы всегда проигрывали из-за предателей. Так будет и в этот раз, – взвел курок Арджан.

– …Давно хотел тебя убить, – выдохнул Лазарь. – Все никак шанса не выпадало. А письмо я заберу. Пригодится.

– Хороший сегодня день. Убью тебя, потом и до твоей банды доберусь, и до девки твоей… как ты там ее зовешь?.. Ах да, – ухмыльнулся Арджан, – цветочек.

– Не в этой жизни, – спокойно ответил Милош, убирая письмо в карман.

Затем полицейский резко отпрыгнул в сторону, албанец тут же начал стрелять, Лазарь выпустил очередь из автомата в ответ. Арджана отбросило к стене, он сполз на пол, заливая его кровью. Все это время глаза его были открыты. Спустя несколько секунд в кабинет вбежали другие полицейские. Лейтенант Лазарь лежал на полу без сознания, под ним медленно расползалась лужа крови.

– Милош! – подбежал к нему Радко и перевернул друга на спину. Арджан явно метил в сердце, но промахнулся.

Перестрелки и локальные бои с боевиками продолжались до обеда. После пятнадцати огонь стих. Неожиданно для полицейских пришел приказ возвращаться на базу, оставить лишь две группы для охраны Рачака. Ближе к вечеру со стороны Езерска-Планины к боевикам подошло подкрепление. Они стали оттеснять полицейских от села. К вечеру сербам из-за малочисленности пришлось отступить к Урошевацу.

Радко с группой из семи человек вернулись в Рачак для разведки. Когда стемнело, им удалось подойти вплотную к поселению. Под покровом ночи боевики ходили по полю недавнего боя и стаскивали убитых в один дом. Через несколько часов трупов не осталось. Полицейским удалось прокрасться в селение. Они разделились для сбора оперативных данных. Радко же, вопреки приказу, направился в дом, куда снесли всех убитых. Через окна он увидел, как албанцы снимали со своих товарищей изрешеченную одежду и одевали их в гражданскую. Тела аккуратно сложили рядами, будто готовя их к чему-то.

– Какого черта они делают?.. – Про себя он выругался. – Зачем это вам, твари?.. Чего же вы их не хороните-то по своим обычаям?..

Выполнив разведывательные задачи, группа вернулась на базу. Радко доложил об увиденном полковнику Миловичу, но тот не заинтересовался докладом. Симич отправился в больницу Приштины навестить Милоша. Тот был уже в сознании.

Рачак, Косово, 16 января 1999 года

Уильям Уокер вместе с двумя своими помощниками ехал в село Рачак. Его джип возглавлял колонну машин. За ним следом ехали телевизионщики всех мастей с разных каналов. Уокер достал из внутреннего кармана синей куртки блокнот. Посмотрев в окно, он вычеркнул предпоследний пункт из дел на сегодня.

Когда машины прибыли на место, их встречали переодетые в гражданскую одежду боевики ОАК. Некоторых из них Уокер узнал, но было много и новых лиц. Все они изображали горе и страх. Как только камеры были включены, начался главный спектакль 1999 года. Сначала журналистов провели по окопам с десятком трупов, у одного даже отрубили голову. Уокер шел впереди, засунув руки в карманы, и делал скорбное лицо. Затем албанцы привели журналистов в ветхую мечеть, где лежали трупы боевиков в гражданской одежде. Члены ОАК картинно плакали и гладили своих друзей по голове. Нашлась и парочка женщин, рыдающих в уголке. Все для хорошей картинки. Осматривая зал с убитыми, Уокер недовольно поморщился – одежда убитых была целой и чистой. Что ж, эту неприятность придется как-то объяснять, но не сейчас.

Журналисты наперебой спрашивали у «выживших», кто мог это сделать. Те хором отвечали, что поганые кровожадные сербы напали на них ночью и перебили их, мирных крестьян. Все они устремляли свои взоры на Уокера, будто моля США вмешаться.

– Что вы можете сказать о произошедшем здесь? – спросила одна журналистка Уильяма.

– Это кошмарное массовое убийство доказывает, что с сербами невозможно договориться политическими методами. Похоже, что время разговоров прошло и Милошевичу придется ответить за смерти невинных албанцев как минимум своим президентским креслом. Это преступление против человечества!

– Пусть Америка убьет его! – взвыла одна из женщин. – Не дайте сербам перебить нас всех!

Тут же фотографы делали свои лучшие снимки, а репортеры писали свои яркие заметки, которые навсегда изменят жизни миллионов людей в скором времени.

Закончив общение со СМИ, Уокер вернулся в Приштину. Он сразу же уединился в своем гостиничном номере и связался с командующим НАТО в Европе Уэсли Кларком.

– Это резня, друг мой, – начал он, тщательно подбирая слова, зная, что и этот разговор станет достоянием гласности. – Нахожусь в Косово, сегодня был в Рачаке. Я своими глазами видел горы тел гражданского населения. Почти всех расстреляли в упор…

– Я понял тебя, Уильям.

Вашингтон, 16 января 1999 года

В старом доме мадам Олбрайт практически всегда работало радио. Истинная примета жителя Вашингтона. Последние дни она редко выключала его, порой просто делала тише. Но не сегодня. Сегодня она ждала хороших новостей. Ночью, лежа в кровати, она слушала репортажи в ожидании одного-единственного. Наконец был репортаж из далекой Сербии. Она услышала знакомый голос Уокера.

– Да, я был в Рачаке. Там много трупов, этих людей расстреляли разными способами, но большинство практически в упор, – рассказывал он корреспондентам, а на лице Мадлен была довольная ухмылка.

– Мистер Уокер, – спросила репортер, – кто виноват в этом преступлении?

– Кто? – Олбрайт отметила его актерскую игру. – Сербская полиция.