Македон. Дорога в Небо

Смерть бабы Нюры стала для юного Македона первой тяжёлой утратой и первым реальным соприкосновением с Вечностью. До этого он видел уже похороны – умирали младшие дети в семье, соседи. Но смерть бабы Нюры – это было другое. Почувствовал он в ней какую-то тайну и даже какую-то её ненастоящесть, обманчивость. Тогда впервые всплыли в его голове строки Евангелия, которое, среди прочих книг, вернее сказать – впереди прочих книг, читала ему дорогая баба Нюра. Тогда же родилось в его детской душе первое серьёзное покаянное чувство, возникшее из-за множества огорчений, которые он ей доставлял.

Очень живо вспомнился отцу Македонию день, когда папа впервые привёз сына в Мстиславль. Этот уездный город, один из древнейших и, после Могилева, самый замечательный в историческом отношении из городов Белоруссии, был недалеко от Карниловки – именно так, через «а», писалось в те времена название его родного села. Город расположен на правом берегу реки Вехры, очень красивый. Мстиславль построен на плоскогорье с крутыми склонами. Улицы в нем были не мощёные, но по обеим сторонам вырыты канавки для осушения, устроены деревянные тротуары, посажены деревья. Богатые двухэтажные дома, красивые каменные белостенные храмы, заходя в которые, Македон восхищался, удивлялся, но не предавал память своего любезного сердцу Дома Божия. Македону очень нравился их сельский Богородице-Успенский храм: деревянный, уютный, со стареньким батюшкой. Он был родным. Именно здесь, по традиции, на восьмой день, крестили маленького Македона, родившегося 24 января (6 февраля по новому стилю) 1873 года в семье потомственного крестьянина села Карниловка Соинской волости Мстиславского уезда Могилевской губернии Романа Сташевского. Он был поздним, жданным ребёнком.

По православному обычаю отец отправился в храм, чтобы выбрать своему наследнику имя. В храме уже более 20 лет служил давно знакомый ему батюшка, отец Михаил Дробовский. В этот день праздновались: святитель Герасим Великопермский, мученик Иоанн Казанский, мученики Вавила, Тимофей и Агапий. Но внимание отца привлекло необычное имя почившего в V веке сирийского пустынника – Македоний. Для Романа Сташевского, проучившегося в церковно-приходской школе два года, это имя ассоциировалось с героем его юношеских фантазий – мужественным и непобедимым полководцем Александром Македонским. Отец, с детства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, мечтал об иной доле для своего новорождённого сына. И жизнь, которую прожил Македон, действительно была неординарной, сообразной необычности отцовского выбора. Последний ребёнок в семье – в его характере причудливо переплелись упорство отца и душевная тонкость матери.

Каждый раз, когда Роман с сыном бывали в Мстиславле, они обязательно заходили на телеграф, совсем недавно появившийся в городе, где стрекот телеграфной машины вызывал у обоих чувство чего-то благоговейно-таинственного. Мало сказать, что Мстиславль очень нравился Македону. В детском воображении город создавал реальное ощущение пребывания в одной из тех сказок, которые по вечерам при лампаде читала ему бабушка, а отец, когда укладывал Македона в кроватку, рассказывал фантастические вещи о каком-то неведомом, волшебном ярком электрическом свете, который некогда заменит эту тусклую коптящую лампаду. От этой лампады, через приходскую школу, реальное училище и Санкт-Петербургскую электротехническую школу и прошёл путь Македония к истокам электрификации и телефонизации Красноярья.

Влюблённый в технику отец отдал Македона в Александровское реальное училище, только что открывшееся в Могилеве, названное в честь 25-летия правления Александра II. В отличие от выпускников гимназии, рассчитывавших на дальнейшее обучение в качестве врачей, педагогов, юристов, жизненный путь «реалистов» был связан с техникой – инженеры, строители. Первое время было тяжело. Македон очень скучал по дому. Но ему нравился большой город, и в сердце появилось, как бы передавшись от отца, желание получить образование, вырваться из тяжёлой крестьянской жизни. Учился Македон старательно, стычек, которые часто происходили с гимназистами, старался избегать. Гимназисты носили серые мундиры с синим кантом на фуражке, за что их почему-то прозвали «синяя говядина», а реалисты, одетые в чёрную форму с жёлтым кантом, получили прозвище «карандаши». Часто их случайные встречи, сопровождаемые взаимными насмешками, заканчивались синяками и порванной формой. Вспоминая об этом, отец Македоний невольно улыбнулся.

Летом 1891-го, после окончания училища, отец повёз Македона в Санкт-Петербург. Роман Сташевский тянулся изо всех сил, не жалея средств, для того, чтобы сын получил хорошее образование, «вышел в люди». Вступительные экзамены, и вот – Македон уже студент Санкт-Петербургского технического училища почтово-телеграфного ведомства, только что получившего громкое наименование электротехнического института.

Столица ослепила Македона своим блеском. За учёбу деньги не взимались, мундиры, питание – всё было за казённый счёт. Отец высылал Македону каждый месяц 20 рублей, на которые сильно не разгуляешься, но на жизнь хватало, даже на небольшие развлечения, среди которых были дешёвые трактиры, где студентам давали в долг еду и выпивку. Македон не злоупотреблял развлечениями, у него была цель – получить образование, хорошую работу. Да и дисциплина в училище была почти военная, преподаватели строго следили не только за успеваемостью студентов, которых было совсем немного – около 20 человек на курсе, но и за их личной жизнью и поведением. Пролетели три года интересной учёбы, практика. Несмотря на громкое именование, институт в те годы выпускал не инженеров, а техников, с возможностью, при желании, самостоятельного написания и защиты диплома. В 1894 году со званием телеграфного техника Македон уходит отбывать воинскую повинность, которая заменила рекрутскую службу и стала всеобщей, всесословной. По закону Македону, получившему среднее образование, отслужить пришлось всего полтора года. Служба закалила его характер, приучила к житейским трудностям.

г. Ачинск. Городская тюрьма,

5 ноября 1937 года

Первая ночь в камере. Жизнь его изрядно потрепала и закалила характер отца Македония. За плечами была и армейская служба, и лагеря. Но возраст брал своё. Летом, накануне своего 63-летия, отец Македоний почти два месяца пролежал с обострившимся миокардитом. Давали знать о себе хронический бронхит и грыжа, приобретённая в каторге. Ночью спал плохо, задыхался, мучили кошмары. И ещё – неизвестность.

Утром дали немного хлеба и какой-то неприглядной баланды, в которой плавали капустные листы…

Ачинская тюрьма располагалась в зданиях бывшего кожевенного завода. Главный корпус был для подследственных, второй – для заключённых, как их называли ещё в дореволюционное время, «решоных». Для них в бывших складских помещениях были открыты производственные мастерские: столярная, сапожная, пимокатная, гончарная, малярный цех. Заключённые своим трудом зарабатывали на содержание тюрьмы. Труд был не тяжёлый, зато разнообразил жизнь, занимал свободное время. Несмотря на свою принудительность, открывал возможность для самореализации, позволял почувствовать себя нужным, почувствовать себя человеком. Этой «радости» были лишены подследственные. Часы, минуты в душной, зловонной, переполненной людьми камере тянулись, казалось, бесконечно.

Поздно вечером, уже после отбоя, лязгнули засовы камерной двери. «Астраханцев, на выход!». Средних лет мужичок, вздрогнув, накинул на плечи куртку, сунул ноги в сапоги и, сгорбившись, пошёл к выходу. Его провожали десятки сочувствующих глаз. Уснуть долго никто не мог. Отец Македоний узнал, что Павел Астраханцев – жестянщик на ачинском элеваторе, родом из Шарыпово, из бывших кулаков. Один из камерных старожилов – арестован ещё в июле. Куда же твой путь, Павел? Помоги тебе Христос! Отец Македоний перекрестился… Кто следующий? Когда же его очередь?

Глава 2. Красноярск

В феврале 1897-го, после отбытия воинской повинности, Македон вернулся в Санкт-Петербург и направился в Главное Управление почт и телеграфов. Выпускник электротехнической школы, он сразу был определён электротехником на строительство Красноярской телефонной сети, решение о постройке которой было только что принято. Так 24-летний Македон попал в Сибирь.

Главным событием конца XIX столетия для Красноярска, губернии, да и всей России стало строительство Великого Сибирского пути – железнодорожной магистрали, соединившей Владивосток с Челябинском и ставшей новым этапом промышленного, культурного развития Сибири и Дальнего Востока. 31 мая 1891 года Цесаревич Николай Александрович, будущий Император Всероссийский Николай Второй, принял участие в открытии строительства во Владивостоке, во время своего Восточного путешествия. Он лично отвёз первую тачку земли и заложил камень в основание вокзала, а затем курировал строительство, возглавив Комитет железной дороги.

Город развивался. Красноярские власти уже давно вели переговоры с правительством по телефонизации города. Первая частная телефонная сеть появилась в Красноярске в 1893 году. Она была проложена купцом, потомственным почётным жителем Красноярска Николаем Герасимовичем Гадаловым и соединяла главный торговый дом с его отделением, магазином и пароходной пристанью. Но лишь в январе 1897-го было получено разрешение правительства на устройство в Красноярске правительственной телефонной сети.

Технический надзор за строительством и приёмку телефонных линий осуществляла Красноярская почтово-телеграфная контора. Македон по приезде в Красноярск сразу направился к месту службы.

Губернская почтовая контора в городе Красноярске размещалась в каменном двухэтажном доме на углу улицы Воскресенской и Почтамтского переулка. Дом был небольшой: вверху шесть и внизу четыре комнаты. Во всём доме было 10 каменных голландских печей. Во дворе находились кухня и сарай с конюшней, надстроенный каменный флигель.

Встретил Македона начальник конторы, коллежский секретарь Артур Густавович Нитц, только в прошлом году назначенный на должность. Это был приятный человек средних лет. Он сразу попенял приехавшему из столицы Македону на неудовлетворительное состояние конторы и рассказал о своих планах: построить просторное трёхэтажное здание на месте существующего. В конторе было 19 работников: 15 – на почте и четыре – в телеграфе. Македон стал двадцатым.

Он с интересом включился в работу, устанавливал изоляторы на телефонные столбы, монтировал траверзы, подвешивал провода. Скоро стал надсмотрщиком – теперь в его задачу входило наблюдение за правильностью и качеством выполняемых работ.

Для будущей телефонной станции был выбран первый этаж дома чиновников Зейдель и Смирнова на углу улицы Воскресенской и переулка Дубенского. Туда уже завезли оборудование для монтажа коммутатора. Но из-за отсутствия опытного специалиста работы приостановили. В октябре в Красноярск был командирован из Иркутска техник-телефонист, титулярный советник Николай Николаевич Хотяинцев. Теперь он выполнял за начальника почтово-телеграфной конторы обязанности заказчика, осуществлял контроль и приёмку выполненных работ. Работая под руководством Хотяинцева, Македон постигал все тонкости этой новой не только для него, но и для всего мира профессии.

4 декабря 1897 года в Красноярске была открыта правительственная телефонная сеть. На момент открытия в ней было всего 13 абонентов. Население города насчитывало тогда чуть меньше 30 тысяч человек, среди которых почти десятая часть – ссыльные.

В феврале 1898 года Красноярская телефонная сеть вышла из подчинения почтово-телеграфной конторы, получила полную самостоятельность и стала напрямую подчиняться Иркутскому почтово-телеграфному округу. А Николай Хотяинцев стал первым её заведующим. Николай оказался не только опытным телефонистом, но и высокообразованным человеком. Он сразу же вошёл в среду красноярской интеллигенции: преподавал математику и физику в Красноярской духовной семинарии, неоднократно выступал на народных чтениях с лекцией «Рассказы о земле и небе».

В 1901 году Хотяинцев вернулся в Иркутск. Македон приказом начальника Иркутского почтово-телеграфного округа был назначен заведующим Красноярской телефонной сетью.

Лида

В Красноярске Македон поселился недалеко от службы, в доме казака Ивана Черкашина в Театральном переулке. Своего жилья у конторы не было, поэтому все работники получали «квартирные».

У Черкашиных было две дочери, Лидия и Евдокия. Дуся – ещё совсем молоденькая, лёгкая и смешливая. 18-летняя Лидия была более серьёзной – и по возрасту, и по характеру. Однажды за обедом Евдокия Платоновна шутливо сказала: «А что, Македоний Романович, не пора Вам жениться? А то смотрите, какие невесты у нас растут!»

Дуся, прыснув, уткнулась лицом в тарелку со щами. Лида смутилась, закраснелась. Очень хороша она была в этом своём смущении. «Да мне ещё рано, ещё борода не выросла», – отшутился Македон, почувствовав, как сам заливается краской. Больше эта тема в доме не поднималась, но в голове у Македона утвердилась. Он стал внимательнее приглядываться к Лиде, которая ему, в общем-то, сразу приглянулась. Да и её мимолётный заинтересованный взгляд, который она тут же стыдливо прятала, он иногда успевал поймать. «А ведь Евдокия Платоновна права. Мне уже 25. Девушка хорошая, из крепкой семьи, серьёзная». Сначала он думал, что движут им чисто практические интересы. Но вдруг стал замечать, что мысли о Лиде приходят к нему всё чаще, даже на службе. И ноги после работы как-то сами несут домой. А тут ещё по ночам ему стало представляться её лицо…

В общем, через пару месяцев Македон уже просил у Ивана Дмитриевича руки его дочери. Сватов засылать не стал, посчитав старомодным. Венчались во Всехсвятской церкви. Казачья свадьба была широкой и разгульной. В Красноярск приехал отец Македона, мать занемогла. С его стороны на свадьбе были несколько чиновников почтово-телеграфного ведомства, с которыми Македон за год успел сдружиться. Зато со стороны невесты – два десятка казачьих семей во главе с есаулом Михаилом Семёновичем Каргополовым. Свадьба состоялась 8 ноября, а на следующий год, 18 августа, у Македона с Лидой родился сын Александр. Крёстными родителями стали его начальник и друг Николай Хотяинцев и сестра Лиды Евдокия.

Лида… Они прожили долгую и, несмотря на множество скорбей и испытаний, выпавших на их долю, – счастливую жизнь. Нет и не было у отца Македония на земле человека ближе, дороже Лиды. Она шла за ним всюду, несмотря на трудности и опасности. Он был уверен, что и сейчас она обивает пороги тюрьмы, безрезультатно пытаясь хоть что-то узнать о судьбе мужа.

Сколько радостных, незабываемых моментов довелось пережить им вместе! Рождение детей, первые их шаги, первое слово. Тёплая благодарность к жене, подруге разливалась в сердце.

Пришедшая старость ещё больше сблизила, сроднила супругов. Они стали относиться друг к другу бережнее и внимательней, чутко и безошибочно улавливая даже самые лёгкие и, казалось, незаметные перемены в настроении своей половинки.

Лида… Что с ней сейчас? Как она там одна? Не обижают ли её? А может, и из дома церковного уже выгнали? Помоги, Господи!

Заведующий ГТС

Первый телефон. Чудо техники. Так к нему и относились тогда в Красноярске. Телефонизация в городе шла медленно. Телефон был скорее предметом роскоши и престижа, чем необходимостью. В 1905 году в городе было зарегистрировано всего 192 абонента, в 1909-м – 576. Работа была интересной, позволяла Македону реализовать свои честолюбивые планы. Несовершенство, неотработанность технологий открывали простор для творческой фантазии, рационализации. В 1904-м, за изобретение кронштейнов высокой изоляции для телеграфных проводов на железнодорожных мостах, приказом начальника Иркутского почтово-телеграфного округа Македон был даже награждён денежной премией в 200 рублей.

Должность начальника телефонной сети открыла перед Македоном огромные возможности. Он стал желанным гостем в городских светских кругах, многие известные люди и высокие чиновники считали честью знакомство с ним. Бывший руководитель Македона, начальник Красноярской почтово-телеграфной конторы, теперь уже статский советник Артур Густавович Нитц, несмотря на превосходство в чине, держался с Македоном на равных, особенно когда по его просьбе Македон устроил телефонисткой дочь Артура Густововича Александру. А после того как они вместе побывали на свадьбе чиновников конторы Михаила и Надежды Агаповых, приглашённые в качестве поручителей на Венчание, Македон с Лидой стали частыми гостями в доме Артура Густавовича и Александры Георгиевны. У статского советника было три дочери: Александра, Маргарита, Конкордия и сын Александр. Когда в Красноярск после окончания Николаевского кавалерийского училища прибыл сын Войскового казачьего старшины Михаила Семёновича Каргополова Михаил, в их доме на Театральной площади состоялось знакомство дочери Артура Нитца Маргариты с молодым красивым сотником. Объединение казачьих семей с чиновниками почтово-телеграфной конторы в начале 20 века стало «модным», престижным в Красноярске. Для этого были свои резоны. Почтово-телеграфное ведомство предъявляло к своим работникам, даже простым почтальонам, очень высокие моральные требования, нравственная дисциплина была железной. Чтобы жениться или выйти замуж, нужно было непременно получить «благословение» Иркутского начальства, а то и Московского. Поэтому семьи почтовиков были крепкими. Эта дисциплина и ответственность в соединении с казачьим патриотизмом и уважением к старшим помогали составить практически идеальную семью, в то время, когда нигилистические взгляды и свободные нравы властно входили в уже начавшую меняться жизнь Российского государства.

Вновь была казачья свадьба, на которую, конечно, были приглашены и Македон с Лидой. Михаил Михайлович Каргополов, смелый, храбрый, грамотный и при этом интеллигентный – произвёл на Македона сильное впечатление. А впоследствии удивительный разворот его жизни, выразившийся вслед за принятием священного сана его мученической кончиной, подтолкнул Македона к тому, чтобы изменить свою жизнь, повернув её практически на 180 градусов.

Глава 3. Крушение

Эту страницу своей биографии отцу Македонию вспоминать не хотелось. Он бы с радостью вычеркнул её из своей памяти, как умолчал о ней, составляя послужной список в 1936 году. Но слов из песни не выкинешь… Закружило голову у 28-летнего Македона. В своих честолюбивых мыслях он почти идентифицировал себя с героем своих юношеских фантазий – великим полководцем Александром Македонским.

В жизни Македона всё складывалось хорошо. Очень хорошо. Как-то слишком правильно. Учёба, служба в армии, престижная работа, женитьба… Тогда у Македона впервые появилось, вернее, сознательно оформилось в душе предчувствие. Оно подсознательно жило в душе с раннего детства. Предчувствие, неоднократно подтверждённое опытом, что когда всё хорошо – обязательно будет плохо…

Николай Хотяинцев был не только хорошим специалистом, но и отличным товарищем. Став крёстным его старшего сына, он ввёл молодого Македона в высшее общество, форпостом которого в Красноярске служило Общественное собрание. Открытое в 70-х годах, оно планировалось как место досуга горожан, но стало почти настоящим казино. Здесь играли на деньги в бильярд, кегли, лото, домино и, конечно, в карты. Была запрещена только рулетка, считавшаяся азартной игрой. Это место было очень популярным – играли почти все слои населения, даже духовенство. Македон стал поигрывать в карты. Игра, которую он начал по вполне себе практическим соображениям – расширение круга знакомств в городе, установление приятельских отношений в высшем обществе, в общем, чуть ли не служебная необходимость, – незаметно превратилась в страсть. Лида, конечно, была недовольна, плакала, часто бывали ссоры. Жалованья заведующего, довольно приличного, стало не хватать на тот уровень жизни, в который успел втянуться Македон. И вот – первые проигранные 300 рублей. Чтобы заплатить карточный долг, Македон взял казённые деньги, убедив себя, что потом вернёт. Но скоро, очень скоро рука вновь потянулась к государственной казне.

Казённые деньги дали Македону свободу. Отношения в семье наладились. Не имея сил бросить игру, Македон между мирной совестью и миром в семье выбрал второе. Как ни крути, укоры совести легче переносить, чем слёзы и упрёки жены. Днём, в суете, совесть особо-то и не беспокоила. Но по ночам снились кошмары – то разгневанный начальник, распекающий за растрату, то строгий жандарм с саблей на боку, густыми усами и выпученными глазами. Начальник был реальный, а жандарм, видимо, с какой-то книжной картинки, впечатлившей Македона ещё в детстве…

Наступил 1906 год. Македон получил телеграмму от начальника Иркутского почтово-телеграфного округа Семенцова с указанием – подготовить телефонную сеть к сдаче Томскому округу, составив полный список абонентов, повёрстную тетрадь, ведомость по материалам. Ничего подобного никогда раньше не требовали от Македона. Документация была в беспорядке. Да и по всей стране не было даже приблизительно единых тарифов на подключение и обслуживание телефонов. Каждая губерния устанавливала размер оплаты самостоятельно. Через короткое время пришла ещё одна грозная телеграмма от Семенцова, а по почте был выслан образец требуемой документации. Македон не на шутку испугался. К тому времени размер «взятых взаймы» казённых денег уже был сопоставим с его годовым жалованьем – 600 рублей. О том, чтобы вернуть такие деньги в казну, не могло быть и речи.

В один из ближайших церковных праздников Македон пригласил в гости Артура Густавовича Нитца, который уже полгода как оставил должность начальника Почтово-телеграфной конторы, по старости. После обеда Македон признался во всём. Немного помолчав, Артур Густавович сказал:

– Македон Романович, так уж у нас на Руси повелось – есть такие должности, которые из-за несоответствия уровня ответственности и положенного жалованья подразумевают возможность, я бы сказал, «необходимость» пользования привилегиями служебного положения. Твоя должность, хоть и новая, безусловно, входит в разряд таковых. Ты в городе – человек видный, и тебе необходимо поддерживать приличный должности уровень жизни, иметь определённый вес в обществе – даже для пользы дела. И любое высокое начальство, поверь старику, это прекрасно понимает. И будет прикрывать тебя. До тех пор, пока не перейдёшь кому-то дорогу. Что ты всё отписываешься почтой да телеграммами? Мой тебе совет – съезди в Томск, поговори с начальником «уста в уста», расскажи о состоянии дел в Красноярске. Можешь привезти какой-нибудь сувенир – приятный, но недорогой…

Македон засобирался в Томск. Начальник Томского почтово-телеграфного округа, статский советник Дмитрий Дмитриевич Франц, был уже немолод и на вид – добродушен. Македон довольно прозрачно намекнул новому начальнику о некотором беспорядке в финансовой документации ГТС. Тот шутливо погрозил пальчиком, ухмыльнулся в усы и нарочито строгим голосом продекламировал Гоголя: «Смотри, Македон Романович! Не по чину берёшь!» Проблема была решена. Македон успокоился, брать «в меру» казённые деньги стало для него привычным и обыденным делом.

В июле 1907-го в возрасте трёх месяцев умерла дочь Серафима – ещё одна рана на сердце Македона и Лиды. В 1900-м они похоронили совсем маленькую Надежду, через год – месячного сына Виктора, и вот опять утрата. В те годы ранняя смерть детей была обычным делом. Из-за низкого уровня медицины очень многие не доживали до года, и к этому относились довольно спокойно. Из пяти детей оставались в живых первенец Александр и пятилетняя Клеопатра. Какая-то мистическая история – как Александр Македонский и его сестра Клеопатра…

В середине 1909-го ушедшего в отставку Франца на посту начальника Томского ПТО сменил Пётр Иванович Диатолович. Македон опять поехал в Томск. Диатолович встретил Македона довольно сухо, сразу обозначив дистанцию. Но подарок взял. «Македоний Романович, я Вас ценю как грамотного и ответственного работника. Но вынужден предупредить: наведите порядок в финансовой отчётности!» Македон серьёзно задумался. Дело было ещё и в том, что он только что получил первый классный чин коллежского регистратора. Это долгожданное событие было важной вехой в его карьере, отсутствие положенного по должности чина давно томило Македона, уязвляло самолюбие и было, возможно, одной из внутренних причин его вольных взаимоотношений с казной: он как бы «добирал» казёнными деньгами недостаток чести.

При вступлении в чин Македон произнёс положенную Присягу. Нельзя сказать, чтобы она потрясла его, но всё же… Он клялся Всемогущим Богом ничем не вредить Государю. Македон сходил к исповеди в Покровский храм и твёрдо решил прекратить казнокрадство, впервые честно определив для себя этим неприятным словом наименование своего греха. Но решимости хватило ненадолго. Время покаяния для Македона ещё не наступило.