О священнодействиях и таинствах церковных

Христова, который есть Хлеб жизни. Идущий сей хлеб не умрет, – сказал Господь (Ии. 6,50–51).

Если же ты, по своему обыкновению, еще споришь, и настойчиво ссылаешься на пример Тайной Вечери, и говоришь, что на ней предложен был опреснок, ведь пасха подзаконная совершалась на опресноках, то весьма многие и совершенно истинные изречения величайших и божественных мужей низлагают твою дерзость и неразумие. Они показывают, что не был еще возбранен к употреблению хлеб квасной, когда Спаситель преподал Таинство. Свидетельствует об этом и Евангелие, проповедуя, что не был тогда день опресноков, когда Христос священнодействовал Свои Тело и Кровь, но что это было прежде дня опресноков, – сказано: Перед праздником Пасхи (Ин. 13, 1). Он преподал Жертву, когда сотворил Вечерю.

Тогда же совершил Он и то, что относится к умовению, и это было прежде пасхи иудейской. Смотри, что сказано и про день страдания: И они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху (Ин. 18, 28). И о времени распятия опять сказано: Тогда была пятница… та суббота была день великий (Ин. 19,31).

И из того, что Евангелие тотчас же прибавляет: Иисус взял хлеб (Мф. 26, 26) и не прибавляет: «бесквасный», равно как из того, что сказал Господь: Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания (Лк. 22, 15), совершенно ясно видно, о чем речь, – то есть что Христос, конечно, желал не иудейской пасхи, которую часто совершал, но что Он пришел уничтожить тень истины.

Впрочем, если Он совершил и законную пасху, то совершил прежде, а потом передал ученикам Свою. И Он желал передать ее прежде страдания для того, чтобы пребывать с нами. Чтобы истинно было то, что сказал Он: Идущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6,56). Поэтому Он сделал не только требуемое законом на этой Вечери, но и совершил умовение, и возлежал, поэтому же там было не только печеное мясо, но и солило, в котором омочил руку Иуда. Следовательно, та Вечеря не была временем иудейской пасхи, и Спаситель совершил тогда не иудейскую только, но главным образом Свою Пасху, о которой и говорил: Сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22,19) и: Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие (Ин. 6,55).

А о том, что древнее прекратилось, Он Сам опять свидетельствует, говоря: Ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 13). Справедливо, значит, что Он возжелал тогда не иудейской пасхи из бессловесного агнца и крови животного, но желал передать ученикам и передал Свою собственную, которую Сам совершил тогда единственный раз и заповедал совершать во веки.

Хотя бы все это, а также свидетельства отцов ты и отвергал по неразумию, однако даже и в том случае, если бы Спаситель, по обстоятельствам времени, принес тогда опресноки, тебе надлежало бы делать совершеннейшее, то есть соблюдать Новый Завет, подобно тому как приняли это мы, чтобы и прочее делать, превышая закон, и чтобы праведность наша превзошла праведности книжников и фарисеев (Мф. 5, 20).

Мы освобождены от закона Кровью Иисуса Христа, потому что Христос искупил нас от клятвы закона, – говорит Павел (Гал. 3,13), и нет нам никакой пользы в служении закону, так как если снова поступаем по нему, то не будет вам никакой пользы от Христа, – опять говорит Павел (Гал. 5, 2). Так, исполнив все за нас, Христос освободил нас. Поэтому Он был и обрезан, а мы не обрезываемся, но крещаемся Духом и вкушаем не плоть и кровь мертвых животных, но Плоть и Кровь Его.

Итак, слишком очевидно, что преподана Им Жертва Его страшного Хлеба и Чаши, а не пасха подзаконная, поскольку Он говорит: Сия чаша есть Новый Завет в Моей крови (Лк. 22, 20) и: Сие есть Кровь Моя Нового Завета (Мф. 26,28), подобно тому как и пред этим, давая нам в пищу Тело Свое, говорил: Приимите, ядите: сие есть Тело Мое (Мф. 26, 26).

Но ты не можешь подражать этому, настолько ты привязан к опресноку, не можешь разделять и преподавать Тело, равно как и Кровь Его, хотя Он и говорит: Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета (Мф. 26,27). Ты не делаешь этого и приходящим к тебе причаститься не преподаешь Чаши – столько во всем допустил ты нововведений[48 - Здесь святитель обращается к католикам, которые служат на пресном хлебе и причащают мирян лишь Телом Христовым, не преподавая им Чаши с Кровью.].

Мы же во Христе священнодействуем по образу Его, и преломляем хлеб, как Он преломил, и едим, как Он сказал, и даем верным, и приносим хлеб совершенный, потому что и Он Сам – совершенный Человек. И делаем это также в знак прекращения жертвы ветхозаветной, так как время ее закончилось, когда явилась Истина.

Между тем мы веруем также, что и Спаситель освятил хлеб квасной, совершенный, в Пасху, которую возжелал, хотя прежде Он и совершил законную пасху. Когда Он возлежал и имел солило, в котором омочил руку Иуда, тогда, очевидно, Он совершал не пасху подзаконную, потому что в ней, как предписывал закон, все было печеное на огне, а не вареное в воде. Итак, справедливо то, что подзаконную пасху Он совершил в другое время, а тогда совершил Свою Пасху, которую и возжелал.

И я говорю это часто, желая и сам по милости Его вкушать в Нем эту живую Пасху всегда, ныне и в будущем веке. Об этом молюсь я во всякое время за себя и за всех братий. И, освящая Священную Чашу в Нем, Христе Боге нашем, давшем нам Себя, мы, как заповедано, даем в любви пить от нее и всем братиям, становясь едиными друг с другом, как молился Он, а также с Ним и с Отцом и Духом, как Он сказал (см.: Ин. 17,11,21).

Но довольно этого. Увлекаясь словом, мы сказали больше, чем предполагали говорить в кратком очерке.

Клирик:

Все нужное сказано, владыка, и благодарение Богу за это. Слова твои утверждают нас и сообщают большое разумение и твердость духа в православии и истине.

Архиерей:

Весьма многие, брат, истинно божественные и возвышенные умами мужи говорили об этом, и я, недостойный, считал бы для себя излишним и дерзким говорить о том же, однако любовь побуждает меня к этому. Итак, примите от меня то, что я в силах сказать вам. Более же совершенных наставлений ищите у людей более совершенных – и будете научены, потому что сказано: Всякий просящий получает (Мф. 7, 8).

60. О том, что совершается на проскомидии

Итак, иерей изъемлет из середины квасного хлеба кусок, показывая и этим действием, что Спаситель принял плоть от нашей природы, а не от другого естества, от благословенной Жены и Святой приснодевственной Девы. И, наполнив чашу вином и водой, по обычаю предков, иерей приносит Богу и другие частицы.

А тем, что в чашу вливаются вино и вода, изображается самое событие, как сказано: Один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода (Ии. 19, 34). Таким образом, это – Чаша от самого ребра Спасителя, Который сказал: Сие есть Кровь Моя… за многих изливаемая (Мф. 26, 28).

61. Против армян

Кровь же излилась вместе с водой, как говорит Евангелие, и мы пьем от этого ребра. Об этом часто говорит и Златоуст, которого отметают армяне, об этом говорят и вселенские отцы. И необходимо причащаться всего того, что истекло из ребра Спасителя, так как это истекло из тела Господня – именно из него, а не из другого, хотя одно называется кровью, а другое водой. И это поистине, как засвидетельствовано, кровь и вода: поскольку надлежало явиться двум источникам, которыми мы возрождаемся и живем Духом, то они истекли для нас из Самой Жизни. Поэтому всегда необходимо, чтобы в составе Таинства, в страшной Чаше, были и вино, и вода, а не одна вода, как говорит нечестивая ересь идропарастатов[49 - Идропарастаты (доел, «водоприносители» или «водопричастники») – прозвище членов гностико-аскетической секты энкратитов, которые столь строго соблюдали воздержание от мяса и вина, что даже Евхаристию совершали лишь на одной воде. Идропарастаты упоминаются в 32-м правиле Трулльского Собора в связи с армянами, которые использовали для совершения литургии одно вино, не смешивая его с водой. Это правило Трулльского Собора постановляет во время литургии вино смешивать с водой и запрещает служить на одном вине или на одной воде.], ниспровергающая предание таинств.

Подобно безбожию и нечестию язычников, ересь армян отвергает вино как нечто злое и не отвергает пьянства. Это происходит по навету возбуждающего их лукавейшего демона, раздражающего их против нас, христиан, к отвержению, очевидно, священнейшей Жертвы, или, лучше сказать, к их стыду и удалению. И не одно вино отрицают еретики-армяне, желающие, очевидно, опровергнуть одну ересь и впадающие в худшую, как случилось это с ними и в других отношениях, когда они уклонились от истины.

Так, желая опровергнуть Нестория, который проповедовал разделение во Христе и учил отдельно о Слове, а отдельно о человечестве[50 - Несторий (V век) учил о том, что во Христе соединены два лица – лицо человека Иисуса и второе Лицо Святой Троицы, Бог Сын. Согласно Несторию, Иисус Евангелий воспринимался как единая личность посторонними наблюдателями, не являясь таковой на самом деле. Соединение человека и Бога во Христе, таким образом, ничем принципиально не отличается, скажем, от единения Бога с ветхозаветными пророками и праведниками, разница лишь в степени этого единения. Это учение было осуждено на Третьем Вселенском Соборе в 431 году.], они пришли к тому, что стали говорить, что будто бы во Христе – одна природа. Этим они, несчастные, отвергли воплощение Его, потому что как же Бог Слово воплотился, если в Нем одна природа? И какая это природа – Божеская или человеческая? Ведь они исключают одну из природ. Таким образом, они идут против Божественных догматов.

Против ереси идропарастатов восстает и Златоуст, приводя сказанное Господом: Не буду пить от плода виноградного (Лк. 22,18); виноград же дает вино, а не воду. Златоуст отвергает ересь, но не отвергает воды, потому что не сказал он: «одно вино без воды», но виноград дает вино, а не воду. Поэтому должно быть и вино, но и вода должна быть с ним, так как и то и другое истекло из Божественного ребра. Однако козни обольстителя многих совратили с пути истины.

Мы же идем царским путем: как научены, что из животворящего ребра истекли кровь и вода, так и вливаем в чашу вино с водой и приносим Святой Троице вместе с квасным хлебом. Все это воспринято нами от Христа Бога нашего, и Его апостолов, и отцов наших. Так издревле передано нам приносить хлеб квасной и чашу – вино и воду. Об этом свидетельствуют и священные молитвы, и древнее предание, и обычай.

На это указывает Божественная литургия Златоуста, и еще яснее – литургия богоявленного Василия. Потому что в ней после слов «и приим хлеб во святыя, и пречистыя, и непорочныя Свои руце и показав Тебе, Богу и Отцу, благодарив, благословив, освятив, преломив, даде» прибавляет: «Такожде и чашу от плода лознаго приим, растворив, благодарив, благословив, освятив, даде». Видишь ли? «От плода лознаго, – сказано, – приим, растворив», то есть смешав с водой, что и обозначается словом «растворив».

Да и божественный Иаков в священной литургии, называемой его именем, а она служится во многих местах[51 - Литургия апостола Иакова – древнейший из дошедших до нас чинов литургии. Традиционно ее возводят к первому епископу Иерусалимскому – апостолу Иакову, брату Господню. Эта литургия до сих пор совершается на Востоке, а также в некоторых приходах Русской Православной Церкви 23 октября, в день памяти апостола Иакова.], говорит так: «И приим чашу и растворив из вина и воды». И все отцы наши приносили так во Вселенских Церквах и апостольских престолах, и от них издревле перешло к нам самое предание Животворящей Жертвы. Мы приняли ее по преданию не от каких-нибудь частных лиц, не в углу, но издревле ото всех преемников апостольских и исповедников-отцов, просиявших чудесами. От отцов, собиравшихся вместе в наших пределах, и особенно в христолюбивом городе Константинополе, который во Христе и основан, и распространяется, и сохраняется Всесвятой Его Матерью. Именно в Константинополе утвержден был Вторым божественным Вселенским Собором составленный в Никее Символ веры.

Часто из всех пределов собираясь вместе, тогда и после, и часто священнодействуя вместе, все отцы старательно передали нам то, что относится к тайноводству. И Церковь, особенно Константинопольская, весьма точным образом содержит чистую, правую и неповрежденную веру во Христа и непреложные от начала Божественные догматы. Ведь в ней и благочестие было всегдашнее, и явились равноапостольные пастыри, и она имела основанием верховного и первозванного в апостолах[52 - То есть апостола Андрея, брата апостола Петра.]. И устроена она была и сохраняется христианскими царями – Константином и прочими, ревновавшими о Христе. И во время споров о Божественных догматах и других священных преданиях не только один кто-нибудь первосвятительствующий в ней издавал законы, но повелением и старанием благочестивых царей собираемы были архиереи, наблюдавшие за благочестием во всей вселенной.

И римский первосвятитель присутствовал на этих собраниях или сам лично, как некогда Агапит и потом Мартин[53 - Имеются в виду святитель Агапит (Агапит I, | 536 г.) и священноисповедник Мартин (Мартин I, † 655 г.), папы Римские. Память их Православной Церковью празднуется 17 и 14 апреля соответственно.], или присылал викариев. Присутствовали и епископы Александрийский, Антиохийский и епископ божественного града Иерусалима, а кроме того и прочие архипастыри, со всех стран собранные и избранные. Единодушно разрешая сомнения, они ограждали и должным образом утверждали чистое и истинное учение.

И этот обычай они приняли от апостолов. Так, когда некоторые завели речь об обрезании, тогда Павел и Варнава не решились сами положить закон, но предоставили это Собору апостолов, от которого и получили в письменном виде решение, что необходимо делать. Тогда держали слово не только Петр, но и Иаков, и Иоанн, и прочие. И лишь после этого изложили свое мнение в послании к ним. И еще прежде того Петр, когда потребовалось избрать апостола для восполнения числа двенадцати учеников, не решился на это сам, но совещался со многими и с ними совершил это дело. И когда (после бывшего ему откровения) выбрал Корнилия, тогда весьма многими словами и с помощью бывших при этом свидетелей уверил прочих апостолов, что это от Бога, а не от него, чтобы прочие апостолы приняли Корнилия. Подобным образом и Павел начинал свою проповедь и совещался о ней, чтобы не напрасно ходить, – Павел, носивший в себе Христа, всегда движимый Святым Духом.

Итак, кто дерзнул бы выставить себя, не будучи поставлен Богом и рабами Божиими? И кого бы мог кто-нибудь провозгласить своим учителем, противопоставив отцам, – одного, двух или многих, учреждающих ложные догматы и не воспринятые от апостолов и отцов тайны? Таковых следует скорее назвать лжеучителями, которые учат иному и устанавливают новое вопреки тому, что всеми принято и утверждено, и в общих собраниях и повсюду распространено всеми отцами. Но довольно об этом.

Священный дискос содержит священнейший хлеб, и божественная чаша – вино с водой, принесенные Богу. А сам иерей, взяв и другую просфору, вынимает копием из находящейся посреди нее печати одну частицу и приносит ее в честь и память Богоматери, затем полагает на дискос с правой стороны священного хлеба. Сам хлеб – пока еще образ Тела Христова, а эта частица – образ Самой девственно Родившей Христа.

Итак, поскольку истина сохраняется и в образе, то, как сказано в псалме, предстает Царица одесную Сына Своего и Царя Христа, получая, как Мать, первые почести, ведь то, что с правой стороны, считается первым (см.: Пс. 44, 10–18).

62. О частицах, приносимых на проскомидии за святых и всех благочестивых

Вынимая же копием крестообразно частицы из другой просфоры, из печати, иерей творит память всех святых и полагает вынутые частицы с левой стороны.

Одну частицу он вынимает в честь и память честных небесных сил – и так и подобает, потому что они послужили таинству воплощения, ибо они соединились с нами и мы составляем с ними одну Церковь. Они желают проникнуть в таинства Церкви, подвизаясь и сами в степенях восхождения. Они пребывают с нами, будучи нашими хранителями и ходатаями перед Богом.

Вторую частицу иерей вынимает в честь и память честного Предтечи и всех святых пророков и праведных, предвозвестивших вочеловечение Господа.

Третью частицу – в честь и память святых и всехвальных апостолов, слуг Христовых, первых иереев и учителей веры, и тех, которые после них ревновали о благочестии – святителей, святых и добропобедных мучеников и преподобных со всеми святыми.

Затем – частицу в честь и память очередного или празднуемого святого, а также отца нашего

Иоанна Златоуста или Василия Великого, смотря по тому, чья бывает литургия.

[Частицы вынимаются] за всех святых вместе, так как все они соединяются во Христе и так как необходимо, после воспоминания о Господе, совершать воспоминание и о рабах Его. Как сказано, сначала – о неискусомужно Родившей Его, через Которую совершены таинства нашего спасения. Потом – о святых Ангелах, как послуживших таинству и через него соединившихся с нами и охраняющих нас. Затем – о предвозвестивших таинство пророках и праведниках, между которыми высший и печать – Креститель. Потом – о боговидцах: проповедниках и апостолах, которые просветили мир. После того – и о преемниках их: святителях и о тех, которые явились плодом проповеди – мучениках и преподобных. Наконец, о всех вместе, так как этой священной Жертвой все вместе: и Ангелы, и святые люди – соединились со Христом, и освятились в Нем, и через Него соединяются с нами. «Тех молитвами, – говорит иерей, – посети нас, Боже, и даруй нам вся, яже ко спасению прошения и жизнь вечную».

Замечаешь ли, что частицы символизируют святых и приносятся в память и честь их и, через них, – во спасение нам? И святые, как подвизавшиеся Христу, в этом страшном Таинстве делаются причастниками еще большей славы и восхождения через причастие спасительной

Жертвы. Они и примиряют нас со Христом, и соединяют, особенно тогда, когда мы вспоминаем их.

Однако частицы не прелагаются ни в Тело Господне, ни в тела святых, но суть только дары, приношения и жертвы из хлеба – в подражание Господу. Эти дары приносятся Ему во имя святых. А при священнодействии Таин, через соединение и общение со святыми, частицы освящаются и низводят освящение на тех людей, за которых в данный момент в алтаре служат. В то же время через частицы за святых освящение нисходит на нас, подобно тому как это бывает и через молитвы, когда мы воспоминаем этих святых или когда приносим что-нибудь в храмы к их мощам или иконам. Сами же святые приемлют освящение от Бога, а принимая приношения от нас, через них освящают нас.

Итак, если в других случаях они могут принимать приношение в честь и память свою, то тем более они примут его во время священнейшей Жертвы. Поэтому, хотя они невещественно и мысленно участвуют душами своими в причащении Христовом, однако и чрез священнодействие, которое заповедал Он совершать за мир, они имеют участие в величайшей славе Его, потому что потрудились и прославлены вместе с Ним. Да и божественнейшие Ангелы, соединенные с нами и послужившие таинству, – причастники благодати.

Особенно же Матерь Бога Слова, послужившая великому домостроительству, есть орудие соединения Божия с нами. Она – корень этой Божественной Жертвы, потому что стала Родительницей и Виновницей жизни Творца во плоти. Потому Она прежде всех приемлет славу и ближайшее озарение от Того, Кто воплотился через Нее неизреченно, девственно и свято, Кто соединился с нами по крайней Своей благости. Поэтому и предстоит Она одесную Его. Поэтому с правой стороны священного хлеба мы полагаем за Нее частицу, выражая этим, что Она – выше всех и ближе к Богу. С левой же стороны полагаем частицы за Ангелов и всех святых, так как все они занимают второе место, или, лучше сказать, ступень, не достигающую Ее величия. Потому что они уже через Нее приемлют озарение. А мы – прежде всего через Нее спасаемся (при посредстве святых) – точно так же, как через Нее соединились и с Богом.

Только после этого иерей приносит и прочие частицы. Прежде всего – за архиерея, так как он источник священства. Потом – за весь священнический чин, за служащих таинству, потому что должно наперед труждающемуся вкушать от плодов, как и Павел учит (см.: 2 Тим. 2, 6). Далее – за православных царей, защитников благочестия, за спасение их и за христолюбивый народ. После них, если служба совершается в обители, приносит частицы за начальствующего и прочую братию, а если в храме каком-нибудь, то за строителя его или за совершающего память и за собравшихся там, также за принесшего дары и за тех, за кого он принес дары. Наконец, за почивших во Христе, за весь священнический и иноческий чин. Далее – за всех верных, православно скончавшихся, и за тех, кого хочет или должен бывает иерей помянуть сам. В заключение иерей полагает частицу вообще за всякую душу христиан православных и, обращая слова к Богу, читает всю молитву, которую произносим на литии всенощного бдения: «Приими, Господи, жертву сию в пренебесный Твой жертвенник о всякой душе христианской, скорбящей же и озлобленной, милости Твоея и помощи требующей», и прочее до конца[54 - В настоящее время на проскомидии читается лишь одна молитва, так называемая молитва предложения.].

Эти частицы за живых и умерших он полагает внизу священного хлеба, так как они принесены за нас, смиренных, требующих умилостивления и ходатайства и ожидающих от Бога великих милостей. Однако необходимо заметить, что при приобщении страшнейших Таин иерей должен быть внимателен, чтобы брать не от этих частиц, но от Тела Господня, и им причащать приступающих.