Китеж-град. Осада Ершовки

XV. Ершовка

Алексашка постучался в ворота. Никто не ответил.

–Не слышат видать, стучи сильнее. – сказал Гордей.

Сашка затарабанил со всей силы. Наконец за воротами что-то зашевелилось, и грубый голос, явно спросонья сказал:

–Кого там черти носят?

–Отворяй! – не желая вступать в разговоры, заорал Прохор.

–Ага, щас, как же – отворю. Все кому надо уже в городе – ворота закрыты. Ступай отсюда подобру-поздорову.

Тут дипломатичный Гордей сделал знак Прохору молчать, и повёл разговор сам:

–Впусти ты нас, мил человек. Впусти Христа ради.

Но стражник был всё ещё рассержен грубостью Прохора, а просительный тон Гордея, казалось, ещё больше раздражил его:

–Поди отсюда, кому говорят!

–Дык а где же нам ночевать? В поле что ли?

–А мне что за дело? Пошли вон!

Тут Алексашка решился, наконец, заговорить:

–Отворяй! Я из Бенгаловки еду. У меня к воеводе письмо от брата.

Стражник замолк. Алексашке казалось, что он слышит, как за воротами в голове у стражника шевелятся извилины. Стражник думал довольно долго, и наконец не нашёл ничего лучше, чем переспросить:

–Письмо?

–Да, письмо, отворяй! – снова заорал Прохор

Услышав голос Прохора, стражник снова взбеленился:

–Не отворю. Вон!

Но тут снова в разговор вступил Гордей:

–А как тебя зовут, мил человек?

–Ефимом кличут, а тебе зачем? – стражник видимо сразу же пожалел о том, что назвал своё имя.

Гордей собирался снова что-то сказать, но тут Алексашка перебил его и сказал:

–А затем, что ночь-то мы в посаде переночуем, не велика беда. Но завтра поутру ты ворота откроешь всё равно, а я сразу пойду к воеводе письмо передавать, да заодно ещё скажу ему, мол, ночью передать письмо не смог, потому что стражник Ефим нас в город не пустил.

Стражник снова замолчал. Путники стояли и ждали. Через минуту послышался скрип отворяемых ворот. Алексашка, Гордей и Прохор вошли в город.

***

Стражник отворил ворота и светя фонарём, неодобрительно оглядел всех троих.

–Ну, у которого из вас к воеводе письмо?

–У меня письмо. – сказал Алексашка

–Показывай.

Алексашка достал письмо и подал стражнику. Стражник осмотрел его и махнул рукой:

–Заходи.

Путники вошли в ворота, стражник закрыл их на засов и сказал Алексашке:

–За мной иди. Развернулся и пошёл по улице, освещая фонарём путь. Алексашка взял лошадь под уздцы и пошёл следом.

–Э, стой, а нам-то куда? – Крикнул им вслед Прохор.

–На постоялый двор ступайте, туда. – стражник махнул рукой указывая направление, при этом не остановившись, и не даже не обернувшись к ним.

Прохор с Гордеем сели в телегу и поехали, куда указал стражник. А Алексашка двинулся к терему воеводы.

Егор Буслаев уже крепко спал, когда в дверь его терема застучал стражник. Слуг воевода не держал, как и никто другой в Ершовке. Если же кто пытался завести их – строго воспрещал, считая делом недостойным, когда один человек прислуживает другому. «Всё нужно делать самому» – не раз увещевал воевода богатых граждан Ершовки. Однако делать совсем уж всё самому не получалось. Поэтому в тереме, кроме воеводы и его жены, жила толстая баба Анфиса, которая готовила и убирала в доме, а так же старый конюх Фёдор. Именно Фёдор-то первый и услышал, ночью, как кто-то стучит в дверь. Спал Фёдор всегда в сенях, и сам себя считал не только конюхом, но и сторожем, свято веруя, что по ночам он охраняет покой воеводы, чем очень гордился.

Фёдор нехотя поднялся с сундука, на котором спал, и побрёл к двери, видимо решив, что просто так по ночам воеводу будить не станут. Подойдя к дверям, он спросил:

–Кто стучит?

–Я это, Ефим. Отворяй, Фёдор. – сказал стражник.

Фёдор знал Ефима, а потому тотчас отворил. И сразу же зажмурился, потому что Ефим светил ему прямо в лицо фонарём.

–Убери фонарь, Ефим. Чего тебе? Чего шастаешь посреди ночи? – недовольно проворчал Фёдор.

–Буди воеводу, Фёдор. – ничего не объясняя, сказал стражник.

–Да как же будить его, коли он спит? – простодушно удивился старый конюх.

–Буди Фёдор, буди. Гонец к нему от брата прибыл с письмом.

Фёдор подумал, и рассудил, что дело, видимо, срочно. Развернулся и пошёл в покои воеводы. «Как бы он мне только спросонья по шее не надавал» – подумалось ему.

Фёдор подошёл к покоям и стал стучать в дубовую дверь. Первой проснулась Василиса, жена Егора, и спросила, кто и зачем стучит. Фёдор сказал, что прибыл гонец, и решил поскорее уйти, а то мало ли что. Василиса же кое-как растолкала Буслаева, и через 10 минут, он недовольный вышел в сени.

Стражник, видя недовольный вид воеводы, поспешил сам начать разговор: