Чумной доктор

И вдруг он согласился. Слова согласия вырвались с языка даже намного раньше, чем мозг успел обработать всю информацию и принять свое, быть может, гораздо лучшее решение.

Несколько обескураженный, Ян вернулся в кровать, едва не позабыв выключить свет в коридоре.

– Ты что, поедешь? – Галя сказала эти слова поникшим тоном, когда он кратко рассказал в чем дело.

– Да, придется.

Службу в правоохранительных органах он оставил давно и нельзя сказать, что оставил благополучно и без последствий. Но ему позвонили, и попросили приехать.

Им снова нужен был его совет.

Утром первого дня ноября он ехал в такси на адрес, который указала ему Алла, и где всю ночь работала следственная группа. За окном машины было темно и морозно, и кроме грусти такой пейзаж не вызывал ровным счетом ничего. Удивительно, почему на Урале октябрь и ноябрь самые мрачные месяцы, когда неделями солнце может не выходить из-за низких свинцовых туч. Такая погода остро действует на нервы и настроение жителей города.

Скорей бы декабрь и новый год, подумал Ян, глядя в окно на проплывающие дома с редкими прохожими на вымерзших за ночь тротуарах. Хоть какое-то ощущение праздника, пусть даже в этот раз он будет грустный и напряженный. Всегда страшно заболевать накануне каких-то торжеств. Еще страшнее умирать. Это и вовсе неудобно и даже неуважительно по отношению к гостям, которые обязательно должны были бы прийти к тебе на праздничное мероприятие.

Ян хорошо помнил свое недавнее пятидесятилетие. Тогда он еще работал и вариант отмены юбилея никто даже не рассматривал.

– Это обязательно! – твердила ему Галя, уже подбирая платье. Они давно никуда не выходили и сейчас, когда жена раскладывала на их кровати платья, Ян с ужасом осознал, что давно забыл какие наряды есть у нее. С его то полицейской работой они медленно, но верно превращались в затворников. Да и возраст с каждым днем давал о себе знать. Полвека жизни прожито. Тяжелая служба высасывала все соки, и на любые моционы, пусть даже связанные с редким походом в ресторан в центре города, а потом неспешной прогулкой под руку по набережной пруда, казались невозможными.

– Юбилей надо отмечать всегда, – продолжала тараторить Галя, делая выбор между зеленым и синим платьями, которые по фасону казались совершенно одинаково блеклыми.

Ян сидел рядом на стуле перед трюмо, скрестив руки на коленях. Отмечать ему ничего не хотелось.

Юбилей они отметили, и Ян по-прежнему пытался вспомнить хоть что-то стоящее с того февральского дня, но не мог. Праздник вроде был, а вроде его и не было.

Такси изредка подбрасывало на ухабах дороги, водитель ругался на местных властей, говоря что-то про несуществующего нормального мэра и колоссальных финансах, уплывающих в Москву.

На перекрестке красовался яркий плакат какой-то местной компании «Мы сшили свыше полумиллиона масок только за месяц, чтобы защитить вас!» Было около шести утра, и на дорогах встречалось так мало машин, что такси, которое неторопливо везло его по просыпающимся улицам, проезжало каждый светофор практически без остановок. Ситуация изменится уже через полчаса, когда на эти же улицы вылезет большинство водителей, и город за пару минут встанет в одну бесконечную пробку.

Таксист круто завернул в заставленный сикось-накось машинами двор высотного дома, где вдоль подъездной дорожки стояло несколько полицейских легковушек, черный фургон следственного комитета с зевающим водителем в кабине. Классическая картина после совершившегося преступления. Отчаянные попытки найти важные улики.

Если убийца хорош, мы ничего не найдем, ничегошеньки, подумал Ян, ловя себя на мысли, что использует слово «мы», а не «они». Теперь он снова в команде. По крайней мере, пока от болезни не придут в себя работающие в настоящее время полицейские. Он же лишь пенсионер в отставке.

Попрошенный уйти в отставку почти со скандалом, о чем лучше никому не вспоминать.

– Чего-то случилось? – вопросительно проговорил таксист, глядя на полицейских, куривших возле подъезда. В глазах мужчины искрила жажда любопытства.

– Давно уже случилось и со всеми, – пробурчал в ответ Ян, отдал деньги и с трудом вытащил свое грузное тело из узкого проема двери. Почему все эконом-такси такие неудобные? Или он просто слишком растолстел за последние годы?

Полицейские, дежурившие у подъезда, все как один безликие в форме и черных масках, повернулись к идущему Яну.

– Вы от Манжос? – спросил один из них.

Ян кивнул.

– Проходите. Лифты сейчас заняты экспертами, поэтому лучше по лестнице. Правая дверь подъезда, седьмой этаж.

Счастливая цифра, подумал Ян и прошел в указанном направлении. Сверху доносилась негромкая музыка из приоткрытого (в такой-то холод!) окна. Кто-то сосредоточенно наблюдал за картиной расследования прямо из своих квартир. Никакого театра не надо.

Он поднялся на нужный этаж, где в холле этажа возле лифтов стояло несколько полицейских и пару человек в штатском. Скорей всего двое были оперативниками из местного полицейского участка, мужчина что повыше – следователь, а тот, что пониже, чересчур молодой человек для таких мероприятий – экспертом. Тошнотворно пахло сосисками и пюре.

Ян поморщился.

– Вы, наверное, Листьев? – это сказал самый крайний мужчина в гражданской одежде, сжимавший в руке планшет с бумагами. Остальные трое человек как по команде затихли и повернулись к Яну.

– Да, это я, от Аллы Сергеевны.

Надо ли ему было брать с собой что-то? Блокнот для записей, фотоаппарат (на телефоне такая дерьмовая камера, что лучше даже не доставать), ручку?

– Блестящий ведущий! – проговорил один из оперативников.

– Простите?

– Влад Листьев, – закивал мужчина и радостно добавил, приспустив маску. – У вас фамилии одинаковые.

– Одинаковые, – констатировал факт Ян.

– Никогда не забуду, как его застрелили в собственном подъезде, – сказал второй полицейский, куривший сигарету. Синеватый дым вонючей змейкой расплывался по холлу. – Для меня тогда просто рухнула страна. Если его убили и хоть бы хны, то все возможно было. Я в те годы ни за что не пошел бы в органы.

– А чего сейчас пошел? – спросил Ян слегка грубо.

Тот пожал плечами. Вроде даже не обиделся, хотя мог.

– Сейчас время другое. Не сравнить с тем.

– Время для нас всегда одинаковое. И бандиты всегда одинаковые. И убивают одинаково.

– Раньше больше взрывали, – добавил с видом знатока второй оперативник, который крутил в руках брякающие кучей брелоков ключи. – Сейчас больше стреляют.

– Да заходите вы уже! – вдруг крикнул кто-то на этаже, прервав их философско-историческую беседу и вся группа, включая Яна, гулко топая ногами по плиточному полу, прошествовала к квартире, где лежало тело убитой.

– Меня зовут Денис, – неожиданно обратился к Яну полицейский-поклонник Листьева.

– Очень приятно, – пробурчал в ответ Листьев-нынешний.

Они подошли к стальной двери, ведущей в квартиру. В тусклом свете лампы была видна прихожая с зеркалом и захламленной этажеркой для обуви.

– Обычная обстановка какая-то, – брякнул остававшийся безымянным полицейский, теребя на подбородке маску.

– А что, по-твоему, этот ублюдок надпись должен был оставить на стене – здесь был я, чумной доктор? – окрысился на него мужчина с планшетом (видимо точно следователь) и первым прошел в прихожую, словно к себе домой. Она представляла собой узкое пространство, своеобразный финальный и издевательски узкий отросток коридора, куда выходили двери всех комнат. Мужчинам пришлось заходить по очереди, потому что даже двое человек не могли поместиться в столь малом пространстве, по очереди проклиная горе-архитектора.

– Почему сразу ублюдок, – неожиданно встал на защиту убийцы Денис. – Мы же не знаем, какую цель он преследует.

– Ты еще скажи, что благую, – недовольно пробурчал его коллега.

Странно, подумал Ян, чего это паренек, знаток методов расправ бандитов всех времен, так яро вступил на линию зашиты?

– Убитая, – провозгласил откуда-то из комнаты следователь. – 1979 года рождения, Оксана Васильева, в разводе. Детей нет. Работает бухгалтером в строительной компании. Это пока все, что удалось узнать о ней.