Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами

Думается, все зависит от того, какой смысл вкладывать в употребляемые термины. Представляется, что понятия «личная неприкосновенность» и «неприкосновенность личности» хотя и однопорядковые, но не совпадающие по объему понятия. Когда мы говорим о неприкосновенности личности, то речь идет, видимо, о личности как обладателе конституционных прав и свобод и в этом смысле все перечисленные права (жизнь, свобода, честь, достоинство и др.) гарантированы Конституцией Российской Федерации и, следовательно, неприкосновенны. Понятие же «личная неприкосновенность», на наш взгляд, более узкое. Оно отождествляется с понятием физической свободы конкретного человека от всякого рода незаконного и необоснованного ограничения ее в какой бы то ни было форме. В этом смысле наиболее удачным представляется определение понятия личной неприкосновенности, данное Н. Р. Фасхутдиновой. С ее точки зрения, личная неприкосновенность – это установленное законом субъективное право человека, выражающееся в охране личной (индивидуальной) свободы от незаконного и необоснованного ее ограничения в какой бы то ни было форме, одним из элементов которого является свобода от незаконного задержания, заключения под стражу и содержания под стражей[95 - Фасхутдинова Н. Р. Уголовно-правовая охрана личной неприкосновенности от заведомо незаконных задержания, заключения под стражу и содержания под стражей: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 1999. С. 12.]. Следует согласиться с автором и в том, что, с другой стороны, личную неприкосновенность нельзя сводить только к свободе от незаконных задержаний, заключения под стражу и содержания под стражей. Это лишь частный случай нарушения данного права. Фактически же любое незаконное ограничение личной (физической) свободы человека, в том числе его похищение, лишение свободы, помещение в психиатрический стационар и т. д., есть посягательство на его личную неприкосновенность как важнейшее естественное право человека, гарантированное ему конституцией страны.

Способы обеспечения свободы и личной неприкосновенности самые разные. Среди них особое место принадлежит уголовно-правовым способам защиты, о чем речь пойдет в следующих главах работы.

Право на свободу и личную неприкосновенность тесно соприкасается с другим правом – правом на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства. Оно хотя и предусмотрено самостоятельно, вместе с тем является составной частью свободы физической, существенным элементом свободы самоопределения личности, условием профессионального и духовного развития человека, его достойной жизни[96 - Права человека: Учебник для вузов / Отв. ред. Е. А. Лукашева С. 149.]. Это право закреплено во всех основополагающих международно-правовых актах о правах человека – ст. 12 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 2 Протокола № 4 Совета Европы.

Конституция Российской Федерации также гарантирует это право. Статья 27 Конституции гласит: «Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства». В соответствии с этим правом человек волен по своему усмотрению избирать место жительства, а компетентные органы власти управомочены зарегистрировать этот факт, руководствуясь названным нормативным актом, а также Законом Российской Федерации 1993 г. «О праве граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства», Правилами регистрации и снятия граждан с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, другими нормативными правовыми актами. На осуществление этого права не должно налагаться никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации).

Так, согласно ст. 8 Закона Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» данное право ограничивается на территориях с определенным режимом: в пограничной зоне, в закрытых военных городках и административно-территориальных образованиях, в зонах экологического бедствия, на территориях, где введено чрезвычайное или военное положение, а также на отдельных территориях и населенных пунктах, где в случаях опасности распространения инфекционных и массовых неинфекционных заболеваний и отравлений людей введены особые условия и режимы проживания населения и хозяйственной деятельности[97 - Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 32. Ст. 1227.]. Перечисленные основания для ограничения права выбирать место пребывания и жительства сформулированы в названном Законе исчерпывающим образом. Это значит, что только они могут являться предпосылкой введения особого, а именно разрешительного учета граждан, который по своему характеру и содержанию отличается от уведомительной регистрации.

Между тем наряду с вышеназванным Законом существенно ограничивали конституционное право граждан свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства также отдельные пункты (10, 12, 21) Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г. № 713 (с изм. от 23 апреля 1996 г. № 512 и от 14 февраля 1997 г. № 172). Это явилось основанием для обращения губернатора Нижегородской области в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности указанных положений.

В ходе проверки Конституционный Суд Российской Федерации признал пункты 10, 12, 21 Правил не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (ч. 1) и 55 (ч. 3). В своем постановлении Конституционный Суд отметил, что в соответствии со ст. 3 Закона Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» законодатель уполномочил Правительство Российской Федерации разработать только порядок регистрации и снятия граждан с регистрационного учета, не предоставив ему права на установление оснований отказа в регистрации. Между тем и. 12 и 21 Правил предусмотрели такие основания. Таким образом, Правительство вышло за пределы полномочий, предоставленных ему Конституцией Российской Федерации и федеральными законами, чем нарушило ст. 115 Конституции Российской Федерации. Кроме того, в соответствии с и. 10 Правил регистрация граждан по месту пребывания осуществляется на срок не более шести месяцев и лишь в исключительных случаях этот срок может быть продлен органом регистрационного учета. Тем самым срок временного пребывания поставлен в зависимость не от волеизъявления гражданина, а от усмотрения органов регистрационного учета, что является нарушением закона. В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации указал, что срок нахождения в том или ином месте временного пребывания должен определяться самим гражданином. Его установление государством недопустимо, поскольку означает ограничение свободы волеизъявления при выборе места пребывания[98 - Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1998. № 3. С. 8.].

Вызывают возражения также некоторые положения самого Закона Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации». Закон содержит механизмы защиты данного права в случае его нарушения. Согласно ст. 9 «действия или бездействие государственных или иных органов, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц и иных юридических и физических лиц, затрагивающие право граждан Российской

Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации, могут быть обжалованы гражданами в вышестоящий в порядке подчиненности орган, вышестоящему в порядке подчиненности должностному лицу либо непосредственно в суд». Таким образом, в соответствии с Законом право на защиту принадлежит только гражданам Российской Федерации, что противоречит ст. 27 Конституции Российской Федерации и ст. 1 вышеназванного Закона. Представляется, что Закон в этой части должен быть приведен в соответствие с Конституцией Российской Федерации, чтобы все лица, законно находящиеся на территории России (в том числе и не являющиеся ее гражданами), могли использовать действенные механизмы защиты в случае нарушения их права на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства.

Право на неприкосновенность частной жизни, жилища, личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений

Все перечисленные права тесно взаимосвязаны между собой, поскольку являются различными сторонами личной (частной) жизни человека. Неприкосновенность частной жизни является как бы наиболее общим понятием. В содержание названного права входят: неприкосновенность жилища, тайна всех сторон личной жизни (врачебная тайна, тайна усыновления, денежного вклада, завещания и пр.), а также тайна телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений[99 - Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России: Учеб, пособие. М., 1997. С. 199 200; Международные нормы о правах человека и применение их судами Российской Федерации (практическое пособие). С. 45. – Г. Б. Романовский, исследовавший нормативное закрепление права на неприкосновенность частной жизни, пришел к выводу, что данное право чаще всего закрепляется нормативными документами в комплексе с другими смежными правами. Таковыми выступают право на неприкосновенность личности, жилища, право на защиту чести и достоинства. Большинство европейских конституций дополнительно в самостоятельных статьях предусматривают право на тайну почтовой связи и запрет на сбор информации в отношении гражданина (см.: Романовский Г. Б. Нормативное закрепление права на неприкосновенность частной жизни // Юрист. 2000. № 11. С. 5).]. В основе этих прав лежит уважение к личности, ее частной жизни.

Все основополагающие международно-правовые акты в области прав человека предусматривают эти права, причем, учитывая их тесную взаимосвязь, указывают их в одной статье. Так, ст. 12 Всеобщей декларации прав человека гласит: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или от таких посягательств». Аналогичные положения содержатся в ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 23–25 Конституции Российской Федерации.

В наиболее общем виде частную жизнь можно определить как физическую и духовную сферу, которая контролируется самим индивидом, т. е. свободна от внешнего воздействия[100 - Права человека. Учебник для вузов / Отв. ред. Е. А. Лукашева. С. 146.]. Более развернутое определение рассматриваемого понятия дает М. Н. Малеина. С ее точки зрения, «право на неприкосновенность частной жизни означает возможность обособления частной жизни, самостоятельного решения всех вопросов личной жизни и запрет вмешательства третьих лиц, кроме случаев, предусмотренных законом или согласованных с гражданином»[101 - Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 184.]. Сходное по своей сути определение понятия личной (частной) жизни дает и Л. О. Красавчикова. Она характеризует право на личную (частную) жизнь как личное неимущественное право лица на свободу определения своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности по своему усмотрению, исключающее какое-либо вмешательство в его жизнь со стороны других лиц, кроме случаев, прямо предусмотренных законом[102 - Красавчикова Л. О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физическох лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994. С. 169.].

Любое вмешательство в личную жизнь человека возможно лишь в исключительных случаях на основе закона и специального судебного решения. Это гарантировано Конституцией Российской Федерации. Согласно ст. 23 Конституции «каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения». Аналогичное положение закреплено и в ст. 25 Конституции Российской Федерации. Согласно этой статье «жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения». Закон строго очерчивает основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а равно на неприкосновенность жилища. В соответствии со ст. 8 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» 1995 г.[103 - СЗ РФ. 1995. № 33. Ст. 3349; 1997. № 29. Ст. 3502; 1998. № 30. Ст. 3613; 1999. № 1. Ст. 233; 2000. № 1. Ст. 8.] эти действия допускаются на основании судебного решения при наличии информации:

1) о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно;

2) о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно;

3) о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности РФ.

Вместе с тем тот же Закон (ст. 8) допускает случаи, когда начало проведения оперативно-розыскных мероприятий возможно и без судебного решения на основании мотивированного постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Сюда относятся случаи, не терпящие отлагательства, которые могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности РФ. Однако и в этих случаях закон возлагает обязанность на орган, осуществляющий оперативно-розыскные мероприятия, в течение 48 часов получить судебное решение на проведение такого оперативно-розыскного мероприятия либо его прекратить.

Подобные ограничения права на неприкосновенность жилища содержит и Закон Российской Федерации «О милиции», который предоставляет работникам милиции право входить беспрепятственно в жилище и иные помещения граждан при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление, произошел несчастный случай, а также для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях и массовых беспорядках. Во всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан милиция уведомляет прокурора в течение 24 часов (п. 18 ст. 11 Закона Российской Федерации «О милиции»)[104 - СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2964; 1997. № 29. Ст. 3515; 1999. № 49. Ст. 5905; 1999. № 14. Ст. 1666; 2000. № 31. Ст. 3204; 2001. № 1. Ст. 15.].

Закон «О милиции» следует привести в соответствие с Конституцией Российской Федерации, где такое ограничение права на неприкосновенность жилища допускается только по судебному решению. Если новый Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» устранил это противоречие, то Закону «О милиции» еще предстоит это сделать. Отрадно отметить, что принятый 22 ноября 2001 г. Государственной Думой новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ, вступивший в силу с 1 июля 2002 г., решает эти проблемы. Согласно данному Кодексу неприкосновенность жилища, тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений предусмотрены в качестве принципов уголовного судопроизводства, которым посвящена отдельная глава (Глава 2. Принципы уголовного судопроизводства)[105 - СЗ РФ. 2001. № 52. (Часть 1). Ст. 4921.]. Это, безусловно, свидетельствует о признании приоритетности ценности человеческой личности, ее прав и свобод и прежде всего права на личную (частную) жизнь человека. Кодекс содержит также важное положение, согласно которому только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: а) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; б) о производстве обыска и (или) выемки в жилище; в) о производстве личного обыска, за исключением случаев, предусмотренных ст. 93 настоящего Кодекса; г) о наложении ареста на корреспонденцию и выемки ее в учреждениях связи; д) о контроле и записи телефонных и иных переговоров (ч. 2 ст. 29). В этих случаях следователь с согласия прокурора возбуждает перед судом ходатайство о проведении следственного действия, о чем выносится постановление. Рассмотрев указанное хадатайство, судья выносит постановление о разрешении производства следственного действия или об отказе в его производстве с указанием мотивов отказа. В исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, а также личного обыска не терпит отлагательства, указанные следственные действия могут быть произведены на основании постановления следователя без получения судебного решения. В этом случае следователь в течение 24 часов с момента начала производства следственного действия уведомляет судью и прокурора о производстве следственного действия. К уведомлению прилагаются копии постановления о производстве следственного действия и протокола следственного действия для проверки законности решения о его производстве. Получив указанное уведомление, судья в течение 24 часов проверяет законность произведенного следственного действия и выносит постановление о его законности или незаконности. В случае если судья признает произведенное следственное действие незаконным, все доказательства, полученные в ходе такого следственного действия, признаются недопустимыми (ст. 75 и 165 УПК РФ).

По мнению Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации, назрела необходимость разработать федеральный закон о неприкосновенности частной жизни граждан, который обеспечивал бы охрану личной и семейной тайны, регулировал бы нормы сбора, хранения и использования информации, затрагивающей сферу частной жизни[106 - Федеральная концепция обеспечения и защиты прав и свобод человека (проект). М., 2000. С. 18.].

Право на неприкосновенность частной жизни в широком смысле охраняется нормами различных отраслей права. Среди них особое место занимают уголовно-правовые способы защиты, которые будут рассмотрены ниже.

Свобода слова, мысли, совести и религии

Эти понятия тесно взаимосвязаны между собой. Действительно, свобода совести в этическом плане – это право человека мыслить и поступать в соответствии со своими убеждениями, его независимость в моральной самооценке и самоконтроле своих поступков и мыслей. При этом совесть выступает как бы внутренним цензором в реализации свободы и воли человека, это комплекс его внутренних, субъективных представлений о добре и зле, с позиций которых он подходит к нравственной оценке своих и чужих поступков. Совесть человека – это посредник между царством абсолютных ценностей и нашей личностью[107 - Дозорцев П. Н. Развитие светской государственности в России: история и современность. Монография. СПб., 1998. С. 122.].

Постепенно, в ходе эволюционного развития, свобода совести приобрела более узкое понимание – свобода в области религии. Она стала рассматриваться в плане взаимоотношения церкви и государства, а не только свободы мысли[108 - Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России: Учеб, пособие. С. 202.]. Тем не менее международно-правовые документы в области прав человека рассматривают эти понятия в единстве друг с другом. Согласно ст. 18 Всеобщей декларации прав человека «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии». Аналогичное положение закреплено в ст. 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В соответствии с международными стандартами Конституция Российской Федерации закрепляет свободу мысли, слова и религии в ст. 28 и 29.

Свобода мысли и слова есть форма проявления моральной свободы личности, проявление свободы в ее духовной сфере. Это одно из главных безусловных достижений политической реформы в России. В системе прав и свобод личности свобода выражения мыслей и слова занимает особое место, так как является основой основ цивилизованного общества. В свое время Н. А. Бердяев писал: «Если есть вечное начало в демократии, то оно, конечно, связано не с идеей верховенства нации, а с идеей субъективных прав человеческой личности, со свободой духовной жизни, свободой совести, мысли, слова, творчества»[109 - Бердяев Н. А. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи // Философия свободного духа. М., 1994. С. 330.]. Это право означает свободу конкретного лица действовать самостоятельно в рамках закона, избирая вид и меру собственного поведения. Право на свободу мысли и слова дает возможность гражданину выразить свое отношение к событиям окружающего мира, свободно искать, получать и распространять всякого рода информацию любыми способами по своему выбору. Именно через свободу мысли и слова к человеку приходит сознание его собственного достоинства, ценности собственной личности. Подчеркивая исключительную важность этого права, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации отметил в своем докладе, что «государство, которое не может обеспечить гласность, гарантировать своим гражданам беспрепятственный доступ к информации, затрагивающей их права и свободы либо представляющей общественный интерес, не может именоваться правовым, демократическим, социальным»[110 - Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2000 г. // Российская газета. 2001. 10 авг.].

Право на свободу мысли и слова имеет достаточно сложный характер и аспекты его проявления различны. Во-первых, это свобода каждого выражать свои мысли, идеи, суждения. Во-вторых, это свобода печати и других средств массовой информации от цензуры и право на создание и использование органов информации, позволяющее материализовать свободное выражение мнений и убеждений. В-третьих, свобода слова предполагает право быть информированным, т. е. иметь доступ к источникам информации[111 - Колесова Н. С. Свобода слова— неотъемлемый элемент демократического политического процесса // Права человека и политическое реформирование. М., 1997. С. 128.]. Это право гарантировано Конституцией Российской Федерации, Законом Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. «О средствах массовой информации» (в ред. от 16 июня 1995 г.; 20 июня 2000 г. и от 5 августа 2000 г.)[112 - Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 7. Ст. 300; 1995. № 24. Ст. 2256; 2000. № 26. Ст. 2737; № 32. Ст. 3333.], Федеральным законом от 25 января 1995 г. «Об информации, информатизации и защите информации»[113 - СЗ РФ. 1995. № 8. Ст. 609.], отраслевым законодательством.

Очевидно, что пользование правом на свободу мысли, слова не безгранично. Оно налагает на человека определенные обязанности и ответственность, сопряжено с определенными ограничениями. Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает законные ограничения рассматриваемой свободы, необходимые для: а) уважения прав и репутации других лиц, б) охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения (ч. 3 ст. 19). Конституция Российской Федерации уточняет эти положения, запрещая пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства (ч. 2 ст. 29). В случаях грубого злоупотребления этим правом предусмотрена строгая ответственность вплоть до уголовной.

Очень тесно с указанными выше свободами соприкасается свобода совести. По мнению исследователей, сама идея свободы совести имела «чисто английское происхождение», поскольку «нигде не было такого разнообразия всевозможных сект, как в Англии»[114 - Розанов М. Н. История литературы эпохи Просвещения в Англии и Германии. Ч. 1. М„1914. С. 118–119.]. Считается, что именно английские просветители внесли существенный вклад в разработку идеи свободы совести. Провозглашая принцип веротерпимости, Д. Локк в 1685 г. писал, что поскольку свобода совести является естественным правом человека, то никто, включая государство, не может и не должен «принуждать в вопросах религии законом или силою»[115 - ЛоккД. Письмо о веротерпимости // Английское свободомыслие: Д. Локк, Д. Толанд, А. Коллинз. С. 68.].

Сегодня, ориентируясь на международные стандарты в области прав человека, свобода совести означает право каждого человека исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы и осуществлять атеистическую пропаганду[116 - Рольст Г. Р., Рудинский Ф. М. Свобода совести как правовой институт // Сов. государство и право. 1981. № 9. С. 30.]. В юридической литературе встречается и более широкое понимание этого права. По мнению А. С. Ловинюкова, «свобода совести— сложная правовая категория, состоящая из взаимосвязанных между собой десяти структурных элементов: 1) права исповедовать любую религию; 2) права совершения религиозных обрядов; 3) права менять религию; 4) права не исповедовать никакой религии; 5) права пропаганды религии; 6) права вести атеистическую пропаганду; 7) права на благотворительную деятельность; 8) права на религиозное образование; 9) культурно-просветительской религиозной деятельности; 10) равенства перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии»[117 - Ловинюков А. С. Свобода совести (анализ, практика, выводы) // Государство и право. 1995. № 1. С. 26.]. Представляется, что подобное дробление категории «свобода совести» излишне, поскольку одни из перечисленных прав охватываются более широким понятием (например, право менять религию охватывается правом исповедовать любую религию), другие – не отражают специфику данной правовой категории, в частности право на благотворительную деятельность. Что касается принципа равенства перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии, то это универсальный принцип, который является гарантией обеспечения всех прав и свобод человека, в том числе и свободы совести. Основное содержание свободы совести, на наш взгляд, сводится к праву исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, праву совершения религиозных обрядов, праву вести религиозную или атеистическую пропаганду. Это право гарантировано Конституцией Российской Федерации, Федеральным законом от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях»[118 - СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465; 2000. № 14. Ст. 1430.]. Конечно, это право нельзя понимать как вседозволенность, беспредельность. Реализация этого права сопряжена с определенными ограничениями. Исчерпывающий перечень ограничений права на свободу совести и религии предусмотрен и. 3 ст. 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, и. 2 ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В соответствии с этими международно-правовыми актами право на свободу совести и религии подлежит определенным ограничениям, но только в той мере, в какой это необходимо для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья, морали, основных прав и свобод других лиц. Перечень ограничений данного права содержится и в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» (ч. 2 ст. 3). На наш взгляд, он необоснованно расширен, поэтому следует согласиться с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации О. О. Мироновым, что в этой части Закон должен быть приведен в соответствие с международными стандартами[119 - В частности, О. О. Миронов предлагает исключить из перечня оснований ограничения данного права – цель обеспечения обороны страны (см.: Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 1999 г. С. 195).].

Нарушение законодательства о свободе совести и религии влечет за собой определенные меры воздействия, в том числе и уголовно-правового характера.

Свобода выбора национальности и языка общения

Указание своей национальной принадлежности— это не обязанность, а право человека. Это право нашло свое отражение в международных стандартах, а именно ст. 27 Международного пакта о гражданских и политических правах. Согласно этой статье «в тех странах, где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком». Это положение развито в ряде документов регионального характера. Так, в рамках Совета Европы 18 апреля 1995 г. принята Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств[120 - Международные акты по правам человека: Сборник документов. С. 634–640.]. Содержание этого документа свидетельствует, что проблеме защиты национальных меньшинств придается исключительно важное значение. Сегодня эта проблема поднята на международный уровень. Согласно ст. 1 Рамочной конвенции «защита национальных меньшинств и прав и свобод лиц, принадлежащих к этим меньшинствам, является неотъемлемой частью международной защиты прав человека и как таковая входит в сферу международного сотрудничества». В соответствии с Конвенцией «лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, могут осуществлять права и пользоваться свободами, вытекающими из принципов, закрепленных в настоящей рамочной Конвенции, в индивидуальном порядке, а также сообща с другими лицами». В первую очередь – это право свободного выбора национальности. Согласно ст. 3 «любое лицо, принадлежащее к национальному меньшинству, имеет право свободно выбирать, считаться таковым или нет, и этот выбор или осуществление прав, которые связаны с этим выбором, не должны ставить это лицо в невыгодное положение». Аналогичное право закреплено и Конституцией Российской Федерации. Часть 1 ст. 26 Конституции гласит: «…каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности». Отсюда следует, что определение национальной принадлежности не может являться основанием для дискриминации либо, напротив, для предоставления лицу каких-либо привилегий и льгот. Защита национальной чести и достоинства обеспечивается различными отраслями права, в том числе и уголовным. С этим правом тесно взаимосвязано и право на свободный выбор языка общения. Его содержание раскрывается в ряде статей Конвенции и сводится к следующему: каждое лицо, принадлежащее к национальному меньшинству, имеет право свободно и без какого-либо вмешательства устно и письменно пользоваться языком своего меньшинства в личных контактах и в общественных местах (ст. 10); пользоваться своей фамилией и своим именем на языке этого меньшинства (ст. 11); свободно придерживаться какого-либо мнения, получать и обмениваться информацией, идеями на языке меньшинства без вмешательства со стороны государственных органов (ст. 9). В российской Конституции аналогичное право содержится в ч. 2 ст. 26. Закрепление данного права на законодательном уровне трудно переоценить. Это во многом способствует сохранению и развитию культурных традиций и культурного достояния каждого народа. В целом же защита национальных меньшинств, малочисленных народов необходима для стабильности, общественной безопасности и мира во всем мире.

Таким образом, категория личных (гражданских) прав и свобод относится к правам «первого» поколения. Их появление обычно связывают с первыми буржуазными революциями XVII–XVIII вв. и первыми законодательными актами тех лет. Вместе с тем следует иметь в виду, что личные (гражданские) права и свободы появились не на пустом месте. Они имеют свою историю развития, истоки которой нужно искать в глубокой древности. Уже в этот период зарождаются ростки естественно-правовой теории, в основе которой лежат идеи свободы и всеобщего равенства людей. Выработанные в ходе развития человеческой мысли идеалы свободы, равенства, естественных и неотъемлемых прав человека постепенно нашли свое воплощение в великих исторических документах: Великой хартии вольностей 1215 г., Хабеас корпус акте 1679 г., Билле о правах 1689 г., Декларации независимости США 1776 г., французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г., французской Конституции 1791 г., а также конституциях других европейских стран.

Представления о прирожденных и неотчуждаемых правах человека были положены также в основу современных международных документов о правах человека: Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. Они вобрали в себя все принципы и нормы в области прав человека, составляющие золотой фонд гуманитарного развития.

В соответствии с международно-правовыми актами к личным (гражданским) правам, на наш взгляд, относятся: право на жизнь; право на достоинство личности, защиту своей чести и доброго имени; право на свободу и личную неприкосновенность; право на неприкосновенность частной жизни, жилища, личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; право на свободу передвижения и выбора места жительства; право на свободу слова, мысли, совести и религии; право на свободу выбора национальности и языка общения.

Все перечисленные права нашли свое отражение в Конституции России 1993 г., провозгласившей, что «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».

Глава 2

Очерк истории отечественного уголовного законодательства о преступлениях против личных (гражданских) прав и свобод человека

§ 1. Законодательство Древней Руси и царской России о преступлениях против личных (гражданских) прав и свобод человека

Среди личных (гражданских) прав и свобод человека самым ценным благом является право человека на жизнь.

Нормы об ответственности за преступления против жизни, и прежде всего за убийство, предусматривались древнейшими памятниками русского права. Уже договоры Олега (911 г.) и Игоря (945 г.) с греками предусматривали порядок ответственности за совершенное убийство. Оба договора ограничивали право частной мести. Согласно договору Олега с греками родственники потерпевшего имели право убить преступника после подтверждения судом права мести. В случае бегства преступника его имущество поступало в пользу родственников убитого, за исключением части, принадлежащей жене убийцы. При несостоятельности убийцы родственники убитого имели право убить преступника после того, как он будет розыскан. Аналогичным образом вопрос решался и в договоре Игоря с греками. При Игоре были узаконены виры в пользу княжеской казны. Убийца, внесший виру, т. е. пеню за убийство, был свободен от мести родственников убитого и не имел надобности спасаться бегством, а должен был заплатить виру князю и удовлетворить родственников убитого определенной платой из своего имущества[121 - Беляев И. Д. История русского законодательства. Серия «Мир культуры, истории и философии. СПб., 1999. С. 89–90.].

Постановления об ответственности за убийство содержатся во всех трех редакциях Русской Правды. Первая редакция Русской Правды относится к первой половине XI столетия. Это так называемая Правда Ярослава. Она еще не отменила частной мести за убийство, именуемое «душегубством». В случае согласия родственников убитого заменить месть уплатой вознаграждения Русская Правда устанавливала размеры этого вознаграждения (ст. I)[122 - Отечественное законодательство XI–XX вв.: Пособие и для семинаров. Ч.1(XI–XIX вв.) / Под ред. О.И. Чистякова. М., 1999. С. 25..].

Право частной мести было отменено сыновьями Ярослава во второй редакции Русской Правды, которая относится ко второй половине XI столетия (Правда Ярославичей). За убийство она устанавливала обязательный выкуп. Последняя редакция Правды XIII столетия предусматривала уплату штрафа князю за убийство (виру). Причем вира взыскивалась за убийство свободного человека. За убийство холопа и раба таковая не предусматривалась. С другой стороны, Правда облагала двойной вирой убийство «княжьих мужей»: «Если кто убьет княжего мужа, то 80 гривен, а если людина, то 40 гривен» (ст. З)[123 - Там же.].

Старейшим законодательным памятником Древней Руси после Русской Правды является Двинская уставная грамота 1397 г. Первым видом суда по Двинской грамоте, так же как и по Русской Правде, был суд «в душегубстве». Он мало чем отличался от суда по Русской Правде, т. е. суд по делам об убийстве по-прежнему принадлежал князю и дикая вира в 10 рублей, в случае неотыскания убийцы, платилась общиной в княжескую казну[124 - Беляев И. Д. История русского законодательства. С. 304.].

Одним из замечательнейших памятников истории Древней Руси является также Псковская судная грамота[125 - Время появления Псковской судной грамоты точно не определено. По словам исследователей, она появилась не раньше 1462 г. (см.: Беляев И. Д. История русского законодательства. С. 307).]. Она представляет собой окончательную редакцию узаконений, изданных в разное время разными князьями. Самостоятельное место в этом документе занимают законы об убийствах, боях и поджогах. Эти законы показывают, что псковитяне уже отступились от Русской Правды: в Псковской грамоте нет и упоминания о «вирах», а говорится только о «продаже», и притом продажа, по псковскому закону, взыскивается только с самого убийцы, а не с общины, и только тогда, когда убийца будет уличен. На вопрос о том: «Подвергался ли убийца какому-либо другому наказанию, кроме продажи?» – прямых указаний в Псковской грамоте нет. Однако, по словам исследователей, судя по характеру Псковской грамоты, не отличавшейся снисходительностью к преступникам и осуждавшей на смертную казнь святотатцев, казнокрадов и даже простых воров, уличенных в третьей краже, можно предположить, что за убийство по Псковской грамоте назначалась смертная казнь[126 - Там же. С. 313.].

Первый Судебник Ивана III 1497 г. предусматривал смертную казнь за убийство, совершенное «ведомым лихим человеком», которым мог считаться не только тот, кто уличен был ранее в преступлениях, но и тот, кто подозревался в них и при опросе добрых лиц был признан «лихим», т. е. преступным человеком. Квалифицированным видом убийства считалось «государское убийство», т. е. убийство холопом своего господина. Оно приравнивалось к убийству, совершенному лихим человеком, и влекло за собой смертную казнь. «А государскому убойце… живота не дати, казнити его смертною казнью» (ст. 9)[127 - Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / Под ред. Ю. П. Титова, О. И. Чистякова. М., 1990. С. 45.].

Соборное Уложение 1649 г. (Уложение царя Алексея Михайловича) – это крупный кодифицированный правовой акт, оказавший серьезное влияние на дальнейшее развитие уголовного права. Уложение представляло собой свод законов и состояло из 25 глав, многие из которых посвящены уголовному праву. Об убийствах, в частности, говорится в главах XXI–XXII.

Уложение выделило убийство в самостоятельный состав преступления, отграничивая его тем самым от татьбы и разбоя. Статья 72 главы XXI гласит: «А кто кого убьет с умышления, и сыщется про то допряма, что с умышления убил: и такова у бойцу самого казнити смертию»[128 - Соборное Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. М., 1951. С. 165.].

Согласно Уложению все убийства делились на совершенные с «умышлением» и без «умышления». К последнему относилось не только невиновное лишение жизни (казус), но и неосторожное лишение жизни. И то, и другое считались совершенными «без хитрости», «без умышления» и были уголовно ненаказуемыми (ст. 18, 20 гл. XXII)[129 - Например, ст. 18 гласит: «А будет такое убийство учинится от кого без умышления, потому что лошадь от чего испужавши, и узду изорвав рознесет и удержати ею будет не можно: и того в убийство не ставити, и наказания за такое дело никому не чинити, для того, что такое дело учинится без хитрости». Согласно ст. 20 «А будет кто, стреляючи по пищали, или из лука по зверю, или по птице, или по примете, и стрела, или пулька вспловет, и убьет кого за горою, или за городьбою, или каким-нибудь обычаем кого убьет до смерти деревом или камнем; или чем-нибудь не нарочным же делом, то недружбы и никакия вражды наперед того у того, кто убьет, с тем, кого убьет, не бывало, и сыщется про то допряма, что такое убийство учинилося ненарочно без умышления; и за такое убийство никого смертию не казнити, и в тюрьму не сажати, потому что такое дело учинится грешным делом без умышления» (см.: Там же. С. 172–173).].