(Не) Лишние

Хотя… лучше всего, наверное, хозяйку квартирную попросить – та всегда оперативно на просьбы реагировала, очень душевная женщина. Опять же, всегда просила их о любых изменениях в квартире оповещать и согласовывать всё заранее. Да у неё и муж спокойно всё починить мог, на все руки мастер! Справился бы уж с каким-то там замком, в их же интересах, тем более, чтобы сдаваемая квартира закрывалась нормально. А там, глядишь, заодно можно было бы про изрядно расшалившийся стол на кухне рассказать. Образовалась у него со временем пренеприятная способность: если локти поставить только с одной стороны, раздвижная секция норовила выскочить из пазов. Видимо, напоминала о незыблемых правилах этикета. Хорошо, пока травм избегать удавалось, но починить его – совсем не лишнее.

Точно, и на окна хозяйкиному мужу пожаловаться надо будет. Рамы хоть и были пластиковыми, как и практически везде сейчас, но отчего-то дуло из них, будто из стареньких, плохо подогнанных деревянных. Зимой кое-как удавалось низ окна пледами прикрыть и это, в общем, неплохо спасало. Благо и морозов сильных давненько не было. Шутили между собой, что воздух зато свежий всегда дома. А теперь – к лету ближе, обнаружилось, что после дождя под створками собирались лужи. Надо было разбираться, конечно: это ведь наверняка влияло на общее состояние, усугубляя ситуацию. Об этом и размышляла девушка, пока открывала дверь в квартиру.

Своего супруга нагружать подобной ерундой никак не могла. Совесть не позволяла. Он, бедный, буквально на износ трудился, чтобы заработать и на аренду этой квартиры, и на нормальную жизнь, и на взнос. На машину, без которой было тяжеловато, опять же, тоже надо было откладывать. Чёрт его дёрнул ещё крупную сумму родственнику одолжить, а тот совершенно не по-родственному от возвращения долга уклонялся. Вечно отговорками кормил, жалуясь на сложную жизненную ситуацию: то у него собака болела, надо было лекарства в ветеринарке выкупать дорогие, то жена машину разбила, въехав в какого-то неуступчивого мужика и пришлось рассчитываться, то. Ужасно невезучий. А Юле с Костей и так каждая копейка доставалась нелегко: работу в регионе найти было не просто, тем более по специальности.

На фирме мужчину ценили, чем очень гордилась его супруга. Но не за красивые глаза, конечно. Хотя они у него и вправду были красивые – карие, волнующие, с лукавыми чёртиками на дне. Они в своё время и покорили семнадцатилетнюю тогда ещё девчонку, впервые влюбившуюся в яркого, интересного парня. Тот уже тогда очень инициативным был, со всеми умел договариваться. Его кипучей, неуёмной энергии только позавидовать можно было.

Вот и теперь, спустя семь лет брака, смело реализовывал он свой потенциал на любимой работе. Повышение обещали. А значит, и оклад поднимут! Жаль только, что эксплуатировали его, совершенно не умевшего твёрдое «нет» ушлому начальству сказать, просто нещадно: практически в каждом проекте требовался его свежий взгляд, часто назначали куратором и наставником для молодых специалистов предприятия, вечно гоняли в командировки для передачи опыта. Да что там, и сейчас – очередной филиал пригласил для «мозгового штурма» по новому, дорогостоящему проекту. Если хорошо себя проявит – точно повысят!

Шагнув с пакетами и сумкой в квартиру, девушка выдохнула, наконец немного расслабившись.

Надо же, как совпало: она ведь и сама только сегодня вернулась из командировки. Так хотелось спокойно отпраздновать очередную годовщину свадьбы с мужем, но руководство было непреклонно: участие в конференции в Петербурге было очень важным и престижным для её фирмы – «Рос-сервиса». А ведь муж сумел-таки договориться, чтобы его-то командировку перенесли – всё ради семейного праздника. Но, узнав, что дражайшая его половина от своей поездки откреститься не смогла, всё-таки согласился ехать. Что ему было одному в их небольшой съёмной квартирке делать? Да и когда ещё такая возможность проявить себя появится? Очень бы им пригодилась повышенная зарплата!

Ох уж эти вечные поездки. Пора уже надбавку за «разъездной характер работ» просить!

Выгрузив тяжёлую свою ношу рядом с тумбочкой в коридоре и скинув аккуратно обувь, Юлия тихонько захлопнула дверь: тут, опять же, надо было именно так, бережно, иначе – или не откроется потом, или – на шум соседи набегут. Очень уж любили жаловаться на квартиросъёмщиков.

Прошла, поводя уставшими плечами, к большому зеркалу в прихожей: в нём отражалась очаровательно молоденькая, прехорошенькая барышня с широко распахнутыми лучистыми глазами. Но думала она лишь о том, как некрасиво развалился пучок и волосы совсем спутались на ветру, а макияж – хоть и обещали продавцы в магазине косметики стойкость – уже к середине дня немного поплыл. Смотреть противно.

Что ж, и замком, и столом, и окнами можно будет заняться позже. А пока – раз уж случилось вырваться на денёк пораньше и дома оказаться совершенно одной – надо было этим временем пользоваться! И нет, вовсе ей не стыдно, что в этот момент по мужу она совершенно не скучала! Ну, разве что немножко совестно!

Тот должен был вернуться только через день. Её же саму с конференции отпустил начальник, с которым они все командировочные задания решительно перевыполнили. А оставаться обоим сотрудникам ещё на день только ради мероприятий закрытия – смысла не было. Все необходимые контакты – заведены, даже контракты небольшие сразу удалось подписать, благо для этого всё заранее подготовлено было. В день завершения по программе планировались посещения музеев и небольшая экскурсия, а вечером – фуршет и вручение сертификатов участникам. Руководитель и сам планировал явиться только к завершению мероприятия, просто забрать необходимые документы, поэтому подчинённую свою отпускал смело: никакой надобности в её присутствии не было. За это начальника хотелось расцеловать. Но, взглянув на то, как тот, совершенно никого не стесняясь, шумно сморкался в не слишком чистый платок, тут же это спонтанное желание забылось. Рассматривал ещё потом, что там, в платке. Фе. Вот хороший вроде человек, но…

Что ж, раз мужа дома нет, значит… ужин готовить сегодня не нужно. Не придумывать ничего, стараясь не повториться в блюдах: Костя по состоянию здоровья ел только свежую, разнообразную пищу. А делать что-то хуже, чем свекровь, Юля себе позволить не могла: разве сложно ей сотворить что-то приятное для любимого мужа, позаботиться о нём, о его самочувствии?

Так… продукты – распределить в холодильник, завтра можно будет и суп сварить спокойно, и второе сделать. Даже для любимого супругом пирога все ингредиенты куплены уже. Пусть и с опозданием, но годовщину можно будет и вот так – дома, без гостей и родственников, отметить. Потому что родителей мужа, а если точнее и конкретнее – свекровь, выносить юной красавице было тяжеловато.

Женщина никогда не была своей невесткой довольна: и худющая, и конопатая, и приготовить никогда нормально ничего её сыночке любимому не могла, и дом вела не так. Всё, решительно всё было не так! Жаль, что мужнино неумение отказывать и тут проявлялось: если «мама» настоит, значит, к возвращению Кости из командировки можно будет опять ждать «дорогих» гостей. В прямом смысле дорогих. Сколько пара экономила на всём, столько и приходилось на их «приём» спускать.

Ладно, об этом тоже завтра можно подумать. Приготовить сразу побольше всего, чтоб к любому неожиданному визиту готовой быть. Если не придут – не расстроится. Лишнее заморозить можно, всегда пригодится.

А сейчас… Скинуть, наконец, надоевший жакет, снять платье-футляр и – в ду-у-уш. Самое лучшее с дороги, да после такого эпического подъёма по лестнице! А уж потом – можно и в ванной полежать. Муж этой её страсти не понимал: что хорошего? Вот просто лежать и не делать ничего? Да и не любил откровенно: он зарабатывал, а деньги в буквальном смысле в канализацию смывались. Двести литров, как-никак! Всё это Юля понимала и цену деньгам знала. Вот только отказать себе в этой маленькой слабости – никак не могла. Старалась время для водных процедур выделять, пока супруга дома не было. Наполнить ванну горячей – чтоб остывала подольше – водой. Влить несколько колпачков ароматной пены – чтобы опуститься в неё, как в невесомые, пушистые облака. Зажечь любимые свечи с тонким – «в тон» запаху пены – ароматом. Взять какую-нибудь книжку. Возможно, даже прочитанную ранее. Главное – «вкусную», чтобы читать и – смаковать, наслаждаясь яркими, прочувствованными описаниями, погружаясь в прекрасный в своей выдуманности мир. Настроить на телефоне негромкую музыку. Что-то лёгкое, ненавязчивое, из лаунжа. А может, любимую Нору Джонс. Да-а-а…

Пока же – в музыке надо будет сделать небольшой перерыв. Войдя в ванную, щёлкнула заедавшим выключателем. Со второго раза тот включил помигавшую в начале лампочку. Будто приветствие, надо же. Снова глянула в зеркало: да что такое, уже капли на нём какие-то. Вроде протирала перед отъездом. Перед тем как включить воду – вынула из ушей любимую пару беспроводных наушников и до чёртиков перепугалась от внезапно донёсшегося из глубины квартиры перестука и… приглушённого всхлипа? Боже, неужели собака какая забежала? Да вроде не отвлекалась, когда заходила, не могли же мимо незамеченными звери какие-то проскочить? Бред же.

Грабители? Тогда отчего звуки такие… странные? Расстроились, что никаких капиталов во вскрытой квартире не нашли и в комнате рыдают, всхлипывая? Да нет, дверь же, как обычно открывалась. Если б в замке поковырялись – точно бы сразу заметила! Ни у кого из родителей ключей тоже не было. А! Вот же бестолковая! Это, наверное, хозяйка пришла: женщина делилась как-то, что бывают у них в семье разногласия. Может, поругались, и она решила вот так, пока квартиросъёмщиков нет, тут одна побыть? Юля жалела уже, что и о своей, и о мужниной командировке, совершенно не подумав, ляпнула. Но всё равно – разве можно вот так, не предупредив совершенно, даже в пустующую предположительно квартиру заявляться? Планы меняются, бывает, а она тут – на тебе, пришла. И ведь не выгонишь теперь, если у неё дома проблемы. Жалко. Но и себя тоже – невероятно стало жалко. Так хотелось в тишине и покое побыть, выдохнуть, расслабиться, наконец. И от работы, и от дел бытовых отдохнуть. Не готовить ничего, не убираться, просто перерыв сделать, сил набраться. У-у-уф.

Теперь же придётся «жилеткой» быть, судя по звукам. Где сил на это найти? С этими размышлениями, вздохнув с сожалением по несостоявшемуся «заплыву» в ванной, и толкнула девушка дверь в комнату…

Стоит ли говорить, что никакую квартирную хозяйку успокаивать в тот вечер не пришлось? Нет, с ней пришлось-таки взаимодействовать, но несколько позднее и исключительно по поводу досрочного выезда и возврата залога за оплаченные вперёд месяцы проживания.

– Костя? – будто не веря своим глазам, совершенно отчётливо опознавшим мужа, спросила.

– Юля? – и у того, тоже, видимо, со зрением неважно было. Ещё бы, так надрывался, бедный, вон как вспотел.

– Даша! Б-о-оже, ну прям как в анекдоте, когда муж из командировки вернулся. Ну, только наоборот! – хамовато ухмыльнулась из-за спины Константина совершенно довольная, едва прикрывшаяся одеялом девушка.

Ещё бы ей быть не довольной. Сколько можно на вторых ролях прозябать? Она умудрилась даже ещё двух Костиных периодических «подруг» отвадить. Одну – совершенно «случайно» познакомила с теперь уже женихом. Настоящим, а не вот так – от случая к случаю. Та ведь не подозревала даже, что мужчина женат. Думала, просто график у него на работе такой. Раскрыла ей «по-дружески» глаза. Второй «подруге», наивностью не страдавшей и вполне довольной текущим положением дел, устроила настоящий скандал на работе: бедную девушку с позором выгнали по подозрению в мошенничестве, ей пришлось вернуться к родителям, в область. И вот уже год изобретательная Дарья полноценно наслаждалась практически единоличным вниманием желанного мужчины.

Сколько он с ней времени проводил, знала бы дурочка-жена! Даже с работы пораньше отпрашивался, чтобы подольше вместе побыть. И ни разу не задержался, всегда у Даши – как штык! В каждую командировку – её с собой брал. Жаль, что они были крайне редкими. Но – никто не мешал их выдумывать: гордая Юля никогда не проверяла, что у благоверного за ситуация на работе. Верила! Каждой нелепой поездке – верила! А Даша не уставала придумывать самые разные поводы для них: от «обмена опытом», до крупных отраслевых конференций. И каждый раз до мелочей детали продумывала: в эти даты действительно проходили называемые мероприятия. Вот только никакого Кости там не было, конечно. И ведь проверить подобное – раз плюнуть! Но наивная жёнушка Константина даже не удосужилась ни разу. Наоборот, жалела «трудягу»: тот, видимо, каждый раз работой прикрывался. Удобно, что ж. И друг его, вместе в одном отделе трудились, вечно прикрывал. Это продуманная женщина от самого же «любимого» своего и знала – тому чрезвычайно весело было делиться подробностями «легенд» для супружницы. Как можно такой наивной быть? Не достойна она его!

Завидный мужчина, щедрый, подарки, цветы – всегда пожалуйста. А уж какой он милой Даше комплектик подарил на день рождения, любо-дорого! Камешки так и переливались в изящных серёжках! А кулон! Чудо, да и только! Девушка тут же прошерстила интернет, чтобы проверить стоимость. Всем подружкам сразу похвасталась! После этого украшения стали нравиться ей даже больше! Где и деньги-то взял? Она ведь прикидывала примерно размер его заработной платы, даже знала, сколько он отдаёт супруге, умудряясь при этом и Дашеньку баловать. И ведь ипотеку даже планировал с женой! Ага, сейчас! Этому уж точно не бывать!

Скольких трудов стоило всё спланировать… То, что её, именно ЕЁ Костик возвращался каждый раз к дуре-жене, больше Дарью не устраивало.

Назрела необходимость разузнать о работе Юлии побольше. О распорядке её, о том даже, куда обедать ходила в перерывах, во сколько с работы убегала. Как нельзя кстати и новость о командировке соперницы пришлась. Даже программу конференции изучила Даша, чтобы по срокам ориентироваться. Напрягало только, что осторожный Костя не планировал задерживаться с любовницей в семейной квартире дольше «положенного».

Вот только и у женщины имелся на этот счёт свой, давно продуманный, план: на тумбочке, со стороны «жены», за лампой осталась бы совершенно «случайно» обронённая серёжка. Зная – от любовника, конечно, – о любви супруги к чистоте и порядку, не сомневалась, что вскоре та должна была быть обнаружена. Банально, но действенно же. Зачем мудрить?

А нынче вечером – после того, как Константин уснул бы, планировала оставить и ещё один «подарочек»: цветной бюстгальтер или трусики в корзине для грязного белья. «Присыпать» другим бельишком – дабы Косте в глаза не бросилось сразу.

И надо же – такая эпичная сцена! Как по заказу! Даже «улик» оставлять не надо!

Глава 1. Когда пересмотрела сериалов.

(Юлия)

13 февраля, суббота.

– Сегодня вообще никак, простите, мне вот в командировку завтра, а до этого куча дел ещё, не успеваю совсем, – оправдываюсь я перед соседкой, в очередной раз навязчиво зазывающей на чай. – Всего доброго! – прощаемся, наконец, и я чуть не бегом из подъезда вылетаю.

Чёрт, так торопилась от неё отвязаться, что даже в зеркало перед выходом не посмотрелась. Как только дверь входную открыла – соседка сразу на площадке материализовалась и началось. Что ж, хоть обувь точно не перепутала: в коридоре только одна пара у входа стояла. Расчесаться нормально не успела, но да чёрт с ним, тут важнее было и свою квартиру закрыть поскорей, и в чужую не попасть. Привычка открывать дверь нешироко в меня уже, кажется, въелась. В противном случае вездесущая бабуля умудрялась если не в коридор просочиться, то разглядеть цепким взглядом всё, на что хватало глаз. В такие моменты казалось, будто по мне и моим вещам мухи ползают. И, судя по всему, помойные.

У-у-уф. Кто бы знал, как тяжело мне даётся борьба с собственной вежливой безотказностью! С вечным желанием согласиться, лишь бы человека не обидеть. С чувством вины за совершенно объективные, справедливые отказы. С неумением говорить «нет». Снова уф. Учусь с этим справляться, но всерьёз подумываю об обращении по этому поводу к психологу. Жаль, что в моём окружении подобное воспринимается чуть ли не как признание в собственной недееспособности. Мол, раз к психологу, значит, что? Психованная, значит! При том, что всё больше людей сейчас открыто о подобной помощи говорят. И я искренне считаю, что обращаться к терапии можно не только в крайних случаях, когда психологическая травма очевидна. Например, после некоего ужасного события в жизни. Нет. Мне думается, если есть нечто, ухудшающее качество жизни человека, и он понимает, что сам не справляется с преодолением этого, надо обращаться к профессионалам обязательно. Искать, выбирать подходящих именно тебе специалистов, отслеживать изменения. Но пока – всё это, даже для меня самой, лишь рассуждения. Мысли-то есть, но даже не знаю, когда их в реальность начну воплощать?

А соседке, блин, каждый раз удаётся на лестничной клетке меня отлавливать! Я ведь – как мышка мимо её двери всегда! Свою захлопываю аккуратно, бесшумно вообще, не гремлю, не топаю! Перемещаюсь практически крадучись! Да можно сказать, ниндзя на минималках!

На выходе из подъезда плотнее натягиваю капюшон от ветра: теперь, даже если меня окликнет опять, не услышу, что, может, и невежливо по отношению к пожилым людям, зато завершению порядком надоевшего уже монолога Зои Павловны (только называющегося, приличия ради, беседой) способствует.

Мне её сплетен и колких взглядов и без того хватает. Если б не болтала она так много и не рассыпала вокруг себя показного дружелюбия в промышленных масштабах, за глаза звала бы Алёной Ивановной, уж больно образ её со старухой-процентщицей схож: и крошечная, и сухая, и старушонка, и глазки «вострые и злые»[1 - Отсылка к произведению Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»],. Но, наша всё же улыбаться ещё умела (пусть и не искренне, это уж наверняка). Впрочем, точного описания героини произведения Достоевского не воспроизведу, конечно. Но, если б книгу читала сейчас, уверена, именно свою соседку представляла бы на месте незадачливой героини «эксперимента» Раскольникова.

Чёрт её знает, чего Зоя Павловна (которую, разумеется, никакой «Тёть Зоей» звать было нельзя) ко мне в «подруги» набивается. Жильцы в доме не меняются почти, одна я – недавно переехавшая. Поэтому?

Квартира моя – предмет отдельной гордости насилу вырвавшегося из-под родительского (а потом и «замужественного») «гнёта» человека – на третьем этаже добротной, основательную благообразность сохранившей сталинки. Потолки высокие, окна широкие, ванная – королевская. Особенно по сравнению с маминым домом в типичной хрущёвке.

Следят тут за домом исправно, что говорить (даром что ЖКХ, а грех жаловаться!) – с отоплением проблем нет, мусор вовремя вывозится, крыша не течёт, ремонтируется всё своевременно, даже фасад (осенью ещё) покрасили так, что после дождей и холодов краска на месте осталась. И это притом, что в соседнем дворе – ровно обратная картинка: долго жильцы выбирали приятный глазу персиковый оттенок, а тот первого же дождя испугался и теперь грязно-жёлтым стал, с потёками неровными. Прямо как на «Авито», когда вместо породистых котят подсовывают перекрашенных дворовых, а те постепенно свой настоящий цвет обретают.

Жильцы соседнего дома даже, кажется, судятся с подрядчиком. Глядя на наш, так и хочется сказать: могут же, когда хотят! Вот только, честно признаться, устроенность эта вовсе не резким повышением качества оказываемых управляющими компаниями услуг продиктована. Просто в трёх из пяти подъездов дома до сих пор пожилые родственники местных чиновников живут. Очень, надо сказать, удачное вышло распределение любимых властью бабушек и дедушек: всему дому в итоге одинаковое внимание уделяется. Город у нас, хоть и не совсем заштатный, всё же – небольшой. Знакомства и связи до сих пор – куда важнее прочего. Про другие утверждать не берусь.

Я при этом совершенно открыто (и корыстно, что уж) и проживающим у нас «знакомым» таким вот радуюсь и – в целом расположению здания. Всё самое нужное – рядом. До центра – без преувеличений рукой подать, набережная – вообще в пешей доступности, кафешки хорошие – в нескольких шагах. Даже до работы не так далеко, при желании можно пешком дойти. Самое для меня ценное, конечно – возможность выйти, у реки прогуляться. Люблю воду. А на набережной нашей – даже зимой приятно. Бредёшь себе, воздухом свежим напитываешься, голову прочищаешь. Со всех сторон полезно.

Хорошо, что дел никаких всё-таки не осталось: соседке соврала, у меня, как у настоящего перфекциониста, чемодан собранный у двери уже по линеечке стоит! Теперь только в кофейню любимую забежать, благо она рядом с домом, и – в парк (а может, и к реке, не решила ещё): норму шагов выполнять. Не то чтобы я заядлый ЗОЖник, но такие полезные прогулки действительно всей душой люблю: тем более, солнце, наконец! Хоть и февраль, небо совершенно весенним ощущается сразу: синим, глубоким и совершенно завораживающим, прозрачным при этом – до невероятия и звонким оглущающе: капелями наполненным и трелями птичьими. Воздух и тот – звенит будто, свежий, с речки, вкусный какой-то сразу, глубже его вдыхать хочется, плечи расправляя, оцепенение зимнее сбрасывая. Пахнет – иначе совсем, чем зимой!

Самое любимое моё – такое улавливать. Ароматы. Запахи. Не парфюмерные, нет. Обычные. Те, которые окружают, встречаются периодически, напоминают, будоражат, расслабляют, радуют… Самые лучшие, свои для разных людей. Как у Роулинг – амортенция[2 - Отсылка к произведению Джоан Роулинг «Гарри Поттер», в котором упоминается «Амортенция» – очень мощное приворотное зелье] для каждого по-своему пахла.

Моя, наверно, была бы очень насыщенной и переменчивой – под настроение. Но всегда в ней были бы ароматы грозовой свежести, росного утра, выстиранного белья, высохшего на улице, дождём напитанных деревьев, трескающегося от сока арбуза. Или ещё – тёплые – перегретой солнцем травы, кожи, тоже горячей, с проступающей от морской воды солью, варёной кукурузы и, пожалуй, – такого еле уловимого, родного, когда целуешь куда-то между ушком и виском.

А порой – только съедобные – чуть-чуть корицы, аниса: уютных булочных с колокольчиком у двери и неизменно свежей выпечкой; пытающегося убежать из турки кофе, шоколадных крошек (которые были для украшения торта, но и без торта хороши), «Несквика», сьетого просто из пачки ("как это, какао кончился?") ложкой, сливочный совсем – рогачёвской сгущёнки, выпитой через две дырки из банки… М-м-м…