Аккадская формула

– Нового… – Альфред слегка пожал плечами, – Да почти ничего. Но, нам теперь известно, почему бургомистр готовил прошение об отставке Феррано. То есть, у Феррано, конечно, был мотив, но… – Альфред немного скривил губы и стал вертеть пальцами в воздухе, словно бы подбирая слова.

– Что, но? – спросил Маркус, немного поерзав.

– Ну, как вам сказать? Ну не мог он отправить бургомистра на тот свет, да еще посредством черного ветра. Не того полета эта птица. Я пока не могу это доказать, но я убежден. Ну, нет в нем должной силы, что ли. Как я его ни проглядывал… Пустой он. А этот любовник его – и подавно, хотя… что-то с ним не так… Глаза мне его не понравились почему-то…

– Любовник? – Маркус поднял брови.

– Именно… Он и Манфред – любовники. Но это строгая тайна. Я дал слово чести. И вы тоже должны дать слово молчать, договорились?

Маркус сделал понимающий жест рукой.

– Тогда кто же? – спросил он, – Может все-таки, кто-то из них? Мотив налицо…

– Вот и я спрашиваю о том же… Но нет, это не они, уверяю вас.– Альфред даже в сердцах махнул рукой. – Зря только время потеряем.

– Что-нибудь еще? – спросил Маркус серьезно.

– Есть еще одна зацепка, но, похоже, совсем незначительная. Даже и не знаю… – Альфред провел ладонями по темно серым довольно гладким доскам стола, словно бы разглаживая несуществующую скатерть.

– Что такое?

– Видите ли… Манфред утверждает, что у Феррано есть приятель, с которым тот иногда встречается. Нет-нет, там ничего такого предосудительного. Я проверял позавчера. Встречаются в корчме «Голова короля», если помните, она почти у самого леса. Пьют пиво, болтают, иногда в картишки перекидываются, и не более.

– И что?

– Но, по словам того же Манфреда, после таких встреч, Феррано впадает в какую-то летаргию или же состояние, похожее на нее. Он вроде и делает что-то, но потом мало что помнит. Иногда даже знакомых не узнает…

–Летаргию, говорите? – Маркус нахмурился.

– Не я говорю, а Манфред. Больше вроде никто этого не замечал, хотя, он больше ни с кем и не общался, насколько мне известно.

– Летаргия… – задумчиво повторил Маркус.– Видите ли, мой друг, причин у подобной летаргии может быть множество, включая и самые обыденные. Например – лунатизм или падучая. Но, проверить этого приятеля все-таки стоит. Вы знаете кто это?

– Да, знаю. Это – учитель в женской гимназии – Густав Йоркович.

– Йоркович? Знакомая фамилия… Где же я ее слышал? И редкая довольно-таки, нездешняя… Видимо, он откуда-то из Трансильвании или даже с Черных гор…– Маркус поднял голову, и, почти полностью прикрыв глаза, стал шевелить губами…

– Вам она действительно знакома? – удивился Альфред.

– Вроде бы… хотя, быть может – и дежавю… Но ощущение, впрочем, весьма устойчивое…

– Может, человек с такой фамилией заходил по каким-то сыскным делам?– предположил Альфред.

– Может быть, но это как раз вряд ли. Клиентов я, как правило, помню всех и довольно долго… Тут что-то другое… Какая-то устойчивая ассоциация… какой-то большой зал и кафедра…!

– Университет? – подсказал Альфред.

– Тоже вряд ли…Там я давно не бывал… Благотворительный бал, быть может… Нет, нет, все – не то… – Маркус стал размахивать кулаками. – Все не то! Не то! Зал заседаний… Нет не то, не то…

– Может, есть проповедник с такой фамилией? Вещал с кафедры, а вы и запомнили?

– Нет! Не то… – Маркус кусал губы, мучительно пытаясь вспомнить имя.

Затем Маркус вскочил со стула и стал носиться по комнате из угла в угол. Иногда он останавливался, шипел и снова рубил кулаками воздух. Затем он сел в кресло у окна и глаза его стали ясны:

– Послушайте, Альфред, я вспомнил! Честное слово! – Маркус сиял – Этот самый Йоркович был свидетелем защиты на суде Клавдии! Ей богу!

– Вот как? Вы уверены? – Альфред был немного поражен предыдущей сценой. – И что нам это дает? Что он говорил, каким образом свидетельствовал, я имею в виду?

– Он выступал всего один раз и совсем недолго, минут десять от силы. Но, по сути, его свидетельство было ключевым. Он сказал, что у его соседки начались роды, а муж ее был в отъезде уже почти с неделю, и что он приехал за Клавдией, чтобы та помогла. Таким образом, в ночь смерти старосты, ее не было в городе, и потому обвинения в убийстве старосты с нее были сняты.

– Стоп, стоп! Маркус, какой еще староста? – замахал руками Альберт.

– Ах, ну да… Дело в том, что Клавдию судили по совокупности дел. Во-первых – вызов черного ветра и последующий мор скота, а во-вторых, ее обвиняли в убийстве старосты деревни, где Клавдия и проживала. Староста тот, якобы обладал неопровержимыми доказательствами того, что черный ветер вызвала именно она. Но я уже не помню, откуда взялось это предположение. И потом со стороны защиты, было еще выступление врача, который считал, что староста умер от апоплексического удара…

– Апоплексического удара? – переспросил Альфред. – Тогда откуда они взяли, что его убили?

– Я уже не помню точно, можно будет уточнить. Но обвинение настаивало, что смерть была неестественной, и являлась следствием колдовства Клавдии.

– Хорошо, а кто-нибудь проверял, действительно ли она была на родах? И если это колдовство, то какая разница, где именно она была в это время?

– Относительно ее места нахождения в момент убийства или же – естественной смерти старосты – ничего не знаю, если честно. Меня тогда интересовала только магическая сторона дела. Но, думаю, это не поздно проверить и теперь. А в плане колдовства, ей как будто инкриминировали, что она сотворила «ложе Иштар», вы знаете, что это такое?

– Пожалуй, в общих чертах… Там используется некая манипуляция с пентаклями[5 - Пентакль – предмет, похожий на медаль, который изготавливается из разных металлов, в зависимости от назначения. На аверсе обычно изображают печать ангела или духа той или иной планеты, а на реверсе – обращение к божеству, ангелу или демону на каком-либо магическом языке.]?

– Ну, в общем – да. Создается два пентакля – Сатурна и Луны. Обязательно в халдейской традиции. Затем пентакль Сатурна подкладывают под матрас тому, кого хотят убить. А с пентаклем Луны нужно выйти к окну будущей жертвы. В момент полнолуния, пентакль следует поднять над головой и сказать заклинание, относящееся к демонам Намтара и Идпа[6 - Намтара и Идпа – демоны чумы и лихорадки в халдейской мифологии и магии.]. Если силы у мага достаточно, и если удастся склонить демонов на свою сторону, то тот, против кого направлено колдовство умрет от скоротечной лихорадки или же апоплексии. Но все дело в том, что при этом колдовстве нужно быть рядом с будущей жертвой. А защита как раз и строилась на том, что Клавдии в тот момент в поселке не было.

– Понятно. А почему решили, что он умер именно в результате такого рода колдовства?

– Симптомы…

– Симптомы?– переспросил Альфред

– Ну да… Врач установил смерть от апоплексии, но там еще что-то было, что и дало основание затевать процесс о колдовстве.

– Да, это очень любопытно, и надо бы все-таки узнать о деле Клавдии подробнее, но одному мне не справиться. Надо ведь и в поселок к ней съездить, и с Густавом переговорить. А вы ведь пока что не должны появляться на людях, поскольку вы вроде как в отъезде. Но меня вот еще что волнует: почему бургомистр не уволил секретаря, да и Феррано тотчас же? Чего он ждал? Особенно, если принять во внимание его тяжелый характер.

– Да, в самом деле… – задумчиво ответил Маркус, – ведь прошло не меньше месяца.

– Тридцать восемь дней, – уточнил Альфред сухо.

– Да… это неясно. Но как теперь это выяснить? – Маркус почесал в затылке.

– Пока не знаю, но думаю, стоит еще раз потолковать с нашим новым приятелем Манфредом,– задумчиво сказал Альфред.

– Знаете, я, пожалуй, поищу в архиве, может какой-то след покажется. Дело в том, что после смерти бургомистра, часть его бумаг из кабинета была опечатана и передана на хранение в архив вплоть до вступления в должность нового бургомистра.

– Интересно. И как вы собираетесь вскрыть печати? – поинтересовался Альфред.