По дороге из леса

После того, как они подписали соглашение, профессор Гликман повел их в лабораторию, расположенную этажом ниже. Пожалуй, самым примечательным, что первым бросалось в глаза, едва они вошли, был пульт управления, занимающий целую стену. Множество разноцветных лампочек хаотично мигали безо всякой системы, а от стены шло мерное гудение, рождающее мысли о гигантском улье. За пультом сидела миловидная девушка и сосредоточенно рассматривала два больших экрана, находящихся перед ней. Ее руки лежали на панели с таким количеством кнопок, тумблеров и переключателей, что Этьен засомневался, по силам ли одному человеку запомнить предназначение каждого из них. Но девушка, похоже, знала, что делать, продолжая вглядываться в экраны, она время от времени нажимала кнопки, от чего по стене бежали новые дорожки огоньков. Этьен удивился, что так могло заинтересовать ее, ведь экраны были абсолютно черными.

– Позвольте представить вам мою личную помощницу Мелиссу, – профессор царственным жестом указал на девушку, но та даже не повернула головы.

Этьен и Люсиль нерешительно застыли на пороге, несколько шокированные таким неласковым приемом. Наконец, девушка пробежала пальцами левой руки по кнопкам, экраны засветились малиновым светом, и только тогда повернулась к ним, нацепив на лицо дежурную улыбку.

– Добро пожаловать, мадам и мсье Лерой, – она поднялась им навстречу, – Я буду вашим гидом, прошу следовать за мной.

Мелисса проводила их в соседнюю комнатку, где стояла одна огромная двуспальная кровать. Люсиль одобрительно провела рукой по шелковому белью и выразительно посмотрела на Этьена.

Мелисса, продолжала говорить, словно не замечая неловкости супругов.

– Ложитесь на кровать, можете снять обувь – так вам будет намного удобнее. Нет, раздеваться не нужно. Сейчас я подключу вас к машине, расслабьтесь и ничего не бойтесь. Путешествие займет шесть часов реального времени, но вам может показаться намного больше или меньше, в зависимости от взаимодействия вашего сознания с машиной.

Она ловкими привычными движениями, присоединила несколько присосок к голове Этьена, а затем занялась Люсиль. От присосок тянулись провода и исчезали в стене в изголовье кровати.

– Скажите, Мелисса, – Этьен доверительно понизил голос, – А неудач у вас не было?

– Нет, ничего такого, что заслуживало бы внимания. Машина способна подстраиваться под любое сознание и корректировать модель мира, наиболее подходящую именно для вас. Например, накануне была семейная пара – она стала Золушкой, но он не перевоплотился в принца.

– Нет? – Люсиль приподняла голову от подушки.

– Нет, он стал кучером ее кареты. Скажу вам по секрету, они даже до дворца не доехали, – Мелисса усмехнулась, – А когда уходили отсюда, то держались за руки и оба буквально светились от счастья.

– А Вы все это видели на тех экранах? – Этьен слегка повернул голову и подмигнул жене.

– Ну что Вы, то, что будет происходить с вами, для других, увы, недоступно. Профессор работает над этой проблемой, но пока безуспешно. Когда вы вернетесь, вы сами расскажете, а мы на основании этого сделаем свои выводы. А теперь, – Мелисса подошла к двери и протянула руку к выключателю, – Смотрите на стену и старайтесь не моргать.

Она выключила свет и тихо прикрыла за собой дверь. В последний момент Этьен успел заметить профессора Гликмана, склонившегося над пультом. Люсиль нашла руку Этьена и крепко сжала ее, почти сразу на противоположной стене вспыхнули светящиеся радужные круги. Они заскользили по кругу, постепенно убыстряя ход, затем резко остановились и двинулись в другую сторону. У Этьена закружилась голова, он прикрыл глаза ладонью, но, помня слова Мелиссы, опустил руку и заставил себя смотреть через силу. Люсиль, похоже, испытывала сходные ощущения. Она застыла, неестественно напряженная, и еще крепче сжала руку Этьена. К счастью, неприятные симптомы быстро исчезли, сменившись легким головокружением. Этьену казалось, что кровать под ним тихонько покачивается, чудесным образом превратившись в плот, который несет их неизвестно куда под звуки едва слышной мелодии. Он закрыл глаза, не в силах сопротивляться навалившейся дремоте и потерял восприятие времени. Музыка, почти невесомая, подхватила его уплывающее сознание и повлекла за собой, туда, где в хаосе электрических схем рождался новый мир, подвластный воле создателей.

Этьен открыл глаза и обнаружил себя, лежащим на остро пахнущей хвое в окружении гигантских деревьев. Он попытался сесть и лишь тогда понял, что изменился, стал зверем. Сказать, что это открытие шокировало его, это не сказать ничего. Этьен был потрясен до глубины души, он недоумевал, что делать дальше. А потом возник ее запах, как намек на то, что эксперимент начался. Он не смог пересилить себя и спрятался в кустах, откуда мог наблюдать за появлением Люсиль. Она осмотрелась вокруг, подобрала корзинку и медленно пошла прочь.

Профессор утверждал, что освобожденное от плоти сознание способно генерировать эмоции в чистом виде, без налета цивилизованной шелухи. Именно поэтому взаимодействие двух индивидуумов рождает абсолютно идеальные отношения.

– Мы начали с основы основ – с семьи, – разглагольствовал Гликман, сидя у себя в кабинете, – Представьте, ваш босс поругался с женой, он идет на работу и выплескивает свой негатив на подчиненных, а те в свою очередь несут его дальше. Кто-то пинает бездомного пса, кто-то кричит на соседа, а кто-то берет в руки пистолет и идет в ближайший супермаркет. Вы следите за ходом моих рассуждений? Так вот, волна плохого настроения ширится, растет и неизвестно, к чему это может привести. Но если устранить первопричину, то, возможно, мы сможем решить проблему войн во всем мире. Конечно, у нашей идеи есть противники – это представители древнейшей профессии на земле – сутенеры и проститутки. Они опасаются, что могут остаться без работы, замечу, эти опасения не лишены смысла.

– Думаю, мир только выиграет от этого, – сказала Люсиль.

Профессор улыбнулся:

– Ну, прежде чем осчастливить человечество, позвольте начать с вас. Кстати, ваш тест будет последним и от его результатов зависит судьба моего открытия.

Этьен убегал подальше от поляны, терзаемый сомнениями, он сожалел, что подвел профессора, но ничего не мог с собой поделать. Красная Шапочка осталась далеко позади на освещенной полуденным солнцем поляне, сумеречный лес молчал, словно замер в режиме ожидания. Этьен скользил серой тенью, постепенно успокаиваясь, даже отсутствие воды уже не казалось катастрофой. Впереди мелькнул просвет, и волк прибавил скорости, стремясь как можно скорее покинуть лесной плен. Он выпрыгнул из чащи и резко затормозил всеми четырьмя лапами, недоумевающий и смущенный. Люсиль повернулась в его сторону и разжала руки. Маковый букетик упал на траву, будто крошечное пламя вспыхнуло у ее ног. Мир коварно изогнулся и привел Этьена туда, куда он меньше всего стремился попасть. Девочка торопливо вернулась на тропинку и подхватила корзинку, затем откинула крышку и левой рукой достала румяный пирожок, ни на секунду не отводя взгляда от огромного зверя. Она бросила ему еду и отступила на шаг назад. Этьен осторожно приблизился, наклонил голову и обнюхал угощение, затем аккуратно взял пирожок, в два укуса проглотил его, облизнулся и благодарно махнул хвостом. Люсиль тем временем достала еще один и кинула ему. По крайней мере, он начал понимать мотивы ее выбора, очевидно укрощение дикого зверя маленькой девочкой несло в себе определенную смысловую нагрузку. Этьен съел еще один пирожок, кстати, они оказались очень вкусными, и поднял голову. Люсиль поставила корзинку у ног и теперь целилась в него, держа обеими руками маленький дамский револьвер с перламутровой рукояткой. Точно такой же он подарил ей на сорокалетие два года назад.

Этьен опешил и отшатнулся назад, пораженный дьявольской усмешкой, исказившей невинное детское личико. Шерсть на загривке у него вздыбилась, а в горле завибрировало угрожающее рычание, он напрягся, исподлобья рассматривая неожиданную угрозу.

– Ты думал, я не знаю, да? – звонкий голос, совсем не похожий на голос его жены, всколыхнул притаившуюся тишину, – Да если хочешь знать, это я наняла твою секретаршу, чтобы оценить степень твоей верности. Ты думал, что способен обмануть меня?

Люсиль запрокинула голову и оглушительно захохотала, удивительным образом напомнив Этьену собственную мать, словно стала ее продолжением. Красная Шапочка – маленькая и хрупкая никак не походила на опасного противника, но, тем не менее, в ее чертах сквозило нечто темное, некий намек на изъян. Зарождение ненависти в чистом виде, вот что это было. Профессор ошибся в своих расчетах, не учел того, что в мире существует полярность: день сменяет ночь, свет съедает тьму, любовь порождает ненависть. Этьен подобрался, готовый к прыжку. Слепая ярость овладела его существом, затмила глаза алой пеленой, он едва сдерживал себя – под шкурой тело содрогалось от непроизвольного сокращения мускулов. Со стороны могло показаться, что волк дрожит от страха, но это было далеко не так. Девочка перестала смеяться, и он понял, что она сейчас выстрелит. Этьен оттолкнулся от земли, в едином порыве, рванулся к ней, почти желая смерти, как избавления, ожидая, что вот-вот рухнет, сраженный пулей, но продолжал бежать. Расстояние между ними быстро сокращалось, а Люсиль все медлила, быть может, боялась промахнуться. Грохот выстрела настиг его в последнем прыжке, но сама пуля даже не коснулась Этьена, прошла над правым ухом, разом оглушив, однако это не помешало волку наброситься на Люсиль. Он свалил ее на траву и с неистовой страстью опытного любовника впился в лилейную шейку, резко смыкая челюсти. Она могла бы выстрелить еще, но револьвер серебряной рыбкой нырнул в траву, выбитый мощной отдачей. Люсиль ничего не оставалось, как попытаться оттолкнуть от себя Этьена, но малейшее сопротивление с ее стороны породило в нем такую злость, что он, вместо того, чтобы остановиться, продолжал сжимать зубы, пока сладко пахнущая, ароматная кровь не брызнула из раны. Лишь тогда он отступил, ошеломленный и недоумевающий, а девочка, лежащая перед ним, продолжала истекать кровью. Этьен смотрел на красный фонтанчик, бивший из разорванного горла, и не двигался с места. Люсиль пыталась говорить, она шевелила губами, но вместо звука в уголках ее губ вздувались розовые пузыри и сразу лопались, ложились мелкими брызгами на подбородок. Она протянула к Этьену руку и, наконец, прохрипела:

– Прошу…

А затем глаза ее устремились в вечно полуденное небо несуществующего мира, рука упала на траву и она умерла. Этьен стоял возле нее до тех пор, пока алые капли, напоминающие вишню, на ее щеке не превратились в бурые кляксы, а глаза, укравшие оттенок у неба, не затуманились водами вечности.

***

Профессор был у себя в кабинете, когда ему по внутренней связи позвонила взволнованная Мелисса.

– Скорее, профессор, мадам Лерой, мне кажется, она умирает! У нее судороги и кровь идет горлом, я не знаю, что делать, профессор?

– Мелисса, быстро сделайте ей укол успокоительного, я сейчас приду.

Он швырнул трубку на рычаг и побежал к двери, задыхаясь от усилий и волнения. Но к моменту его появления в лаборатории все было кончено. Один из экранов встретил профессора Гликмана бездонной чернотой, что служило лишним доказательством того, что он безнадежно опоздал. Мадам Лерой с искаженным предсмертной судорогой лицом и окровавленным подбородком лежала на кровати, в последнем усилии вцепившись в шелковые простыни мертвой хваткой. Он с трудом освободил ее руку от ткани и померил пульс. Бесполезно, она ушла, соскользнула с края бытия в океан вечности, умерла. Мелисса тихо подошла к профессору сзади и положила руку ему на плечо.

– Профессор, что теперь будет, наш проект закроют?

– Не знаю, но думаю, если дело приобретет широкую огласку, нам не выбраться из того дерьма, которое обрушат на нас газеты, – он потер виски кончиками пальцев и закрыл глаза, – Давайте, запускайте программу пробуждения и найдите мне чего-нибудь от головы.

Мелисса посмотрела на мсье Лероя, мирно спящего рядом с телом жены. На его губах бродила легкая улыбка. Бедный, он даже не догадывается, что его ждет страшное потрясение. Она подумала о том, каково это: заново влюбиться и тут же потерять свою единственную любовь, вздохнула и вышла из комнаты. Профессор накрыл тело Люсиль с головой одеялом, обошел вокруг кровати и сел возле Этьена. Предстоял нелегкий разговор, от которого зависела судьба машины.

Где-то в хитросплетениях микросхем, в самой середине огромного железного монстра, способного повелевать человеческими желаниями, серый волк встряхнулся, отвернулся от тела, больше напоминающего сломанную куклу, и осмотрел кромку леса. В том месте, куда уходила тропинка, деревья словно бы расступались, приглашая следовать за собой. Этьен и сам не мог сказать почему, но был абсолютно убежден, что там находится выход. Он в последний раз посмотрел на жену и мягко заскользил прочь.

По дороге из леса.

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0 автора ArtsyBee