Он тебя не любит (?)

– Довольно, – оборвал ее Макар, – теперь уже не имеет значения. Отойди от машины.

– Но Мак…

– Алена, отойди от машины!

Она вздохнула и отошла в сторону. Макар поднял стекло, вдавил педаль газа и выехал на дорогу.

* * *

Ему не нравилось свое состояние, его мутило, все вокруг казалось подозрительно расплывчатым. Может, и правда заехать в клинику? А потом машина вильнула в сторону, в глазах потемнело, Макар немедленно сбросил скорость и выехал на обочину. Облился водой из бутылки и долго сидел, опираясь на руль.

В голове никак не складывалась правильная картинка. То, что у него съехала крыша, объяснялось адской смесью сумасшедшей дозы алкоголя и стимулятора, пусть и слабенького. Сколько той Эве надо.

Но ведь Эва была трезвая! Она даже шампанское не пила, таскалась с бокалом, пока Макар его не отобрал. Дурак пьяный. Потом принесла ему мобильник и должна была уйти. Так почему не ушла?

Ни Руслан, ни Алена не знают, что у них все получилось, еще как получилось. У Макара, по крайней мере. Вся в бурых пятнах простынь и измазанный в крови презерватив очень красноречиво об этом свидетельствовали. А простынь такая измятая, потому что Эва… сопротивлялась?

Макара бросило сначала в жар, потом в холод. У него даже руки затряслись. Те кадры, которые вспоминались, не давали четкой картины. Они как сполохи – вот он ее целует, вот он заводит ей руки над головой, а она выгибается… И тут Мак снова похолодел. Ведь он думал, она от удовольствия выгибалась, а выходит, наоборот, от боли?

Стало так мерзко, будто его в дерьмо с головой сунули. Надо все прояснить, надо поговорить с Эвангелиной. Только прежде нужно избавиться от этой дряни в крови, концентрация которой, судя по состоянию, была ощутимой.

Достал телефон и нашел контакт отцовского друга Геннадия Кравченко, владельца «Медикал Центра», лучшей частной клиники города.

– Макар, ты? Привет, дорогой, я так рад тебя слышать!

– Здравствуйте, Геннадий Викторович, мне нужна помощь.

– Очень плохо, – голос в трубке сразу стал серьезным. – Хотя я понимал, что вряд ли ты звонишь мне в воскресенье среди бела дня, чтобы просто поздороваться. Что у тебя, Макар?

– Интоксикация, потеря координации, – Мак постарался вкратце обрисовать проблему.

– Значит так, сиди на месте, я пришлю людей, тебя доставят быстро и с комфортом. Слышал? Не вздумай рыпнуться. Не боись, почистим, будешь как новенький.

Кроссовер с охраной прибыл в кратчайшие сроки. За руль «Феррари» пересел один из прибывших охранников, а Макара пересадили во внедорожник. Его встретили на пороге и провели в отдельную палату, а потом выяснилось, что Геннадий Викторович лично прибыл в клинику.

– Ну что, считай, ты отделался легким испугом, – Кравченко сидел возле Макара, вокруг которого суетились медсестры, – не настолько все плохо. Вот если бы они подмешали чего посерьезнее, думаю, ты у меня дня три бы отлеживался.

Когда Мак вышел из клиники, уже стемнело. Кравченко вышел его проводить.

– Постой со мной, покурим, – остановился он на крыльце, доставая сигареты. – Ты курить не начал?

– И не начинал никогда. Пробовал, конечно, не понравилось, – Макар сунул руки в карманы джинсов.

– Молодец, – похвалил Геннадий Викторович, – а я вот не брошу никак, – а потом продолжил без предисловий: – С отцом так и не миришься?

– Я с ним не ссорился, – Макар смахнул ногой с крыльца пух, налетевший с росшего прямо перед клиникой развесистого тополя.

– Но вы не общаетесь. Он переживает, Макар, а ему нельзя, – Кравченко выпустил облако дыма и серьезно взглянул на Макара. – Он недавно прошел у меня полное обследование. Все очень плохо, Мак, ты даже не представляешь как. Сердце ни к черту, истаскалось, лохмотья одни, а не сердце. Я настаиваю на операции, но ты знаешь Романа, он еще упрямее тебя. Вы, Демидовы, как Китайская стена, не сдвинешь!

Макар хмуро смотрел в сторону, избегая взгляда Кравченко, но тот задумчиво курил, глядя на темнеющее небо.

– Ладно, я поеду, спасибо, что откачали, – Макар сделал шаг по ступеньке вниз, а потом обернулся: – И что об отце сказали, тоже спасибо. Я навещу его. Обещаю.

– Навести, – тот затушил сигарету и посмотрел в упор, – смотри только, не тяни, как бы не опоздать.

Макар сел за руль с тяжелым сердцем. Весть о старшем Демидове оказалась довольно неожиданной, он чуть было не направил свой «Феррари» в сторону отцовского дома. Но оставалось еще одно незаконченное дело, и Макар забил адрес в гугл-карту.

Дом, где снимала квартиру Эвангелина, он нашел очень быстро, дверь открыла тощая рыжеволосая девчонка, усеянная таким количеством веснушек, что Макар в жизни столько не видел.

– Эва дома? – спросил он, на всякий случай ставя ногу в проем, чтобы та не вздумала захлопнуть дверь перед его носом.

– Она спит, – ответила девчонка, – а вы случайно не Макар?

– Случайно он, – Макар аккуратно, но твердо отодвинул рыжеволосую девушку и ступил на порог.

– Эвочка, это к тебе, – побежала рыжая в комнату, и Макар последовал за ней.

«Эвочка… Надо же…»

Она сидела на кровати, поджав ноги, и исподлобья смотрела на вошедшего Макара. Спала или не спала, но то, что проревела полдня, к бабке не ходи. Глаза красные, на щеках такие же красные пятна. Испуганная. Растерянная. Молоденькая… Девочка…

Макар развернул подружку и выставил из комнаты, плотно прикрыв дверь, а потом подошел и присел возле кровати. Он бы взял ее за руку, если бы не опасался, что ему задвинут ногой в челюсть. Спросил и задержал дыхание.

– Эвочка! Скажи, я тебя изнасиловал?

Она распахнула свои и без того большие глаза и непонимающе уставилась на Макара.

– Н-нет, ты что, конечно же нет.

Он прикрыл ладонью глаза. С души свалилась та самая Китайская стена, которой тыкал ему сегодня Кравченко.

«Все. Уезжай, Макар. Узнал, что хотел, и поезжай».

Но он никуда не поехал. Поднял голову и посмотрел на жавшуюся в углу кровати девушку. Внутри все стенало и завывало: уезжай, идиот! Однако что-то там же внутри, только глубже, удерживало.

Он смотрел на ее сжатые коленки, прикушенную губу, судорожно сплетенные пальцы и чувствовал, как кровь начинает разгоняться по венам.

«Мак, не будь дураком, уходи, пока не поздно…»

– Тогда скажи мне, Эва, – начал он вкрадчиво, придвигаясь ближе, – скажи, почему ты не стала сопротивляться. Я плохо помню, что было ночью, но тебя я вспомнил, и секс вспомнил. А как ты от меня отбиваешься – нет, не было такого. Я не бросался бы на тебя просто так, в том шампанском, которое я выпил, был стимулятор. Это Руслан подмешал тебе, чтобы ты на меня повелась. Но шампанское ты выпить не успела, так почему же ты повелась, а, Эва?

– Какой стимулятор, Макар? – она снова выглядела испуганной, а он заводился все больше.

– Тебе нужно название препарата? Можешь спросить у Руслана, а я хочу знать, почему ты не дала мне по морде бутылкой или не задвинула в пах коленом. Клянусь, этого хватило бы с головой, чтобы меня отключить. Я же был пьяный в хлам, тебе настолько было похер, как пройдет твой первый раз?

Его трясло от злости, а почему, он сам не понимал. Как будто это не он лишил ее девственности, а она его, но то, что она позволила ему с собой сделать, выбешивало просто до белого каления.

– В первый? – в больших глазах мелькнуло недоумение. – Ты… ты не первый у меня, Макар, с чего ты взял?