Живая

Попрошайка
Талгат Канапин

История бывшего физика-ядерщика, который потерял работу в 90-е годы. И чтобы прокормить свою семью, вынужден был просить милостыню, стать попрошайкой.

Талгат Канапин

Попрошайка

Часть 1.

Миша был сказочно богат, причём настолько, что другим такое и не снилось. В самом радужном сне. Деньги его давно не интересовали. Как бывший физик-ядерщик, он раскрыл секретную закономерность приумножения и роста благосостояния. Формулу богатства. Как из одного зерна вырастает колос для будущего хлеба или яблоня, которая щедро одаривает мир своими сочными и ароматными плодами. И превратил эту закономерность в чисто механический процесс. С математической точностью он создавал активы, которые плодоносили нескончаемым денежным потоком.

В спальне, на комоде перед зеркалом, уже в течение многих лет, у него стояла алюминиевая кружка. Он никогда не забывал, что путь к финансовой свободе началась с неё. Когда его сократили на работе, жена стала злой и истеричной, а дети всё чаще стали смотреть на него голодными глазами. Он работал ведущим специалистом у себя в отделе, но в середине 90-х годов его исследовательскую программу свернули. А с ним вежливо распрощались. Если называть вещи своими именами, его просто вышвырнули на улицу.

Михаил обладал аналитическим умом, который был заточен на исследование. Он был влюблен в свою работу, в науку. Ему нравилось добывать новые факты, приближаться к истине. Расколдовывать новые закономерности, скрытых от посторонних глаз. Которыми неохотно делился Вседержатель. Мыслил он всегда широко и дерзко, стараясь проникнуть в Божий промысел. Но надо было зарабатывать на хлеб насущный. Формула «будет день – будет и пища» срабатывала не всегда. День приходил, а пищи на столе не было. В семью Вострецовых пожаловал голод.

Экономика бывшего союза развалилась. Михаил брался за любую работу, ничем не брезговал. Устал от систематического хамства, беспредела криминала. Многие его бывшие коллеги и друзья спились, утратив привычный уклад жизни. Один повесился, когда его бросила жена, забрала детей и вышла замуж за иноземца. И помахала ему ручкой «из-за речки». Талантливый ученый замкнулся в себе, почернел с горя и унижения и принял роковое решение. Ушел туда, откуда еще никто не возвращался.

Миша помнит тот день, когда он пришёл домой усталый и пустой. Как нанайский бубен. Любимая доча, Евдокия, уже побледневшая от анемии, попросила молока. Миша в отчаянии схватил семейную реликвию, отцовскую алюминиевую кружку с которой он прошёл всю войну, и выбежал на улицу. Медленно дошёл до ближайшего подземного перехода, встал в ряд. И стараясь не глядеть в глаза прохожим, протянул руку с отцовской кружкой. Начались унылые будни попрошайки.

Часть 2.

В кружке звякнула первая монета. Дамасским клинком полосонул этот звук сердца Михаила. Ему стала нестерпимо стыдно перед памятью отца, который умер четыре года назад от осколочного ранения. Раскаленный кусок металла прилетел неоткуда, и вонзился осой ему в грудь и застрял где-то между рёбрами. Это произошло в кровопролитном бою за неделю до великой Победы. Вспомнил голодные глаза Дуняши. «Отец, твоя кружка помогает нам выжить», – с горечью подумал бывший учёный. Который оказался ненужным своей стране.

Стиснув зубы, Миша держал руку с отцовской кружкой в горизонтальном положении, как будто от этого зависела вся его дальнейшая жизнь. Прошла пожилая женщина, с удивлением взглянула на него. В ней он узнал своего бывшего преподавателя альма-матер. Хотелось всё бросить и бежать куда глаза глядят. Миша сделал над собой усилие, собрал волю в кулак и продолжал стоять с посудиной, которая прошла пол-Европы в отцовском вещмешке. Иногда в кружке не звенело, а шуршало. Михаил Пантелеевич понимал, что люди дают милостыню и бумажными деньгами, банковскими билетами. Унижение было больше. Непроизвольной радости тоже.

Людской поток в подземной переходе был разный. Сами уставшие, много равнодушных лиц. Плетью било по душе презрительные оглядки и насмешки некоторых прохожих. Лениво скользили они взглядом по фигуре сгорбленного, постаревшего человека, в самом цветущем возрасте. Который смотрел на людей с надеждой и позором одновременно. Униженный и оскорбленный жизнью. Но не прогнувшийся под гнётом неопределенного будущего. Когда подавали милостыню Миша молчал, ничего не говорил. Просто с благодарностью смотрел в глаза своим добродетелям, боясь встретить знакомое лицо. Хотя он и был готов и к этому.

Кружка постепенно наполнялась деньгами. Это были мятые рубли, мелочь. Они были какие-то другие, эти деньги подаяния. Чем тяжелее становилась кружка от милости людей, тем сильнее горбился бывший физик-ядерщик. Потом встрепенулся и побежал домой, спасать семью от голода. Пока дети не стали пухнуть от белковой недостаточности. Быстрыми шагами шёл Михаил к ближайшему продуктовому магазину. Крепко прижимая к груди отцовскую фронтовую кружку. Кормилицу.

Часть 3.

Супружница Миши, Ксения Филипповна, сильно разгневалась, когда узнала природу происхождения «дохода». «Что сие значит, милостивый государь?». Устроила ему разнос по всем позициям. Настоящий танец с саблями. Но когда он извлёк из пакета сайку белого хлеба, палку соевой колбасы и эклеры к чаю, то тихо заплакала. Потом громко, по-бабьи заревела, и почти что завыла белугой. Миша так устал стоять с протянутой рукой, что уже не было сил успокаивать Ксюху.

Он молча ушёл в свой рабочий кабинет. Задумался, вытащил спрятанную заначку, лекарство от стресса. Налил себе двести грамм водки, махнул душевно. Огненная вода, приятно пнула в живот, расслабила. Мысли устало застучали по темечку. Смешанные чувства испытывал Миша после сегодняшнего дня. С одной стороны, было унизительно, что дошёл до ручки. С другой стороны почувствовал, что в нём зарождается какая-то сила. Сила преодоления себя. Своей гордыни. А преодолев себя, подчиняешь обстоятельства. Какие бы то они ни были. Это был ключевой момент.

Можно отнестись к этому социальному статусу попрошайки, как к полному краху жизни. Неудачник и так далее. Дать такую оценку. Которая согнёт тебя пополам. А через год спиться и где-нибудь валяться в канаве. Или петлю на шею. А можно отнестись к этому, как к испытанию Вседержателя. Ведь не у каждого хватит мужества встать в ряд с прирождёнными нищими и протянуть руку. В нём опять пробудился исследователь. Анализ, синтез, умозаключение. Мозг, температуря, искал выход из жизненной ситуации. «Нет уж, не нагнёт меня жизнь раком. Не бывать этому», – подумал Миша и уснул прямо на столе.

На второй день, Михаил снова волчарой рыскал в поисках работы. Принюхивался к экономической ситуации в городе. Но все было безуспешно. Возвращаться домой без копья в кармане он категорически не мог. Снова пошёл на своё «рабочее место» в переходе. И пока стоял с протянутой рукой, осознал, что всю жизнь он работал на кого-то. По найму, на зарплату. Продавал своё жизненное время за деньги. Тем самым работал на чужие мечты и цели. И чтобы понять это, ему пришлось пустить в ход отцовскую кружку. Он даже был благодарен тому, что жизнь преподнесла ему такой бесценный урок.

Часть 4.

Спотыкаясь от череды событий, быстрыми шагами шло время. Миша заматерел, укрепился духом. Брался за любую работу. Разгружал вагоны с углём, работал официантом, мыл посуду. Хотя понимал, что уже староват для того, чтобы скакать с тарелками и зачищать бокалы до зеркального блеска. За разумную мзду помогал решать задачки по физике заочникам. Один раз, за хорошее вознаграждение, даже стоял на «шухере» у каких-то суровых незнакомцев. Не кинули, выплатили гонорар за риск. На эти деньги Миша впервые за многие годы сводил семью в ближайшее кафе. Жизнь стала налаживаться.

Но когда наступал полный штиль для заработка, и он шёл с охоты домой без «кабанчика», то ноги его вели в подземный переход. Который стал для него родным. Настоящей школой жизни. Там его уже хорошо знали. Народец был всякий. Это был целый мир нищих по призванию, алкоголиков, которые просили подаяние на ежедневную дозу. Шкалик водки для нормального душевного функционирования. Бывшие зека, душегубы, которые предпочли лучше пойти на паперть, чем снова взять в руки нож или топор. Были и люди, которые вынужденно встали в ряд попрошаек. «Собратья по судьбе», – думал о них Михаил. Некоторые из них «подсаживались» на такой образ жизни. Это были сломленные люди. Уже не хотели работать, вошли во вкус попрошайки. Продали совесть за милостыню.

В один день к ним в гости пожаловала «налоговая инспекция». Это была местная братва. Которая организовала трёхминутную «летучку» для трудящихся. Кратко, несколькими фразами доступно объяснили, что теперь все они под их эгидой, покровительством. И что надо платить налог за «офис» в переходе. Это были мускулистые ребятишки с низкими лбами и с выражением глаз, не отягощённых интеллектом. «Ну, а кто будет включать героя, поставим в положение буквы «Г» и прочистим дымоходы», – недвусмысленно изрёк самый главный браток. Видимо, бригадир. У которого в глазах проглядывалась толика осознанности.

Миша знал о теории овец, пастухов и волков. Что частенько пастухи и волки в сговоре, и периодически сдают овец на заклание. Поэтому не собирался искать какую-то справедливость. Её нет. Надо просто быть сильным. Прав тот, у кого больше прав. Остальное всё мираж и словоблудие.

Часть 5.

«Почему я так живу?» – часто задавал он этот вопрос самому себе, держа руку с отцовской фронтовой кружкой на весу. «Бедствует моя семья, а сын всё больше отмалчивается, формально общается со мной? Избегает прямого взгляда, всё реже смеётся. Ведь он весельчак по жизни!»

Миша понимал, почему так изменился его Егор, которого они назвали в честь деда. Память услужливо преподнесла ему тот случай, как официант несвежее блюдо. Липкое чувство презрения к самому себе полностью накрыло его. Хотелось напиться до невменяемости. До комы. Или пустить пулю в висок. Чтобы мозги разлетелись, которые не выдерживали этого воспоминания.

Они с Ксенией конечно не говорили своим отпрыскам, Егору и Авдотье, что глава семьи, их батяня, вынужден периодически попрошайничать. Стоять с протянутой рукой. Это было табу семейной четы. Но как всегда, вмешался его величество случай. Миша хорошо запомнил тот день. Это было в первый месяц его «стажировки» в подземном переходе. Он стоял в своей «рабочей» позе, опустив глаза. Но уши были на макушке, хотелось услышать очередной звон монеты в кружке.

Вдруг, каким-то шестым чувством он почувствовал на себе пристальный взгляд. От которого прополз ледяной холод по спине. Он поднял голову и увидел Егора, который шёл с матерью по подземному переходу. Взор его пацана открылась следующая картина. Его батя, перспективный учёный, который ранее занимался разработкой военного космоса, стоит с протянутой рукой. С дедовой кружкой, семейной реликвией. Ксения Филипповна тоже увидела своего любимого, густо покраснела и ускорила шаг. Этот случай чуть не убил Мишу. Но у него хватила мужества достоять «смену».