Лови намек, Дани Браун!

Лови намек, Дани Браун!
Талия Хибберт

Романтика 2.0
Лучший любовный роман 2020 года по версии Publishers Weekly, Kirkus, Apple, Amazon, Washington Post и Insider!

Экстравагантная Даника Браун – литературовед, гендерный исследователь и ведьма-любительница – королева одноразовых отношений. Просто потому, что для многоразовых она не создана. Она игнорирует годовщины и вечно забывает, когда девушке положено быть милой. Она с головой погружена в работу и проводит ночи в компании своих драгоценных книг.

Но даже самой упертой феминистке иногда требуется кто-то, с кем можно снять напряжение, верно?

И вот Дани обращается к богине любви Ошун. Пусть та подаст ей знак – да даже простого намека достаточно. Богине ведь совсем не сложно указать занятой женщине, в каком направлении искать идеального «друга с привилегиями», чтобы не тратить сил попусту и не заморачиваться со всей этой ерундой с чувствами.

Увы, у Ошун оказывается свое мнение на сей счет…

Талия Хибберт

Лови намек, Дани Браун!

Talia Hibbert

TAKE A HINT, DANI BROWN

Copyright © 2019 by Talia Hibbert

© Маргарита Петрова, перевод, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Посвящаю это всем безнадежным романтикам и самой себе

Пролог

Наступило полнолуние, самая подходящая ночь для ведьмовских дел, и грудь Даники Браун была намазана медом. Конкретно левая.

– Ради всего святого, – пробормотала она и стерла его.

– Витаешь в облаках во время ритуала? Так-так.

Лучшая подруга Дани, Сорча – яркая женщина с карими глазами, густыми темными волосами и кривой ухмылкой – сидела за крошечным столиком, который служил им алтарем.

– Я не витала в облаках, – возразила Дани, хотя так оно и было. – Просто моя грудь всюду сует свой нос.

– Ну, черт подери, конечно. – Сорча закатила глаза и изобразила акцент Дани с пугающей точностью. – Ой, бедная-несчастная я и моя потрясающая грудь, которой я все равно не намерена ни с кем делиться…

– Не думаю, что смогла бы поделиться с тобой частью своих сисек, Сорч.

Сорча сверкнула глазами:

– А если бы могла, то дала бы мне немного?

– Нет. Потому что, как ты верно заметила, они у меня потрясающие. А теперь заткнись и сосредоточься.

– Самовлюбленная, жестокосердная женщина. Тщеславная, насквозь пропитанная эгоизмом…

Сорче не было равных в изобретении креативных оскорблений.

Ее самозабвенное бормотание звучало фоном, в то время как Дани отодвинула горшочек с медом и поставила блюдо, которое наполняла, ближе к центру стола. За этим блюдом, спиной к спине с Черной мадонной Сорчи, стояла маленькая золотая статуэтка богини Ошун.

Как и любое уважающее себя божество любви, красоты и изобилия, Ошун была покрыта драгоценными камнями и ничем более – если не считать пчел и копны волос. У Дани, напротив, волос было мало, а пчел совсем не наблюдалось, как и привычки обнажаться на публике; она также не уделяла никакого внимания романтическим отношениям, поскольку эмпирические исследования показали, что это лишь пустая трата энергии, которая отвлекает от профессиональных целей. Но тот факт, что Дани и ориша[1 - Ориша – духи, играющие ключевую роль в религии йоруба в Западной Африке и нескольких религиях африканской диаспоры, происходящих от нее. Они являются посредниками между Миром Духа и Миром Земли.] не сошлись во мнениях по этой конкретной теме, не имел никакой важности. Золотая статуэтка была семейной реликвией, полученной от дорогой покойной бабушки Дани – той самой женщины, которая однажды сказала ей: «В знаниях, передаваемых из поколения в поколение, есть сила, содержатся ли они в ваших книгах или устах старейшины».

Даника полностью разделяла это мнение. Плюс к тому, следовать по стопам бабушки-ведьмы было весело и совершенно естественно. Скорее всего, веселье было как-то связано с затейливыми ночными ритуалами и историей упорного женского неповиновения.

– Ну, пора, – скомандовала Сорча, очевидно закончив перечислять пороки Дани.

И вот за столом, на котором соседствовали два разных идола, в комнате, где лениво сливались отблески свечей и сияние полной луны, Даника взяла свою подругу за руки и замкнула круг.

– Ты первая, – прошептала Сорча.

– О, дорогая, ты уверена?

– Не начинай. Я знаю, что тебе не терпится вызвать хоть что-нибудь.

Ну да. За тот месяц, что прошел с тех пор, как закончилась ее последняя «связь», вагина Дани затянулась паутиной (упомянутый орган, к сожалению, был склонен драматизировать), и она надеялась, что ритуал положит конец этой несправедливости.

Она вздохнула и начала.

– Привет, Ошун. Надеюсь, с близнецами все в порядке. В этом месяце у меня есть заявка, которую ты, надеюсь, одобришь: мне нужен новый трах-приятель.

Глаза Сорчи распахнулись.

– Подожди. Ты уверена, что это хорошая идея?

– Заткнись, – строго велела Дани. – Не мешай мне.

Но Сорча не была бы Сорчей, если бы хоть что-то могло ее остановить.

– Мне казалось, ты все еще расстроена из-за Джо?

Дани бросила на нее испепеляющий взгляд:

– Я никогда не была расстроена из-за Джо. Расстраиваться – значит проявлять бессмысленные, отнимающие много времени эмоции, которых я стараюсь избегать.

– Неужели? – Слово источало скептицизм подобно тому, как свечи, стоящие на столе, истекали воском. – Потому что я могла бы поклясться, что, когда она бросила тебя…

– Она не бросала меня. Мы не были парой, и это факт, который она хотела изменить, а я – нет.

– Когда она бросила тебя, – как ни в чем не бывало продолжила Сорча, потому что была настоящей засранкой, – ты купила коробку смеси для торта, вбила туда яйцо и съела все это в сыром виде из большой старой миски…