Зов мечты. Сказки и легенды

Позже Аль-Глория стала сама летать на далёкие планеты, где видела необыкновенную жизнь, отличную от земной. Она рассказывала отцу, как прекрасны жители Утренней звезды.

– Дитя моё, ты обладаешь способностью перемещения в пространстве. И можешь бывать на любой планете. Благодаря твоей любви и доброте ты способна на это. Только любовь позволяет телу преодолевать сопротивление пространства. Такой человек может посещать любую планету.

Прошло несколько лет. Ни одного дня не могли прожить друг без друга Аль-Глория и Альвио. Ещё мальчиком, увидев принцессу, он полюбил её, но до сих пор не посмел признаться ей в своих чувствах. Аль-Глории также запал в душу мальчик, который пришёл сюда из долины. Они вместе росли, вместе проводили многие часы. Их любовь расцветала, как нежный куст роз, и давала прекрасные, благоуханные цветы. Часто вдвоём они пели и играли на виоле. Вокруг разносились звуки, полные радости и любви.

Не мог нарадоваться на них Аль-Тони. Одно только печалило: наступали тяжёлые времена. Из Долины приходили печальные вести. Люди стали убивать друг друга, и никто не мог быть спокоен за своё будущее. Появились рабы, и женщина из хозяйки очага становилась рабыней мужчины. Мерцающий блеск золота затмевал разум. Свобода духа была закована в цепи рабства и подчинена золотому тельцу. Аль-Тони понимал, что жизнь народов, основанная на силе, а не на свободной воле, приведёт к вырождению человека, способного творить и воспринимать прекрасное. Женщина раба могла родить только раба.

Люди Альтакии, спускаясь в Долину, возвращались оттуда с другими мыслями и ощущениями. Их чувства грубели, напитанные эманациями Долины. Но что мог предпринять Аль-Тони? Он знал, что ничто не вечно. Есть рождение, жизнь и закат. Придёт время, и Альтакия погибнет, как и другие могучие государства. Так устроена жизнь. Ничего нет постоянного. Даже камень точит вода.

Жил ещё при дворе царя Аль-Тони молодой вельможа, который тоже был влюблён в принцессу, и решил он добиться её взаимности. Но одно обстоятельство вызывало его недовольство: принцесса много времени проводила в башне, и не было никакой возможности признаться ей в своих чувствах.

Это был племянник Верховной жрицы, которая любила его как сына.

– Аэроний, сынок, – сказала ему однажды аганатис, – Аль-Глория прекрасна, но принцесса любит другого, и тебе надо с этим смириться.

– Нет! – в исступлении закричал Аэроний. – Я не отдам её никому, даже если мне придётся погибнуть.

Аганатис ужаснулась ярости, прозвучавшей в его голосе.

– Ты часто бываешь в Долине варваров. Их обычаи и порядки тревожат твою молодую душу. Откуда в тебе эта ненависть? Погаси её и открой сердце любви. Полюби Аль-Глорию и её суженого как сестру и брата, иначе тебя постигнет жестокая участь.

– Нет, тётя, она будет моей или не будет принадлежать никому!

– Никто не сможет завладеть принцессой без её согласия. Страшная кара постигнет того, кто нарушит Закон, – пыталась объяснить ему Аганатис.

Но ничего не захотел слушать Аэроний. Разгневанный и не умиротворённый, ушёл он от тёти.

Великая жрица преклонила голову и опустилась на колени перед алтарём. Она молила:

– Могучее Светило, я знаю, что закону любви и ненависти подвержены все. Но прошу тебя об одном: помоги ему погасить эту страсть и выбрать любовь вместо ненависти. На всё будет Воля Твоя!

Завершив молитву, Аганатис пошла к царю.

– Повелитель, прошу тебя, отошли Аэрония послом в Долину. Он влюблён в твою дочь и сгорает от страсти. Кара должна исполниться, и я не смогу её отклонить.

– Великая Аганатис, – склонился перед ней царь, – Долина варваров не принесёт ему успокоения, а только пополнит его ненависть. Ты же знаешь, что в Долине нет любви, она давно погасла. Подошло время, и нам его не остановить. Каждый человек должен сам пройти через все страдания на Земле, пока не осознает великое чувство Единения и Любви.

– Тогда прошу тебя, повелитель, отошли моего племянника в подземный город до совершеннолетия принцессы. Может быть, красота камней очистит его душу и принесёт ему покой.

– Я выполню эту просьбу, Великая, хотя чувствую, что это только отодвинет события на более поздний срок.

На следующий день Аэроний был приглашён к царю.

– Я хочу предложить тебе спуститься в природную кладовую Альтакии и отобрать ко дню совершеннолетия Аль-Глории девять камней, которые украсят свадебную диадему принцессы.

Аэроний ничем не выказал своё недовольство. А может быть, в душе он был даже этому рад. Как наваждение, возникали мысли об Аль-Глории. Он прогонял их, но чем больше гнал, тем чаще они приходили снова. Он так и не решился подойти к принцессе и сказать ей о своей любви. Показав себя в день праздника, во время состязаний, он завоюет любовь принцессы.

Но красота камней не охладила пыла Аэрония. Блеск изумрудов успокаивал его, но ему больше нравилось горячее сияние рубинов. Нашёл он также камень цвета алой крови, очень редкий лоредоний, который притягивал взор. Трудно было оторваться от его очарования и волшебства.

Перед самым праздником, вернувшись из подземных кладовых, принёс он с собой десять камней. Среди них были большие жёлтые и белые сияющие алмазы, сапфиры и корунды, а также изумруды чистой воды и пьянящий лоредоний.

Посмотрел на камни Аль-Тони и отдал последний камень Аэронию.

– Невесте с её чистотой не надлежит украшать голову дурманящим лоредонием. Послушай моего совета, Аэроний. Отдай этот камень Аганатис, очень трудно преодолеть человеку его чары. Он будит кровь и навевает плохие мысли.

Аэроний кивнул в знак согласия и направился в Храм. По дороге он ещё раз взглянул на камень. Бушующий внутри камня вулкан захватил его. Аэроний понял, что никогда не сможет расстаться с ним.

– Я решил не приглашать гостей из Долины на праздник, – сказал жене Аль-Тони. – Варвары, питающиеся мясом, совсем огрубели, утеряли чувственность и интуицию. Они полны страсти и зависти, и только разум движет ими.

– Ты правильно решил, – сказала прекрасная Аль-Малех. Её тёмные с медным отливом волосы были уложены в замысловатую причёску и заколоты узорным гребнем из сандалового дерева, синие раскосые глаза всегда сияли радостью и любовью. Царица всегда решала государственные вопросы вместе с мужем. – Я тоже думаю, что незачем приглашать гостей из Долины, – сказала она. – Их сердца зачерствели, и сострадание покинуло их. Они движимы животными инстинктами и своими непомерными страстями и постепенно забывают свою Божественную Природу. Пророчество должно исполниться, и ни ты, ни я не сможем помешать этому.

Наступил день праздника. У Храма Солнца собрались все жители Альтакии. Перед Храмом была большая открытая площадка. Два огромных каменных кентавра охраняли вход в высокую усечённую четырёхъярусную пирамиду, вырезанную в скале. Каждый ярус Храма украшали скульптуры и фрески, а также художественные инкрустации из золота и драгоценных камней. На последнем ярусе, в центре площадки, в красивой резной чаше из горного хрусталя горел огонь. Свет, падающий на него, преломлялся, и огонь играл и переливался всеми цветами радуги. Едва лишь первый луч Солнца поднимался из-за скалы и касался чаши, огонь ярко вспыхивал, и вся чаша наполнялась радужным сиянием.

Сорок девять девушек, достигших совершеннолетия, принимали участие в празднике. К чаше девушки принесли подарки, предназначенные для своих избранников.

Аль-Глория принесла картину, вышитую её руками. Из разноцветных горных кристаллов, обработанных как мелкий бисер, она создала волшебный рисунок: в вышине, над горной вершиной, искрилась и сияла серебристая летающая сфера. Три высоких существа, похожих на людей с большими миндалевидными глазами, спускались вниз по серебристой лестнице. Их тела словно были созданы из белого тумана. Грациозные движения завораживали взгляд. Словно лёгкие бабочки, парили они в воздухе. Внизу были видны удивительные деревья и цветы. Летающие рыбы, словно птицы, парили в воздухе.

– Это её друзья с Утренней звезды, – пояснил Аль-Тано Верховной жрице. – Аль-Глория полюбила Венеру. Я думаю, что недолог тот час, когда она будет жить там.

Пятьдесят четыре юноши состязались между собой за право называться избранниками.

– Значит, пятеро из них останутся без пары, – сказал жене Аль-Тано. – Кто-то из них останется недовольным, а недовольство порождает зависть и ненависть.

Это было необычным для народа Альтакии. Обычно пары заранее знали о своём выборе, и в соревнованиях участвовало такое же количество юношей. Но нравы Долины неумолимо вторгались в жизнь горного государства.

Аганатис просила Аэрония отказаться от участия в соревновании.

– Ты же знаешь, что алета любит тебя. Дождись следующего года, когда она достигнет совершеннолетия, и добивайся её любви.

– Я не люблю Алету, тётя. Моё сердце занято другой. К тому же я самый искусный стрелок из лука. И поэтический дар у меня неплохой. Я одержу победу, а победитель может выбирать.

– Но Аль-Глория сделала выбор, нельзя разрушать любовь двоих. Ты выиграешь, но останешься один. Последнее слово остаётся за девушкой.

– Я люблю Аль-Глорию, и она будет моей. Я увезу её в Долину, и она станет подчиняться мне, как все женщины Долины.

Даже у Аганатис, обладающей выдержкой и спокойствием, защемило сердце. Она не смогла убедить Аэрония. Он сделал свой выбор.

В манеже всё было готово к соревнованиям. Все зрительские места давно были заняты. Каждый юноша должен был сбить в полёте летящую стрелу другой стрелой. Это было сложное задание, но мальчики Альтакии с малых лет учились попадать в цель.

Аэроний знал, что ему нужна только победа. Он выбил восемь из десяти. Это был лучший результат в стрельбе из лука среди соревнующихся юношей.

Альвио почти всегда из десяти выстрелов попадал в девятку. Сегодня он боролся за любимую и знал, что должен выбить десять из десяти. Он с радостью посылал стрелы, и они словно заколдованные летели в цель. Когда число выстрелов дошло до семи, Альвио посмотрел на Аль-Глорию, улыбнулся и выстрелил. Но стрела не долетела до цели.

Альвио сделал восьмой выстрел, но стрела снова упала на поле. Аль-Глория взволнованно приподнялась.

– Садись, дитя моё, – сказал Аль-Тони. – То, что должно случиться, обязательно случится.

Вскоре объявили победителя. Это был Аэроний. Альвио не мог понять, почему три стрелы не долетели до цели. Ведь он так легко поразил первые мишени.